Весь день и ночь, благо ночи были белыми, обе команды нашей экспедиции ударно трудились, освобождая датского китобоя от лишнего груза. «Единорог» полностью пополнил свои угольные ямы и под завязку загрузился всем, чем только можно. На палубе, в трюмах и каютах стало еще теснее, но никто не жаловался. Все прекрасно понимали, что от количества припасов зависит наша жизнь. Мы предполагали одну зимовку, а брали с собой продовольствия, патронов, медикаментов, керосина и других самых важных припасов минимум на три. В этих суровых условиях на авось рассчитывать было нельзя.
На следующий день, распрощавшись с китобоями, которые увозили с собой в Данию Тимоху, корреспонденцию, наши предварительные отчеты, и фотографии, мы продолжили свой путь. Датский китобой «De To Løver» должен был вернутся в пролив Нэрса в следующем году, примерно в это же время, привезя нам дополнительные припасы, и, если возникнет необходимость, эвакуировать нас из Гренландии. Ледовая обстановка в проливе была еще благополучная, поэтому я надеялся, что привычным к таким условиям китобоям без труда упасться покинуть пролив до того, как он будет снова скован льдами, отрезая обе экспедиции от цивилизованного мира до следующего лета.
Следующую неделю мы медленно, но верно пробирались на север, держась поближе к побережью Гренландии. Льда становилось всё больше и больше, и иногда нам приходилось стоять по пол дня, ожидая пока ветер или прилив не откроет проход между плавающими льдинами. Мы уже все прекрасно понимали, что обратного хода для «Единорога» в этом сезоне уже не будет, нам оставалось только надеяться, что выбранный мною для зимовки фьорд, окажется достаточно проходим, чтобы ввести в него судно и поставить его на якорь.
— Отличное место! Не знаю, как вы господин Волков всё так рассчитали, но у вас черт возьми получилось! — Корнеев и офицеры, стоящие на мостике, смотрят на меня с нескрываемым уважением и восхищением. Мы успели! Но в этом нет моей заслуги, это просто удача, на которую я надеялся всей душой. Опоздай мы на несколько дней, испортись погода, или если бы лето было бы чуть холоднее, мы бы сюда никогда не дошли…
Перед «Единорогом» бесконечное поле тяжелых льдов. Этот лед прошлогодний, и покрыт торосами, он не таял в это лето. Мы почти уперлись в ледяную стену, и только не доходя до непроходимого препятствия несколько километров, стоит почти свободный ото льда фьорд. Тот самый, который я выбрал местом нашей зимовки. Когда-то, в прошлую экспедицию, тут был промежуточный склад номер два, до которого мы шли на собачьих упряжках несколько дней, а сейчас мы добрались до него на корабле, битком набитом припасами. Этот фьорд и я, и Чарли с Ричардом, знаем очень хорошо, мы провели тут достаточно много времени, чтобы как следует его изучить. Позади нас уже тоже не видно открытой воды, плавающие льды, под воздействием отлива сомкнули проход, через который мы прошли всего чуть больше часа назад. Если бы фьорд был не проходим, нам пришлось бы зимовать прямо тут, где нас застигли морозы, почти на глазах сковывающие еще свободные ото льда участки моря.
— Мы еще не прошли ребята, прошу не расслабляться. — Мне неудобно, ведь мне приписывают заслугу, которую я не совершал. Но вместе с тем я собой чертовски горд, ведь эту экспедицию организовывал и планировал я! Мы сделали первый шаг к достижению цели, и пусть у нас не всё вышло гладко, но мы достигли промежуточного, и главное положительного результата! — Войдем во фьорд, поставим корабль на якоря, и тогда можно будет немного выдохнуть. Кстати поздравляю вас всех! В этот фьорд еще не входил ни один корабль, мы первые!
— Черт! А это приятно! — Арсений счастливо рассмеялся — Несмотря на все трудности и невзгоды, дойти и быть первым!
— Мы мистер Фомин считаете, что это были трудности? — Ричард, который за время плавания с трудом, но уже начал понимать русскую речь, тоже рассмеялся — Вы заблуждаетесь. Все трудности еще впереди. Как говорит Сидор, пока были только цветочки, ягодки будут размером с арбуз!
— Арбузы я люблю Ричард, особенно наши, Астраханские. — Арсению не так уж и просто было испортить настроение — Так что ты меня не пугай, я пуганый. Я в жизни повидал уж точно побольше вашего, молодёжь. Чего тут такого страшного?
— Да? — Я толкнул Арсения в плечо — Тебя тоже пытался сожрать белый медведь живьем? Или может быть тебя ставили к расстрельной стене? Не угадал? Ладно, наверное, ты в расщелину на леднике падал? Когда наступит полярная ночь, ты на луну выть будешь от тоски и безнадеги, тебе будет страшно только потому, что она будет длится почти вечно! А Ричард хоть и молод, впрочем, как и я, но на грани жизни и смерти стоял десятки раз. Советую всем прислушиваться к его словам и советам.
— Ладно, не заводитесь господа — Арсений поднял руки вверх, как будто сдаваясь — Понял, осознал, больше не повторится!
«Единорог» благополучно вошел во фьорд. Немного поспорив, моряки выбрали и место для его долгой стоянки. Теперь звероловному судну предстояло вмерзнуть в лед, и провести так всю полярную зиму. Надеюсь оно выдержит давление льда и не затонет. По крайней мере Корнеев меня заверил, что сделал всё возможное, чтобы этого не произошло. Но мы всё равно не собираемся надеяться на случай. «Единорог» будит лишь нашим временным домом, уже завтра мы приступим к строительству зимовья, и начнем переносить большую часть припасов на берег. Эскимосы уже там, мы спустили их на лед вместе с собаками сразу же, как представилась такая возможность. Уже сегодня на берегу фьорда встанут иглу, а через несколько дней, первые партии наших проводников повезут припасы и снаряжения к мысу Волкова, откуда следующей весной мы выступим на покорение Северного Полюса!
Глава 14
Мы только приступили к выгрузке снаряжение и разобранного дома, а на берегу, в той его части где обосновались инуиты, уже кипела жизнь. Построив иглу и разместив собак, молодые охотники принялись за сооружение каноэ. Каркасы этих маленьких лодок в разобранном виде (из-за экономии места на палубе «Единорога») инуиты привезли с собой, и сейчас занимались сборкой. Эта задача для эскимосов сейчас была приоритетной, и я знал почему. На открытой воде пока ещё не замерзшего фьорда все мы видели тюленей и моржей, так что охотники торопились.
— Как они здесь живут? — Семен Галицкий, наш судовой врач с интересом рассматривал быт инуитов, оторвавшись от инвентаризации медицинских инструментов, материалов и аптечек, которую мы проводили вместе с ним. — Это же решительно невозможно! Человек не может существовать в таких условиях!
— Человек такая скотина, дорогой коллега, что ко всему может приспособится — Я тоже оторвался от работы, чтобы посмотреть, как парочка эскимосов с шутками и улыбками натягивает на каркас каноэ тюленью шкуру — Вот они к такой жизни и приспособились. На самом деле, если знать, как, то здесь вполне можно жить даже комфортно и не испытывать нужды ни в чем. Тем более когда не знаешь благ цивилизации. У нас в деревнях крестьяне иногда куда хуже живут, чем эти инуиты.
— Вокруг снег и лед, температура воздуха и воды даже летом запредельно низкая, а вы говорите, что тут можно жить. — Галицкий скептически прищурился — Тут даже деревьев и растительности нет!
— Всё тут есть — Возразил я — И деревья растут, и кустарники, и даже полярные цветы цветут. Всё это просто надо рационально использовать. А самое главное тут полно животных, на которых можно охотится. Морских в основном, но и на суши водятся медведи, овцебыки, олени, зайцы, песцы, куропатки и много чего ещё. Этого достаточно.
— Хорошо, мяса тут полно, но растительной пищи почти нет, как они не умирают от цинги⁈ Всем известно, что если исключить из рациона растительную пищу, цинга почти неизбежна! — Доктор покачал головой — Решительно не понимаю!
— Инуиты употребляют в пищу сырое мясо и кровь морских млекопитающих, таких как тюлени и киты, а также других животных, добываемых на охоте. Эти продукты являются источником витамина С, который не разрушается при сыром употреблении. — Пояснил я доктору, уже не боясь употребления слова «витамины», так как сам ввел его в обиход в своих отчетах и статьях о первой экспедиции — Мы же мясо подвергаем обработке. Кроме того, организм инуитов сильно отличается от организма других людей. Хотите верьте, хотите нет, но это так. Они другие. И я не про цвет кожи, глаз или другие анатомические особенности расы. Жизнь в этих условиях заставила их адаптироваться, эволюционировать. Инуиты — это прямое доказательство теории Дарвина!
— Вы серьезно? — Семен с интересом уставился на меня — И в чем же это выражается?
— Их организм, как и образ жизни, претерпел значительную адаптацию к холоду, недостатку солнечного света и специфическому питанию. — Начал я небольшую лекцию для коллеги — У них увеличенная мышечная масса, по сравнению с обычным белым человеком, хотя этого и не видно под толстым жировым слоем. Жир кстати их организм накапливает легко. Инуиты, почти все поголовно обладают крепким телосложением, что помогает им выдерживать физические нагрузки при охоте и перемещении по снегу и льду. У них высокая скорость метаболизма, и это позволяет им эффективно перерабатывать жирную пищу, обеспечивая организм необходимой энергией, при этом печень у них тоже увеличена. У них более высокой скорости кровообращения в конечностях, что помогает предотвратить обморожения. Расширенная грудная клетка и короткие конечности — эти черты могут быть связаны с оптимизацией терморегуляции в условиях низких температур. Высокие скулы и узкий нос с глазами связаны с адаптацией к холодному воздуху и защитой от снежной слепоты. С виду они вам покажутся дикими, наивными и даже глупыми, но это не так. Тупые и идиоты тут не выживают, они очень умны. Идеальный организм для Арктики! Хотя… Есть в этом и минусы, инуиты быстрее растут, взрослеют и соответственно стареют.
— Черт возьми! — Семен пораженно, как будто новыми глазами посмотрел на наших инуитов — А ведь вы скорее всего правы!