Подошедшая Жанна Хан обхватила Михаила и Оливию, прижав к себе.
– Милые мои, послушайте. Я только что похоронила мужа. Отца моих детишек и самого доброго, нежного и заботливого человека, что я когда-либо встречала. Я разделяю ваше горе. Но помните, что вы в вашем горе не одни. Мы скорбь и радость делим на всех. А вы теперь одни из нас. Навсегда.
– Жанна, – тихо позвал Сапрыкин.
Она поцеловала в виски Оливию и Михаила и подошла к нему.
– Рада, что ты в порядке, Анатольевич.
– Да что со мной станется-то? – мрачно проворчал майор. – Вы провели разведку?
– Да. На дороге, в том месте, где мы встретились и нашли убитую медведицу, они организовали что-то вроде блокпоста. В самом Приморском по нашим оценками осталось человек двести. На том блокпосту было сорок каннибалов. Еще на сопке две лежки по десять человек. Когда большая группа, после извержения, отправилась к их кораблю, мы атаковали эти их посты и перебили. В поселке у них неразбериха и паника и помощь никакая к ним не пришла. Я думаю, их надо перебить, пока они в себя не пришли.
– Я с вами! – воскликнул Крашенинников. – Я пойду с вами, и буду убивать этих тварей!
– Миша, остынь, – поднял ладони Сапрыкин.
– Нет! Антонио дрался там, в то время, когда я здесь отсиживался! Я больше не буду прятаться за вашими спинами!
– А ты и не прятался, Миша, – сказал Жаров. – У тебя жена. И вы ждете ребенка. И ваш ребенок, это наше общее будущее. Неужели ты не понимаешь, как это важно? И ты ранен. Прости, но я не буду спокоен, если ты пойдешь атаковать. А значит, и я буду воевать хуже. Самая важная миссия – это забота о жене и о ребенке! Вот что от тебя требуется. А мы очистим наш край земли от сволочей для вашего ребенка!
– Но я…
Михаил договорить не успел. Оливия крепко сжала его в объятиях. Так крепко, как никогда, пожалуй. Даже крепче, чем в тот день, когда бушевало цунами.
– Я тебя больше никуда и никогда не отпущу, Миша! Я слишком тебя люблю, чтоб пережить даже мысль о том, что… – Она вдруг повернулась и взглянула на Андрея. – У вас ведь будут какие-то вспомогательные команды, не так ли? Они будут идти за атакующими, и помогать раненым, ведь так?!
– Конечно, – кивнул Жаров.
– Тогда мы будем в их числе! Мы вместе! И это не обсуждается! Мы теперь одни из вас! Навсегда!
Андрей вздохнул и протянул ей флаг, молча кивнув.
На утро вторых суток после извержения вулкан был все еще бодр, словно только что проснулся. Его активность была хорошо видна с вершины Школьной сопки, особенно сейчас, когда ветреная погода, пришедшая с наступлением ночи, почти очистила воздух от пепла и пыли. Во всяком случае, над западным берегом Авачинской бухты. Но взоры сейчас были устремлены не на вулкан. А на подножие Школьной сопки. На поселок Приморский. Взирали на него с трех сторон. Со склона на юге от поселка, в районе горы Голгофы, взирал отряд, ведомый Цоем, Жанной и ее братьями. Со Школьной горы, самая многочисленная группа, под водительством Горина и Жарова, и со склона позади казарм вооруженная группа, которую именовали не иначе, как «второй фронт». Это были американцы и повести ее должны Джонсон, Риггз и Сапрыкин.
– Гора Авача, что дымит сейчас на горизонте, непростое для нас испытание! – провозгласил Андрей. – Она отняла жизни нескольких наших друзей! Но еще больше у нас отняли те твари, что ждут сейчас внизу возмездия! А наша гора, наш символ, наш вулкан, дал нам шанс избавиться от этого отребья! И избавить от них мир! Мы никогда не забудем и не перестанем славить наших ученых, что вовремя заметили надвигающееся извержение и позволили нам использовать его в свою пользу! Мы никогда не забудем всех павших за наше право на жизнь! Эти выродки, что пришли на нашу землю для того, чтоб набивать нашей плотью свои животы, не знали, что вулкан проснется и большая их часть уже в аду! Но остались еще те, на головы которых свалится новое извержение! Извержение вулкана нашего праведного гнева!!!
Толпа вооруженных людей взревела, радостно и одобрительно вопя и предвкушая скорое полное освобождение от захватчиков.
– Хорошо, что мы с вами не начали междоусобную войну, – проворчал Карл, глядя в бинокль на пришедшую в движение вершину сопки и слыша многоголосый духоподъемный крик.
– Согласен, – хмыкнул Сапрыкин. – Командуй, ковбой.
– Мои сограждане американцы! – крикнул Карл, обращаясь к своему ополчению. – Мы едва не столкнулись с этими людьми в бессмысленной бойне! Но Провидение послало нам шанс прозреть и увидеть общую угрозу! Мы спаслись от безумия бессмысленной вражды! И мы нашли в этих людях друзей! Так давайте докажем им, что и они в нас нашли надежных друзей! Давайте докажем, что мы готовы, а значит и способны не только строить наше общее будущее, но и драться за него с любым врагом!!!
Атака началась. Три волны с трех сторон двигались на захваченный врагом поселок. Поначалу сопротивление каннибалов было слишком жидким и слабым. Они разместились по периметру, распыляя свои силы. Эти очаги без особого труда перемалывались атакующими, которые двигались дальше, отбивая у захватчиков дом за домом. Улицу за улицей. В первых рядах шли жители этого поселка, которые буквально возвращали себе свой дом и, к тому же, очень хорошо знали местность и все укромные уголки. Последними шли группы, которые более тщательно осматривали освобожденные строения. За ними двигались силы первой медицинской помощи, помогая раненым. В их числе и Оливия с Михаилом.
Никто не помышлял брать в плен каннибалов. Впереди была долгая и голодная зима, последствия которой, скорее всего, будут усугублены извержением вулкана. Никто не собирался делиться пищей с пленными, которые предпочитали человечину.
Джокеры, похоже, это прекрасно понимали и яростно сопротивлялись. Точнее, пытались. Но им нечего было противопоставить ни численному превосходству атакующих, ни их решимости избавить этот край земли от столь опасных пришельцев.
Отступая и сбиваясь в более плотные группы, каннибалы недолго сдерживали натиск. Затем, неся потери, отступали снова, отходя все дальше и дальше к заводу. Именно туда и теснило их смыкающееся полукольцо. Их осталось меньше сотни, когда отступать уже было некуда. Только прыгать в воду с причалов. Джокеры закрепились на руинах цеха и вдоль причала, понимая, что сдаваться нельзя, ибо пощады не будет, и тогда оставалось продать свою жизнь подороже. А может они ждали какого-то чуда? В любом случае их злые взоры, как и стволы оружия, были устремлены в сторону теснивших их атакующих сил и они не обратили внимания, что рядом с причалами, за их спинами, из воды торчит перископ…
Джокеры крепко вгрызлись в последнюю линию обороны в виде руин цехов. И теперь они были все вместе. Так было легче сдерживать натиск. Но и атакующие ослабили нажим, видя близость победы. Лидеры не хотели в такой час подвергать своих товарищей смертельной опасности. Ведь победа близка. Оставалось лишь закрепить осаду, и рано или поздно, голод и истощение боеприпасов поставят финальную точку на присутствии здесь каннибалов. Общий пыл боя стал сменяться спорадическими перестрелками. Командиры отрядов осматривали окрестности для удобных пулеметных и снайперских позиций. Теперь спешить некуда. Враг в ловушке, из которой уже не выйдет живым…
– Господи боже! Юджин, что это?! – воскликнул Карл, указывая рукой в сторону причалов.
Из воды, медленно и величественно, поднималось нечто черное.
– Ах да… – покачал головой Сапрыкин. – Я забыл сказать. У нас тут есть… Атомная субмарина…
Еще не успела подлодка окончательно всплыть, как на рубке появился человек. Торопливыми движениями он установил на сошки ручной пулемет и открыл огонь в спины каннибалов.
В стане врага усилилось смятение. Теперь их атаковали со всех сторон и, укрываясь от возникшего пулемета, они попадали под огонь из поселка.
– Пора заканчивать, – сказал Сапрыкин и бросился вперед. Следом Джонсон. Вскоре, все атакующие силы пошли в атаку, понимая, что добить врага надо раньше, чем у пулеметчика с лодки иссякнут патроны.
Менее чем через полчаса после того, как всплыла подлодка, все уже было кончено. Каннибалы, пришедшие на эту землю, чтоб бы убивать и пожирать, напоминали о своем присутствии лишь только своими, валяющимися повсюду трупами.
Найдя какое-то бревно, ополченцы торопливо перекинули один его конец на палубу подлодки и помогли спуститься на берег человеку, поддержавшему их пулеметным огнем.
Захар Золотарев, по прозвищу «33», сильно исхудал, зарос бородой и был совершенно бледен. Он медленно двигался по причалу, озираясь на радостно приветствовавших его людей.
– Ребята… Все… Все кончено? Их больше нет?.. – тихо бормотал он, но его никто не слышал. Вокруг царило ликование.
К Золотареву подбежали Горин, Цой и Жаров.
– Захар! Живой! Молодец! А где Никита? Где Халф? Что с Вишневским? – наперебой заговорили они. – Он в лодке? Ранен? Может помочь ему выбраться с лодки? Сам не может идти?
Золотарев воспаленными и полными слез глазами посмотрел на приморский квартет, ставший теперь трио, и, опустившись на землю, уронил лицо в ладони и заплакал.
Эпилог
Нужно было радоваться последним солнечным дням этого лета. Испытания не закончились, хоть уже не так ужасен был пепельный столб над вулканом Авача, ставший втрое ниже за последние дни. Впереди непростая зима. Но к людям вернулся оптимизм. Да, потери были велики. Но все-таки теперь их стало больше. Иногда, конечно, возникали конфликтные ситуации между местными и американцами, но по большей части из-за языковых проблем. Оттого все больше и больше людей посещали новые учебные курсы, где Михаил, Оливия и Сапрыкин поочередно обучали их разговорному языку. Американцы все больше начинали понимать русский язык, русские – американский.
– Так и получается, что если бы Никита не взорвал те бомбы, то джокеры, что видели лодку и знали о ее существовании, остались бы живы. А их всех поубивало и новые клоуны прибыли на завод уже после того, как лодка легла на дно. Иначе, закидали бы гранатами какими-нибудь давно. Вроде тех, что швыряли в воду после твоего визита на их корабль, – сказал Сапрыкин, обращаясь к идущему рядом Джонсону.