— Чего? — Мы с Ричардом одновременно повернулись к инуиту.
— Тюлень там — Тупун указал рукой на лед — Вы же на него смотрите!
— Не вижу — Мы с Ричардом осматривали участок льда, на который указал инуит, наверное, несколько минут — Нет там никого!
— Эээ, инуксуак, куда ты смотришь⁈ — Инуит аж возмутился — Пар видишь⁈ Он рядом с берегом!
— Ты кого дураком назвал⁈ — Ричард аж покраснел от злости — Толком объясни, ты чего загадки тут нам загадываешь⁈
— Пар видно! Вон, видно же! — Принялся за объяснение инуит, размахивая руками, очевидно поняв наконец, что мы сами не допрем — Тюлени там! Или новую полынью продышать решили, или трещина там есть, которую они расширить хотят. Раз на месте стоят, то рядом другой полыньи нет, наверное, ветром лед сдвинуло. Сейчас можно туда смело идти и ждать. Хорошее место для засады, не уйдет тюлень!
— Мясо нам надо… — Задумчиво протянул я, продолжая смотреть на лед. Хоть убей, пара я не видел! — Ладно, Ричард, займись стоянкой, мы с Тупуном сходим и проверим.
В полукилометре от берега, куда привел меня эскимос, и я заметил пар! Как инуит разглядел его с такого расстояния, было для меня загадкой похлеще убийства президента Кеннеди! Из-за снега, покрывавшего лед, действительно виднелась едва заметная струйка пара!
— Смело можно идти — Инуит не прячась и не скрываясь направился к тому самому месту, на которое недавно мне показал — Не уйдет тюлень, ему некуда. Даже если уплывет, скоро вернётся! Хорошая добыча! Сейчас просто посмотрим, узнаем, когда будет полынья готова.
Тупун, вооружившись ножам и помогая себе руками, разгреб снег возле предполагаемой полыньи, а затем лег на живот, и принялся дышать на лед. Очень скоро верхний слой льдины подтаял и стал прозрачным.
— Смотри начальника! — Тупун вскочил со льда, и буквально за руку подтащил меня к тому месту, где он только что лежал — Тюлени!
Сквозь прозрачную зелень льдины было видно, как тюлень, уткнувшись носом в небольшую трещину втягивал воздух! Своим дыханием, от которого образовались подо льдом пузыри, он протаивал лед со стороны воды. Через несколько часов в этом месте действительно образуется полынья.
— Охренеть! — Только и смог сказать я, не отрывая глаз от необычного зрелища.
— Да! — Засмеялся инуит — Можно строить иглу и есть, на охоту завтра утром пойдем, ему ещё долго дышать! Надо только сейчас подход сделать, и стену из снега, чтобы он не увидели охотника!
Сказано-сделано. Под руководством Тупуна, мы нагребли вокруг предполагаемой полыньи бруствер из снега, который должен был закрывать засаду от тюленя, когда он закончит работу. Чтобы снег не хрустел под ногами, и охотник не вспугнул добычу, если тюлень справятся раньше, Тупун расчистил и тропинку к засаде. С полсотни метров тропа получилась!
К подготовке к охоте инуит относился серьезно. По словам эскимоса, в засаде мы должны быть за час, а то и за два, до готовности полыньи, однако тюленей может быть больше чем один, и тогда время окажется рассчитано неправильно. Обычно, найдя место где тюлени готовятся к выходу на лед, или делают себе продыхи, охотники не уходили от него, дежуря по очереди. Но в нашем случае, опять же по словам Тупуна, охотник среди нас только один, то есть он, поэтому провести всю ночь в засаде, да ещё после долгого перехода он не сможет. Боится заснуть. Спорить и бить себя в грудь пяткой, пытаясь доказать аборигену, что мы с Ричардом тоже на что-то способны, я не стал. Прав Тупун, по сравнению с ним, мы не охотники, а так, погулять вышли. Этого тюленя мы с Ричардом никогда бы не нашли, даже если бы на льду была уже готовая полынья.
— Винтовка не пригодится, если стрелять, тюлень или уйдет подранком, или его течение унесет от лунки — Закончив все дела по обустройству лагеря, в этот раз мы посвятили свободное время не праздным разговорам, а обсуждению предстоящей охоты. Тупун терпеливо посвящал нас в тонкости. — Каккивак нужен! Сейчас покажу.
Инуит бережно вынул из своего заплечного мешка странный, трезубый наконечник, больше похожий на ухват, чем на оружие. Только центральное лезвие этого трезубца смотрело прямо, два же боковых были деревянными, но к ним были прикреплены лезвия покороче, загнутые под углом назад. Я сразу понял, для чего это сделано. Каккивак, если попадал в голову или шею животного, поражал его только центральным лезвием, а боковые, легко раздвигаясь под силой удара, должны были удерживать тюленя!
— И аваджи пригодится — Из того же мешка Тупун вытряхнул кусок смятой кожи — Когда тюленя удачно ударил, его ещё и удержать надо! Аваджи к каккиваку привязывают, на случай если тюлень ранен не сильно и удержать его охотники не могут. Аваджи в лунку не пройдет, его всегда больше лунки надувают, да и закроет он её, чтобы тюлень дышать не мог. Ты начальника будешь аваджи надувать и привязывать, когда я тюленя ударю, Ричард будет полынью больше делать, а я держать буду, пока ты аваджи привязываешь! Когда полынья больше станет, все втроем тюленя вытащим, или хотя бы подтащим к лунке, чтобы убить!
— Техника, на грани фантастики! — Прошептал я себе под нос, вертя в руках каккивак. — Это же надо было до такого додуматься! И ведь проще некуда. Иногда, когда на вот это всё смотришь, кажется, что ты полный дебил…
— Каккивак делать просто, это винтовку сложно. Вы белые люди тоже умные, почти как мы! — Поспешил похвалить меня инуит. Ко мне Тупун относился с большим уважением, и сейчас очевидно подумал, что чем-то меня обидел.
Следующим утром охота прошла быстро и даже как-то не интересно, хотя попотеть нам пришлось. Дойдя до полыньи прикрываясь снежным бруствером, Тупун замер над уже готовой лункой с киккиваком в руках, и стоял так без движения почти десять минут. Затем резкий, едва уловимый взглядом удар, и вот уже инуит пытается удержать древко трезубца, который тюлень хочет утащить под воду. Я надуваю кожаный поплавок, и привязываю его к линю из тюленей кожи, а потом бросаюсь помогать охотнику. Аваджи просто страховка, желательно не дать тюленю уйти на глубину, так вытаскивать его будет тяжелее.
Мы с Тупуном играли с раненым животным в перетягивание каната, пока Ричард орудовал пешнёй, расширяя отверстие во льду. Он работал быстро, но всё равно, инуит был не доволен. По его мнению, Ричард всё делал не так как надо, и Тупун не стеснялся это комментировать. И всё же лыжник справился.
К этому времени, хотя его прошло и немного, силы мои были уже на исходе, мне казалось, что нас пытается утянуть под лед огромный кит, а не какой-то там тюлень! А ведь Тупун в одиночку удерживал его, пока я привязывал к линю поплавок! Я знал, что эскимосы от природы обладают крепким телосложением и необычайно сильны, но теперь я убедился в этом воочию. Трос был натянут как струна!
Закончив с лункой, Ричард присоединился к бурлакам. Совместными усилиями полярников, нам наконец-то удалось пересилить животное, и медленно, но верно трос стал выходить из воды, а потом над полыней показалась и голова тюленя. Быстро бросив трос, Тупун молниеносно выхватил свой нож и одним ударом добил подранка.
Дальше всё было делом техники. Вытянув тушу на лед, мы перекатили её на нарты и доставили к лагерю, где Тупун разделал тюленя. Делал он это настолько быстро и ловко, что на снегу даже крови почти не осталось. Чувствовался многолетний опыт, и умения, передаваемые из поколение к поколению столетиями. Инуит собрал с тюленя всё, что только мог. Кровь была слита, внутренности аккуратно вынуты, шкура снята чулком и очищена от сала, жир срезан, а мясо разделано на аккуратные куски, удобные для хранения. Продовольственный склад стартового лагеря, который мы с Ричардом сложили из прессованных снежных блоков, начал наполнятся провизией.
Глава 18
За пять дней, что мы провели на мысе, названном в мою честь, мы сделали очень много. Теперь возле каменного гурия, над заснеженным ландшафтом красовались три построенных нами иглу, соединенных между собой невысокими, но теплыми переходами. Стены, толщиной почти в метр, из плотно утрамбованного снега, отливали нежно-голубым цветом в лучах угасающего полярного солнца, а над лагерем, на ветру колыхался флаг, показывая всем и каждому, что это место теперь принадлежит русским.
Каждый иглу представлял собой отдельное помещение: в одном располагался жилой блок, в другом — кухня и столовая, а третий служил складом для снаряжения. Просторные помещения, освещенные тусклым светом жировых ламп, изготовленных прямо на месте нашим инуитом из найденных на берегу камней, казались невероятно уютными на фоне бушующей за пределами иглу снежной стихии.
Укрытие для собак, построенное немного в стороне от основных строений, представляло собой небольшую, полузаглубленную в снег конструкцию из камней и льда, накрытую плотным слоем снега. Наши ездовые собаки с удовольствием устраивались в своих снежных норах, только изредка выглядывая наружу. В эти дни они отдыхали, готовясь к долгому путешествию назад, к основной базе экспедиции, и ели вволю. Кости и не нужные нам потроха дичи, были их основной пищей.
Склад продовольствия, построенный из камней и тщательно подогнанных ледяных и снежных блоков, напоминал средневековую крепость. Строился он с расчетом на то, чтобы в наше отсутствие никакой хищник, будь то медведь или песец, или даже вездесущие леминги, не проникли внутрь ни каким способом. Внутри, на полках, вырубленных во льду, лежали туши четырех тюленей, добытых Тупуном — опытным охотником, чья ловкость и знание были просто неоценимы. Мясо, замороженное естественным путем, выглядело свежим и аппетитным, обещая нам тепло и сытость на протяжении всей экспедиции. Возле склада, мы соорудили небольшой навес из необработанных шкур тюленей, чтобы защитить разделочную площадку от прямого воздействия ветра и снега. Первоначально его не должно было быть, но погода резко ухудшилась на третий день пребывания нашей группы на мысе, и инуит настоял на его строительстве.
Мне честно говоря даже не хотелось покидать сделанный нами лагерь, настолько он получился удачным. Мысль о том, что нам предстоит как минимум две недели, а скорее всего больше, путешествия среди разбушевавшейся непогоды, вызывала у меня головную боль. Ветер, свистевший за пределами нашего ледяного городка, казался еще более жестоким на фоне уютной атмосферы внутри иглу.