В сумерках и среди царившей на заводе суеты послышался пронзительный визг баяна, будто его небрежно переложили из стороны в сторону.
Никита обернулся и увидел приближающуюся большую телегу. Путь для нее, наконец, расчистили. Ее тянула пара лошадей, поскольку и ноша была внушительная. Шесть человек при оружии и те самые бочки с дизельным топливом. Рубаха, чье присутствие среди боевого охранения телеги выдал писк баяна, спрыгнул на землю и подошел к Вишневскому.
– Халф, привет! Куда бочки сгружать?
– Ну, раз уж вас так много, то вылейте сразу в эту шлюпку, – указал рукой Никита. – Заодно и тару заберете.
– Лады. Только нас такая бригада не от безделья приехала. В Вилючинске цунами набедокурило почище вашего. Наш городок-то ниже расположен. Просто, говорят, медведь тот самый поблизости замечен был.
Вишневский кивнул:
– Ну да. Я и смотрю, вооружены вы, как на мировую войну собрались. Даже пулемет прихватили.
– А как же. И не только! – В руке Рубахи вдруг возник округлый предмет зеленого цвета. – У нас и гранаты имеются!
Сказав это, вилючинец начал демонстративно подбрасывать Ф-1[58] в ладони.
Никита поймал гранату на лету и строго взглянул на известного в общинах баяниста:
– Аккуратнее с этим, дятел! Игрушку нашел, что ли?!
Рубаха сконфуженно почесал в затылке и, видя, что Вишневский не торопится отдавать гранату, махнул рукой.
– А, ладно. Забирай. У нас еще есть.
– Ты мне одолжение, что ли, делаешь? На кой черт она мне тут нужна? – Он протянул опасный предмет вилючинцу.
– Забирай, забирай. Мало ли. Пригодится вдруг. Слушай, а чего вы такой кипеш из-за дизельного топлива подняли? Мы сейчас мимо того цеха проехали, а там куча бочек на причале возле него стоит. Неужто вам этого не хватит?
– У нас вся солярка в тральщике и в подземных резервуарах. Немного в машинах, которые сейчас поселок чистят. Резервуары завалены пока. С тральщика таскаем, как можем. А те бочки, что ты видел, вовсе не бочки.
– А что же это? – удивился Рубаха. – На вид вроде обычные бочки.
– Глубинные бомбы это, с тральщика, – пояснил Вишневский. – Они хранились в бункере специальном, под цехом, с тех пор как тральщик на ремонт сюда пригнали. Но бункер сегодня затопило водой морской. А она железо съедает, сам знаешь. Вот и вытащили на причал, чтоб просохли на воздухе и на ветру.
– А, ну ясно. – Рубаха кивнул и повернулся к своим товарищам: – Так, бездельники, чего сидим. Взяли бочки и сливаем в шлюпку!
Он мотивирующе захлопал в ладоши и сам тут же подключился к процессу.
Тем временем Самсонов закончил демонтаж предохранительного клапана на шноркеле и, потянув за швартовый канат, подплыл к причалу.
– Погодите! Одну бочку не сливайте!
Оказавшись на суше, он схватил шланг и разложил его возле шлюпа с топливом так, чтоб не было острых сгибов. Взяв один конец, он присел на корточки.
– Так, олени сухопутные, берите второй конец и вон ту воронку. Заливайте топливо прямо в шланг. Только потихоньку.
– Это еще зачем? – спросил Никита.
– Чтоб топливо пошло по шлангу, им там придется отсосать из него воздух. А отсосать воздух из шланга такой длины и толщины – это, я тебе доложу, та еще задачка. Тут нужна, не побоюсь этого слова, поп-звезда мировой величины, это же очевидно, если понимаете, о чем я…
Вооруженные вилючинцы захохотали.
– Да кончайте вы ржать, мать вашу. Заливайте топливо. Там внизу сидят люди и таращатся на нас в перископ. Все ждут, когда же мы их вытащим.
– Понятно, – закивал Вишневский. – Если в шланге уже будет топливо, когда мы его опустим, то оно польется само собой, и воздух отсасывать не придется.
– Вот именно. Подай мне вон ту деревянную затычку. Эй, олени кривокопытные, не так заливаете. Свой конец шланга держите так, чтоб он был выше моего. Вот так, да.
Кто-то из вилючинцев отпустил неприличную шутку про концы шланга, и они снова расхохотались.
Мичман поморщился:
– Вот бараны, ну погодите, освобожусь от работы и устрою вам «Камеди клаб».
Через некоторое время солярка выплеснулась на руку Самсонова, и он тут же, загоняя деревянную затычку в шланг, воскликнул:
– Стоп! Все, опустите свой конец в шлюпку, прижмите гирей, чтоб не всплыл, и сливайте остальное в нее же. Никита, бери молоток и забивай.
Вишневский нанес несколько ударов по деревянной заглушке, и мичман удовлетворенно кивнул:
– Достаточно. Подай гвоздь. Вон он, лежит… Ага…
Чтобы пробка не выскочила, Самсонов забил поперек шланга и пробки гвоздь, затем полез обратно в свою лодку.
– Так, придерживайте шланг, он тяжелый и может выскочить из шлюпа! Никита, напиши на доске, чтоб держали масляные лампы подальше, когда пробку вынимать будут. Предупреди их, что шланг уже с топливом.
– Хорошо.
Вишневский быстро написал то, что от него требовалось, и перископ тут же ответил «да» поворотом вправо.
Добравшись до шноркеля, Самсонов начал осторожно опускать в трубу спасительный черный шланг.
Вишневский убрал гранату в свою сумку, которая всегда, куда бы он ни направлялся, висела у него на плече. В ней был фотоаппарат, дополнительные кассеты с пленками и дополнительные патроны к его пистолету. Теперь еще и ручная граната. Усевшись на причальную тумбу, он с нетерпением взглянул на действия мичмана. Теперь ведь для спасения людей, находящихся в подводном плену, оставалась самая малость.
– Вниз!!! – Возглас Жанны рассек ночную мглу и заглушил треск дров в костре, в который два Евгения постарались не упасть. Как только они распластались на земле, загрохотало оружие, и почувствовался теплый воздух от пролетающих над ними пуль.
Стреляли действительно низко, и голову поднимать нельзя, но вжимающийся в землю Сапрыкин ее все-таки чуть приподнял, чтобы повернуть и понять, что же здесь происходит.
Буквально через пару секунд после того, как началась стрельба, окрестности накрыло оглушительным и жутким ревом какого-то существа.
Поначалу взгляд просто отказывался фиксироваться на том, что отрицал разум. Но когда-то Евгения Сапрыкина учили замечать и видеть то, что простые люди не заметят и не увидят. И он все-таки понял, что всего в нескольких шагах позади давно упавшего дерева, на котором они только что сидели, мечется с невероятной прытью существо, которого не могло быть в принципе. Огромный зверь разинул пасть настолько широко, насколько широко можно распахнуть зубастые дуги капкана. Отсветы пламени костра золотили стволы и кроны деревьев вокруг, но каким-то непостижимым образом игнорировали огромную тушу зверя. Огонь только блестел в его яростных глазах и отражался в мощных клыках, не оставляющих сомнений в том, что это свирепый хищник. Огромный зверь вдруг подпрыгнул, подавляемый шквальным огнем, и в мгновение ока оказался на ближайшем дереве. Яростный рык, и вот он уже на другом дереве, снова на земле и снова на дереве. Двигался он настолько быстро, что казалось, будто он просто телепортируется, уворачиваясь от пуль. Это было просто непостижимо, поскольку его размеры заставляли думать о большой массе, но он метался как невесомая муха, способная мгновенно менять направление полета в любую сторону. И вот уже в следующий миг зверь оставил попытки напасть и скрылся в лесной чаще, выдавая направление своего побега треском веток и кустов и яростным воплем, не сулящим ничего хорошего.
– Быстро перезаряжайтесь! Мы с братьями прикроем! – скомандовала остальным стрелкам Жанна.
– У меня еще есть пули в рожке, – отозвался кто-то.
– Перезаряжайте на полные! Немедленно!
– Есть…
– Черт! Что это было?! – воскликнул Горин, вскакивая и отряхиваясь.
Сапрыкин тоже поднялся и направил свой пистолет ТП-82 в ту сторону, где он в последний раз видел это жуткое существо.
– Кажется, эта тварь сбежала, – тяжело дыша от волнения, проговорил он. – Вы вообще попали в него?
– В том-то и весь ужас, дядя Женя, что попали, и, похоже, не один раз, – отозвалась Жанна, водя стволом оружия перед собой и ища цель. – Но ему, похоже, это не принесло особого вреда. Мы только разозлили его…
– Перезарядились! – доложили стрелки.
– Хорошо, теперь вы прикрывайте, – кивнула Жанна. – Гора, возьми горящее полено и посвети мне.
Ительменка подбежала к тому месту, где только что был зверь, и стала разглядывать следы, насколько это позволяло пламя.
– Ну, что там? – спросил Сапрыкин.
– Никаких сомнений. Это тот самый зверь, который убил гонца из Приморского и разорил берлогу. Неудивительно, что медведица так долго бегает за ним. Очень резвая тварь…
– Да что это вообще за зверь был? – спросил Горин.
– Не имею понятия, – вздохнула Жанна, разглядывая следы. – Ничего подобного я никогда не видела.
– Сестра, тут кровь, – произнес Борис Хан, присоединившийся к ней в изучении оставленных зверем следов.
– Уже хорошо, – кивнула женщина. – Все, что способно истекать кровью, – смертно.
– Да, но ты ведь ни с чем подобным никогда не сталкивалась, – мрачно заметил Горин.
– Гора, дорогой, я до поры до времени никогда не сталкивалась и с такими людьми, как те выродки из банд. – Она подошла к Евгению и похлопала его по плечу. – А ведь они уже давно мертвы, в отличие от нас.
– Вы обратили внимание, куда эта тварь побежала? – спросил Сапрыкин и сам ответил на свой вопрос: – В сторону Приморского.
– Анатольевич, мы не можем его преследовать. Во-первых, ты сам видел, какой он быстрый. Во-вторых, ночью, в лесу, мы сами станем жертвами. У этой твари просто невероятная маскировка.
– Как ты вообще зверя этого заметила? – вздохнул Сапрыкин, тревожно вглядываясь в черноту леса.
– Глаза. Глаза и зубы эту тварь выдали. Пока вы тут мило беседовали, она облизывалась и медленно двигалась к вам со спины. И, прошу заметить, совершенно бесшумно. Так что нечего и думать о том, чтобы преследовать этого демона ночью. Мы вели по нему шквальный огонь. И попадали. Но тварь жива…