Соломон подошел к кухонному окну, чтобы взглянуть на машину Кларка. Фургон был покрыт темно-зеленой краской — неаккуратно и только на одной стороне, покрышки были разными, из-за чего колеса казались спущенными.
— Сможешь загнать его в гараж?
— Ты имеешь в виду «Голодек»? — оскорбился за честь гаража Кларк.
— «Голодек» не пострадает. Вряд ли я смогу что-то починить, но вычистить — это запросто. А когда вернется отец, может, попрошу его взглянуть на мотор.
Пару минут спустя, под тусклым светом единственной имевшейся в гараже лампочки, Кларк запрыгнул в кузов своей развалюхи и стал сбрасывать мусор в пакет, с которым, отвернувшись и не дыша, чуть поодаль встал Сол.
— Ты как там? — со смехом спросил Кларк.
— Просто поторопись. И старайся не бросать в меня тем, что осталось от трупа.
— А вдруг он еще жив?
Примерно через полчаса Сол выбросил первый пакет, пошел в дом за вторым и, столкнувшись на кухне с отцом, чуть не выпрыгнул из штанов от страха.
— Вот черт! — вскрикнул Соломон.
— Эй-эй, не выражаться, — спокойно ответил Джейсон. — Нахватался у матери. Чем ты там занимаешься, кстати?
— Убираемся с Кларком в его машине.
— Кларк тут?
— Ага, в гараже.
Джейсон вызвался помочь, так что второй пакет держал уже он, а не Сол, в то время как Кларк закидывал внутрь пустые банки от содовой, мятую тару от фаст-фуда и другое барахло, вроде драных шорт или спущенного мяча.
— Кларк, ты, случайно, не оборотень?[20] — спросил у него Джейсон.
— Только по выходным.
Наконец решили сделать перерыв и перекусить. С недавних пор Кларк ужинал с Ридами чуть ли не каждый день, и Валери это нравилось — два полноценных ребенка вместо одного едва живого. Естественно, мать Соломона не признавалась в этом, но тот читал по ее лицу. Папа был доволен не меньше. Не успели приняться за десерт, а Кларк уже уговорил папу, и тот до поздней ночи по локоть в машинном масле перебирал мотор, выискивая поломку. Соломон подавал отцу инструменты, внося посильный вклад, а сам наблюдал за Кларком. Тот внимательно слушал Джейсона и кивал, делая вид, будто понимает, о чем речь.
— Придется сменить карбюратор, — сказал отец Соломона.
— Точно, — поддакнул Кларк. — Так я и думал.
И то ли дело было в долгом отсутствии Лизы, то ли в токсичных парах старенького мотора, но именно в эту ночь Соломон наконец осознал, что чувствует к Кларку Роббинсу. Он неделями принимал пульсацию где-то в глубине и учащенное сердцебиение за панические атаки, потому что прежде такого не ощущал. Кларк не придавал значения мелочам, он жил здесь и сейчас. И пусть Соломон боялся назвать то чувство любовью, но что еще это могло быть? Это она. Реальная. Настоящая. И Сол знал, что ему нужно следить за собой, за своими словами и действиями, иначе его дружбе придет конец.
18. Лиза Прейтор
В детстве Лиза обожала ездить в лагерь. Она заводила там кучу новых друзей, съезжавшихся со всех уголков страны — от Феникса до Солт-Лейк-Сити. Вместе с девчонками из их домика они выдумывали секретные языки и распевали песни о диких просторах. Со временем Лиза повзрослела, роль отдыхающей сменилась ролью вожатой, и теперь она жутко ностальгировала по прежним временам.
Лиза отвечала за целый домик, в котором проживало десять девочек, она сама и более опытная вожатая. Этой вожатой была Дженис, и ей было непросто смириться, что этот лагерь — один из трех, в которых она работала каждое лето, — не был христианским.
— Помолимся, — сказала она на третью ночь перед отбоем.
— Оставь в покое мирян, — прошептала Лиза с нижней койки.
— Ой… в смысле спокойной ночи, ребята.
Первая неделя прошла без эксцессов — всего одна авария на воде и никаких диарей. И хотя Лиза задумывалась о том, как без нее проводили время Кларк с Соломоном, в чисто женском обществе были свои плюсы: целых семь дней ни слова о «Звездном пути».
Единственное, что напрягало Лизу, — это Дженис. Лиза знала, что ей будет непросто, но надеялась, что совместное пребывание быстро сблизит ее с подругой. Как бы не так. Дженис продолжала дуться и не упускала шанса едко подшутить над Лизой, намекая на ее внезапное исчезновение. Лизе же не хотелось устраивать сцены на глазах у подопечных, потому она молча сносила издевки. И теперь, когда до конца смены оставалась неделя, она делала все возможное, чтобы сдержаться и сохранить мир. Конечно, если Дженис не выбесит ее окончательно.
— Слушай, — сказала Лиза, присаживаясь напротив подруги в столовой. — Хочу поговорить про Хлою. У нее никак не выходит грести, придется ей снова записываться на этот курс следующим летом.
— Лиза, уступи ей. Мы же не будущих олимпийцев готовим.
— Ты прекрасно знаешь, что я не могу так. А как же честь лагеря «Элизабет»?
— Прости, но девочка безнадежна. В том году потопила каяк и три каноэ.
— Да, я помню…
— Как тебе в лагере, кстати? Рада, что выбралась? — бесцветным тоном спросила Дженис.
— Возможно, — ответила Лиза.
— В конце концов, это меньшее, что ты могла сделать.
— В каком смысле? — удивилась Лиза.
— Ты знаешь в каком, — заявила Дженис. — К тому же я избавила тебя от психа. Тебе явно нужен был перерыв.
— Он не псих. И в спасении я не нуждаюсь.
— Хм… а может, у меня слишком мало проблем? Нечего лечить?
— Поверь, предостаточно.
Дженис не ожидала, что Лиза решит за себя постоять. Она наклонилась вперед, опершись ладонями на стол, и со взглядом, полным злобы, который часто пускала в ход до того, как обрела Христа, слегка улыбнувшись, сказала:
— Не срывай на мне зло. Не моя вина, что твой парень запал на шизика. Я пыталась тебя предупредить!
— Не смеши меня.
— Ты же такая умная. Стремишься всем помогать и метишь в психиатры века, а сама не замечаешь, что творится у тебя под носом. Где, по-твоему, Кларк сейчас?
— У друга. У нашего общего друга. Не сочиняй ерунду, ты просто ревнуешь.
— Окей, с меня хватит! — громко заявила Дженис, всплеснув руками.
— Ты о чем?
— Теперь отряд номер двенадцать на тебе. Развлекайся!
С этими словами Дженис выбежала на улицу, оставив Лизу посреди холла столовой под любопытными взглядами девчонок из другого отряда. Та улыбнулась им через силу и решила пойти перекусить. До конца дня ей пришлось симулировать позитив и выполнять двойную работу, дожидаясь, пока руководство пришлет кого-нибудь в помощь. Дженис попросила о переводе в другой отряд и явно что-то наплела про Лизу, лишь бы ей скорее пошли навстречу. Но Лиза не видела смысла в том, чтобы поведать правду. Зато теперь не придется по сто раз на дню терпеть ее насмешки.
За ужином, совмещенным с просмотром импровизаций, к Лизе подсели вожатые Тара и Лидия. Глаза обеих горели, как и всегда, когда появлялся повод посплетничать.
— Я слышала, Дженис обозвала тебя сучкой. Что случилось? — спросила шепотом Тара.
— Да нет, она обозвала ее парня геем, — поправила Тару Лидия.
— Да? — удивилась та. — А с чего бы?
— Почему бы вам не заткнуться? — чуть более громким шепотом ответила Лиза. — У нас все хорошо. Дженис просто ревнует.
— Я слышала, твой парень зависает с каким-то геем, — не унималась Лидия.
— Со своим другом, — сказала Лиза, — с которым дружу и я. Не вижу в этом ничего странного.
— А без тебя они тоже проводят время?
— Естественно.
Тара и Лидия быстро переглянулись и с сочувствием посмотрели на Лизу.
— Ты как хоть? Держишься? — спросила одна из них.
— Черт подери, вы вообще слушали, что я сейчас говорила? Мой друг Сол — гей. Мой парень Кларк — нет. И я это знаю наверняка, потому что мы, блин, встречаемся. Так что забудьте обо всем, и хватит слушать сплетни Дженис.
— Последний вопрос, — решилась Тара. — Вы занимаетесь любовью?
— Не ваше дело.
— Ну ответь, — настаивала Лидия.
— Пару раз почти дошло до этого…
— О нет, — охнула Тара и затрясла головой.
— Бедняжка, — добавила Лидия.
Лиза смерила их безразличным взглядом и сосредоточилась на представлении, делая вид, что не замечает их. Дженис уже насплетничала им… Да что там! Она уже всем наплела, наверняка уже весь лагерь знает про «ту девчонку, у которой парень — гей». Бесполезно что-либо отрицать. Слухи, они такие — разносятся со скоростью света. Единственное, что радовало, — об эссе Дженис смолчала. Быть может, не все потеряно, и Лиза еще не лишилась окончательно самой давней подруги.
Той ночью она долго лежала без сна, наблюдая за светлячком, залетевшим в корпус отряда. Размышляла о том, где находился Кларк, не с Солом ли он сейчас, и не могла не представлять их вместе. Лизу словно запрограммировали — внушили то, о чем прежде она не думала, а теперь идея стала навязчивой. И не важно, сколько раз она убеждала себя, что это не может быть правдой, в голове билась мысль: «А вдруг?»
19. Соломон Рид
За день до того, как бассейн наполнили водой, Соломон позвонил Лизе, слегка задыхаясь. Та вернулась домой накануне, и он надеялся, что она приедет и убедит его, что мир не перевернется, если он выйдет на задний двор. Вслушиваясь в спокойные интонации Лизы, он с легким чувством вины понимал, что ему это даже нравится — ее голос и уверения в том, что все пройдет хорошо. Видимо, его способ почувствовать себя лучше был в том, чтобы признать: ему иногда необходима помощь. Соломону не хватало Лизы и ее умения брать на себя ответственность. Он знал, что в минуты слабости она его выручит. А без нее все, казалось, постепенно выходило из-под контроля.
— Слыхала про грузовик? — спросил Сол после того, как несколько успокоился. — Эта штука стала частью моего дома.
— Папа так и не смог его починить?
— Если бы ты видела, с каким выражением лица он перебирает мотор, ты бы догадалась, что он ни черта не понимает в том, что делает.
— Умора.
— Еще какая, — добавил Сол.