Третий. Ходят слухи, что в этом неприемлемом деланье ног мистеру Хэрроу содействовал некий Дейн Парнелл. – По помещению пробежал ропот. – Многолетний столп Церкви Бога-Кракена. Дальше: Дейн Парнелл был отлучен. – Ропот стал намного громче. – Судя по тому, что нам известно, причины тому как-то связаны с тем, что теперь у него на подхвате Билли Хэрроу.
Четвертый. Во Вселенной явно творится какой-то трындец – о чем, уверен, вам и без меня известно, – и это как-то связано с этим кальмаром. Итак. Вот мой заказ.
Я хочу войну. Я хочу террор.
Я хочу, в порядке уменьшения: кракена или любой намек, где он; Билли Хэрроу – живым; Дейна Парнелла – насрать каким. Позвольте подчеркнуть, что мне также насрать с высокой колокольни, что вам придется сделать в процессе. Я хочу, чтобы никто не чувствовал себя в безопасности, пока я не получу то, что мне нужно.
Теперь… – Голос в глотке больного человека стал лукавым. – Заплачу я за это жирную сумму. Но только налом по доставке. Как потопали, так и полопали. Не нравится – гуляйте. Но могу сказать, что любому, кто доставит кракена, работать больше не придется. А Билли Хэрроу обеспечит вам хороший отпуск на два года. – Камера снова осмотрела зал. – Вопросы?
Человек со свастикой и макияжем послал товарищу на телефон ряд восклицательных знаков. Католический священник-расстрига оттянул свой воротничок. Шаман зашептался с фетишем.
– О черт! – это раздался голос молодого человека приятной внешности в потрепанной куртке, чье творческое обращение с оружием впечатлило бы большинство людей. – О черт. – Он сорвался с места. Этот человек охотился с эмпатическим наведением, чьим раздражающим побочным эффектом в его случае была аллергия на чужую жадность (хотя бы, регулярно благодарил он провидение, не на свою). Волна корыстолюбия, захлестнувшая в этот момент зал, оказалась такой сильной, что он не мог даже надеяться добраться до туалета раньше, чем его вырвет.
32
– Это список тех, кто мне должен, не состоит в церкви и не прокинет, – сказал Дейн. Имен было немного. Билли с Дейном скрывались в четвертой зоне, в месте, которое одновременно и было, и мистически маскировалось под запустелый сквот. Они ждали Вати.
– А что… Тут написано «хамелеон»? – спросил Билли. – Какое-то знакомое имя…
Дейн улыбнулся.:
– Джейсон. Я его называл. Живет от работы к работе. Да, у нас с ним долгая история. – Он улыбнулся какому-то воспоминанию. – Он поможет, если придется. Но наш главный союзник – Вати, без вопросов.
– А где была та мастерская, где меня держал Тату? – спросил Билли.
– Тебе зачем? Есть какие-то дурацкие мыслишки, Билли?
– А что тут дурацкого? Ты же солдат, нет? Ты переживаешь, что Тату заполучит твоего бога. Есть какие-то причины, почему нам не отправиться прямиком к нему? Ты же знаешь, я готов с ним сделать что угодно. Я этого не скрываю. И с Госсом и Сабби. Нам нужно одно и то же, нам с тобой. Если мы испортим им жизнь, все будут рады. Кроме них. В чем и суть, правильно?
– Билли, – сказал Дейн. – Мы не будем штурмовать базу Тату. Понадобится целая армия. Во-первых, я не знаю наверняка, где он. Это только одна его малина, а где будет он или где будет его мастерская, никогда не известно. Второе – охранники. Это не ерунда. И плюс он один из сильнейших авторитетов в Лондоне. Ему все обязаны услугой, деньгами или жизнью – чем-нибудь да обязаны. Наедем на него – огребем кучу говна себе на головы, даже если до него доберемся, а мы не доберемся.
– А у него есть?.. Он умеет?.. – Билли красноречиво повертел руками.
– Фишки? Его оружие – не фишки, его оружие – деньги, мозги и боль. Слушай, у кого-то есть кракен, и никто не знает, у кого. Единственное, что сейчас играет на нас, – Тату в том же тупике, что и мы. Я знаю, что ты хочешь… Но мы не можем тратить время на него. Ему будет хуже, если кракена получим мы. А сам он слишком большая шишка, прости. Мы всего лишь два парня. С моей сноровкой и твоими снами.
Лучше начинай видеть сны нам на пользу. Ты больше не можешь притворяться, что это ерунда: ты видишь что-то реальное. Ты сам это знаешь. Кракен вещает нам. Так что начинай видеть сны для нас.
– Что бы мне ни снилось, – аккуратно сказал Билли, – сомневаюсь, что это благодаря кракену.
– А благодаря кому еще? – Судя по тону, Дейн не злился, а взывал к здравому смыслу. – Кто-то что-то с ним делает. – Он покачал головой и закрыл глаза.
– Разве можно пытать мертвого бога? – спросил Билли.
– Конечно можно. Можно пытать мертвого бога. Можно пытать что угодно. И Вселенной это не нравится – вот почему предсказателям так плохо.
– Я должен сказать Мардж, что Леон мертв. – Дейн в ответ на это потер подбородок. – Она должна…
– Не знаю, к чему ты так уперся, приятель, – сказал Дейн, не глядя на него, – но лучше забудь. Ты ни с кем не будешь говорить. Нельзя. Это для твоего и для ее блага. Думаешь, сделаешь ей одолжение, если привлечешь к делу? Я понимаю, что дело не столько в ней, но все-таки… – С этой незаконченной фразой он оставил Билли в подвешенном состоянии.
На полу между ними стоял пластмассовый гном. Они ждали Вати. Дейн с помощью деревянной ложки показывал Билли приемы борьбы дубинкой – замедленные удары и захваты.
– Молодцом, – говорил он.
Обучение не увлекало по-настоящему. Но Вати пришел так тихо, что ни тот ни другой не догадывался о его присутствии, пока он не заговорил.
– Простите, что опоздал, – сказал он брюзжащим в горле пухлого пластмассового человечка голосом. – Чрезвычайные собрания. Вы не представляете.
– Все в порядке?
– И не близко. На нас напали.
– Что случилось? – спросил Дейн.
– Слушайте, это не пикник, и все это знают, да? Но они ударили жестко, они ударили брутально. Андре до сих пор в больнице.
– Копы?
– Профи.
– Пинкертоновцы? – Название агентства стало синонимом для специалистов по разгону стачек.
– Они не делали из этого тайны. Это ублюдки Тату. – Дейн уставился на статуэтку, а та уставилась в ответ.
– Наверно, ничего удивительно в этом нет, – сказал Дейн. Потер большой и указательный пальцы вместе. – Мы знаем, кто ему башляет?
– Выбирай любого. В кандидатах недостатка нет. Но ты понимаешь, что это значит? Они нас травят. Теперь у нас готовность номер один.
– Прости, приятель. Ты не единственный. Я думал, что знаю, какие из моих явок надежные, – сказал Дейн. – Тевтекс прислал пару… Помнишь Клема? – Вати тихо присвистнул.
– Все мозги будут от такого набекрень, – сказал он. – Я хотя бы знаю, что ублюдки, с которыми я сражаюсь, мне не друзья. Если бы я мог, я бы заглянул на огонек в твою старую церковь, справился там, что они планируют.
– Там же все стены в статуях… – сказал Билли.
– Там блоки, – ответил Дейн. – Чтобы не пускать посторонних. Они осторожны.
– Я должен присматривать за своими, Дейн, – сказал Вати. – Мы должны победить. Но выходит, что я на войне с Тату, хочу я того или нет. Он тронет моих – я трону его. Если главное, что ему нужно, – это заполучить кракена, то главное, что нужно мне, – заполучить кракена первым. Чего бы он ни хотел – я против.
Двое мужчин улыбнулись.
Вати призвал с неба в кухонное окно галку. Та уронила на стойку клочок бумажки, что-то пропела Вати и улетела. Это был дейновский список телепортеров. Сложенный во много раз, расцарапанный птичьими когтями, дополненный разными неуклюжими почерками, красными, синими и черными чернилами.
– Добыть сведения было нетрудно, – сказал Вати своим вневременным акцентом. – Все манты знают друг друга. Люди с подобным талантом, даже если мои члены не встречались с ними лично через своих хозяев, то о них.
– Почему эти вычеркнуты? – спросил Дейн. – Я думал, Фатима Хуссейн – хороший кандидат на роль портера.
– Вычеркнутые синим сейчас за границей.
– Ладно. Что с остальными?
– У них есть фамильяры. Их фишки так привязаны к фамильярам, что во время забастовки они и сыр на бутерброд не телепортируют.
– Как это вообще устроено? – спросил Билли.
– Quid pro quo, – ответил Дейн. – Фамильяры – твои глаза и уши, но и это не все. Вложи что-нибудь в свое животное или во что угодно…
– Магию.
– Вложи что-нибудь в фамильяра – на выходе получишь больше, – сказал Вати. Животные как усилки. – По нашим расчетам, это могли сделать четыре человека: Саймон Шоу, Ребекка Салмаг, Адвокат и Айкан Булевит.
– Пару я знаю, – сказал Дейн. – Саймон отошел от дел. Айкан метатель. Есть лучевики? Ненавижу лучи.
– Да, но мы сейчас не о тебе, – сказал Вати. – Мы о твоем боге.
– О его теле.
– Ну да. В общем, либо это кто-то из них, либо мы имеем дело с чем-то, с чем еще не сталкивались, – сказал Вати. – А в Лондоне не так просто оставаться в тайне.
– Не то чтобы это было так уж сложно для того, у кого спрут, – сказал Билли.
– Есть такое, – сказал Вати. – Носите что-нибудь в кармане, чтобы я вселялся. Тогда смогу быстро с вами связаться.
– Как относишься к кукле «Братц»? – спросил Дейн.
– Бывал и в чем похуже. Но есть еще кое-что. Вопрос не только в том, как вынести аквариум. Еще нужно преодолеть защиту. Все эти люди в списке – портеры, но ни один из них не боец. Не может быть, чтобы кто-нибудь из них прошел мимо филакса.
– Ангел, – сказал Дейн. – Ангел памяти. Ну ладно, приятель, ладно, – сказал он, увидев лицо Билли. – И никто из нас о них не знает. Мы до них не доросли. Когда кракена забрали, ангел сильно лажанул. Мне ли не знать, я сам был в Центре.
Присутствие стражника от верующих можно было счесть – что некоторые и делали – неуважительным. Поскольку архитевтис уже находился под эгидой, под защитой, – как и все остальные экспонаты в музее.
– Что за ангел?
– Мнемофилакс – ангел памяти. В каждых чертогах памяти есть по ангелу. Но этот облажался.
– Что это?
– Думаешь, такая штука, как память, не отрастит зубы для защиты? Вот что такое ангелы – зубы.