вытереть их. Боже, пусть перестанут называть его имя. Пожалуйста. Но этого никто не сделал.
– Подполковник Джастин О. Говард?
И снова. Я тоже должна была сделать это.
– Зачем они зовут папу? – Спросил меня Гас.
Чтобы быть уверенным в том, что его нет.
Но я не смогла ответить ему; горло парализовал страх, когда я говорила. Я сделала шаг вперед и сказала:
– Подполковник Джастин Огаст Говард, - я не услышала его.
Я вспомнила, как четырехлетний Гас сидел на папиных коленях и закреплял значок подполковника. Тогда мы были счастливы и горды за отца. Думаю, сегодня мы должны гордиться тем, что он отдал свою жизнь за нечто большее, чем он сам. Люди не понимают, что больше чем папа в моих глазах - стоимость его жизни.
Волынка заиграла "Amazing Grace". И, наконец, моя мать заговорила. Она прошептала имя моего отца.
– Джастин?
Я прокусила нижнюю губу до крови, чтобы не закричать, попытавшись успокоиться.
После службы я была рада, что осталась жива, но впереди было еще погребение.
Мы прошли к черному лимузину через главный вход. Бабушка вывела мою мать под руку. Эйприл вышла за ними со своим парнем. Снаружи я и Гас ждали Райли. Он медленно спустился по ступенькам, одетый в шикарный костюм. Его светлые волосы были растрепаны, а его голубые глаза выделялись на фоне тёмного костюма. Из меня чуть не вырвался истерический смешок, - Райли - живой Кэн. Он обнял меня, погрузив в знакомый запах одеколона, которым он пользовался ещё со старшей школы. Его глаза вспыхнули, и он наклонился поцеловать меня.
– Эй, детка.
Он немного оттолкнулся от меня, так как рядом появился Джош, который ставил на землю Гаса после объятий. Достав свой носовой платок, Райли протер им мои губы, и на платке проступили красные пятна крови. Он улыбнулся и быстро отступил, словно понял, что переступил черту. Вау. Я провела языком по губе и почувствовала кожу, которую кусала.
Но тут Райли закатил глаза, он понял кто стоял рядом с нами.
– Джош Уолкер! – Он протянул руку и пожал ему руку. – Давно не виделись. Ты тренируешь моего брата и Гаса, верно?
Джош кивнул.
– Рори отличный парень. Гас, я потом тебя поймаю.
Гас схватил мою руку и потянул.
- Можно тренер Уолкер поедет вместе с нами, пожалуйста?
Райли ответил быстрее меня.
– Гас, лимузин только для семьи.
Гас усмехнулся.
– Ну, ты же тоже не семья. И я спрашиваю разрешения у Эйприл и Эмбер.
Не могу поспорить с его логикой.
– Мы поедем вместе, – сказала я, избегая взгляд Джоша.
Двадцатиминутная поездка в лимузине была самой неудобной в моей жизни.
Райли сидел слева от меня. Он обновил статус на Facebook. Что он написал? Что хоронит отца подруги? Он плохо борется со «стрессом», а я не имею ничего против. Это просто часть его жизни. Благодаря этому, кстати, мы хорошо подошли друг другу. Я таким образом решала его проблемы.
Бабушка сидела ровно; ее серебряные волосы были заплетены во французскую косу, выбившаяся прядь висела. Поступки моей бабушки всегда впечатляли меня, и то, как она держалась после смерти своего сына – особенно. Ее руки вцепились в подлокотник.
– О чём ты думаешь? – Спросил Джош
Он сидел справа от меня. Свой телефон он отдал Гасу, чтобы тот поиграл в Angry Birds «Звёздные войны».
Я незаметно указала на бабушку.
– Мой дед погиб во Вьетнаме. – Я покачала головой. – Она прошла через многое, это не очень справедливо.
Минуту он помолчал, словно тщательно подбирал слова.
– Ей, наверное, очень тяжело. Может быть, она единственная, кто может помочь твоей маме. Ведь она уже прошла через это.
Я посмотрела на бабушку, которая держала маму за руку, поглаживая. Джош прав. Кто-то должен вытянуть ее из пропасти, и это будет бабушка. Они обе были упрямые, сильные и способные.
– Она будет в порядке.
– Благодаря тебе.
Он сжал мою руку и, поглаживая, положил ее к себе на колено.
Когда мы добрались до кладбища, Райли засунул телефон в карман. Мы прошли по замершей земле к участку, который выбрал отец. Ему было тяжело выбирать погребальный участок для себя, но я благодарна ему за это, - на один выбор меньше я должна сделать, зная, что он счастлив. Заняв место в первом ряду перед гробом моего отца, я наблюдала, как люди проходили мимо нас. Одни пожимали друг другу руки, другие наклонялись, чтобы обнять нас и выразить соболезнования. Они сочувствовали нам, но они не могли почувствовать наше отчаянье. Я сказала «спасибо» слишком много раз, теперь это звучало просто как обыкновенное слово. Понимаю, что это эгоистично, но я хочу, чтобы меня оставили поскорее в покое.
Райли сел позади меня и положил руку на мое плечо. Сейчас он был моим напоминанием: все будет хорошо, я вернусь к прежней жизни. Получу «новую нормальность».
– Можешь сказать им, чтобы они не обнимали меня? – Спросил Гас, потянув меня за руку; я поцеловала его.
– Конечно, могу, приятель.
Я не давала обнять Гаса, пока все не расселись на свои места. Капитан снова заговорил о долге и самопожертвовании. Мне захотелось встать и топнуть ногой, но я понимала, что больше не подросток. Что они знают о долге? Обязанность у отца была дома. Теперь кто-то из нас должен занять его место.
Папино лицо было закрыто американским флагом. Не честно. Я хочу увидеть его лицо, чтобы убедиться, что он действительно мертв. Но когда его останки прислали из Дувра, там была сопроводительная записка «Не рекомендовано смотреть». Тогда у меня возник единственный вопрос к капитану Уилсону, и мне ответили, что отец был ранен в голову, грудь и ноги.
Детская часть меня надеялась, что это не наш папа, что на самом деле произошла ошибка и что этот мужчина из другой семьи. Но я уже не Гас и знаю правду, - мы хоронили моего отца. Почетный караул взял из гроба флаг. Этот флаг был с отцом в Афганистане, в Дувре, где приготовили его, чтобы здесь, в Колорадо, мы могли похоронить его.
Раздались выстрелы, разрывая тишину, - почетный караул сделал три залпа, каждый раз убивая меня. Три залпа. Три пули в моем отце. Символично. Гас начал мучительно рыдать. Я потянулась к нему, когда караул сложил флаг.
Джош наклонился, взяв Гаса к себе на колени, начал качать его, как ребёнка. Я кивнула в знак благодарности и села рядом с Эйприл. Она схватила мою руку в мёртвую хватку своими холодными пальцами, - мы не взяли перчатки. Полковник встал на одно колено перед мамой, протянув сложенный флаг. Она подняла голову.
– От имени президента Соединённых Штатов и благодарного народа, – сказал он. Она взяла флаг, прижала его к груди и понюхала, словно могла почувствовать запах папы. Мама издала уродливый звук; её душа была расчленена.
Я сдерживала себя, пока не заиграло «Independence Day- Taps». День делается, зашло солнце (прим.: отрывок из " Independence Day- Taps"). Я часто слышала эту песню, когда мы проходили мимо военных баз. Было что-то знакомое, когда она играла, словно сама песня говорила, что все закончилось. Это самое худшее. Бог близко (прим.: отрывок из " Independence Day- Taps").
Бабушка успокаивала мою мать, она сделала все, что могла. Обняв маму, она похлопывала её по плечу; они обе потеряли любимых мужей. После погребения мама села в лимузин, но я не смогла сразу уйти. Не сейчас.
Почетный караул вручил Райли стопку сложенных флагов для меня, бабушки, Эйприл и Гаса. Нам нужен талисман. Война злобная сука, она взяла тех, кого мы любили, и передала нам флаги.
Однажды, после того, когда Гас родился, папу срочно вызвали. В середине ночи, я смотрела на папу, который паковал чемоданы, а мама качала плачущего Гаса. Даже в тринадцать я не была против этого. Он целовал меня в лоб так, как только отцы умеют целовать.
- Мне нужно, чтобы ты позаботилась о маме, пока меня не будет, - попросил он. - Девочка моя, я хочу, чтобы ты осталась дома. Сделаешь это для меня? Позаботишься о маме, Эйприл и Гасе?
Конечно, я согласилась. Я бы сделал все, чтобы порадовать отца. Что угодно, и я осталась.
Как только опустили гроб в ледяную землю, я сделала шаг вперед.
– Стойте!
Рабочие замерли, оставив папу всего в нескольких дюймах от земли. Я кинулась вперед, руками облокотилась на металлическое ограждение и положила правую руку на гроб, подавив вопль.
– Я люблю тебя, – шепот вырвался из меня. – Я скучаю по тебе, и я не знаю, что буду делать без тебя, – заплакала я, вдохнув глубоко холодный воздух. – Но не беспокойся о бабушке, маме, Эйприл или Гасе. Я буду заботиться о них, я обещаю.
Райли обнял меня и поднял с земли. Я сделала небольшой поклон рабочим кладбища. Они начали отпускать гроб снова, все глубже и глубже.
– Обещаю.
Глава 3
– Эмбер, – Гас никогда не давал спать после 7:00 утра.
Сон был божественным. Все было хорошо, я не была в «нормальности».
– Ммммм... – пробормотала я и, убрав волосы с лица, попыталась сосредоточиться.
– Я хочу есть, – Гас положил голову рядом на подушку напротив моего лица; я сразу поняла, что он не почистил зубы.
– Ты всегда голоден. – Я потянула его к себе. - Ты уже оделся?
– Школьный автобус приедет в семь - три - ноль.
Это разбудило меня окончательно. Я вылезла из кровати и собрала волосы в хвост.
– Пошли завтракать, приятель.
– А у нас нет. – Он обогнал меня и побежал на кухню.
– Нет чего?
Открытые шторы на кухне пропускали солнечный свет, но плитка на полу была холодная. Кофе. Кофе – это хорошо. Включив кофеварку, я начала проверять буфет. Кофеварка зашипела. Да, я тоже не хочу просыпаться. Гас прав. У нас нет хлопьев, овсянки и бубликов.
Мы съели все. Как это произошло? Я вытащила булку хлеба и проверила календарь - 5 января. «День первый - снова в школу» было написано мамой в пустом блокноте.
Я проглотила панику и, вместо того чтобы думать о дне вылета, я взяла яйца и молоко из холодильника. Куда девается еда? Она так быстро пропадает из дома; мне придется сходить в магазин.