– Что? – спросил Билли.
– Коул – пиро.
– Я не разглядел, – сказал Вати. – Мы видели только про университет, какие-то заметки. А что? Ты его знаешь?
– Знаю его имя. Помню с тех времен, когда умер Гриз. Слышал тогда. Он пиро. – Дейн неуверенно посмотрел на Билли. – Огнедел.
– Да, я понял, но почему…
– Со времен, когда кремировали Гризамента. Якобы. Но… он работает с огнем.
В конце все пожрет огонь. Огонь и тайный план Адлера – шестерки, игрока из обломков организации Гризамента, мертвеца с неизвестными намерениями – и со связью с этим новым именем.
– Где Гризамент? – спросил Билли.
– Мы не знаем. Ты же знаешь. Вати не может…
– Но вопрос не только «где», да? Ты говорил, что не видишь причин?
– Ему сжигать мир? Нет. Нет. Не знаю, что у него за планы, но они явно были не такими.
Впрочем, присоединяться к нему их тогда не тянуло.
– Мы узнаем, – сказал Билли. – Давай узнаем, какая роль во всем этом у Коула. – Он поднялся, проталкиваясь через многослойный воздух. Посмотрел сверху вниз на машины. – Какого долбаного хрена там творится?
Там творился Тату. Его наемники бушевали и нарушали державшиеся десятилетиями союзы, прорубаясь через всё и вся в охоте за добычей, которую раз поймали, но упустили.
Конечно, хаос-нацисты были пустым местом. Кто теперь их боялся – захлебнувшихся, вопящих и опущенных? Фрилансеры, долбаки на полной ставке и все остальные с радостью прослушивались на новооткрытую вакансию ведущих жупелов, и пикетам ПВП достались невольные эпизодические роли в этих жестоких репетициях и атаках ради лишней строчки в резюме. Вати пропал из комнаты над Камденом, вернулся, пропал, вернулся – сдерживая, латая и не успевая.
– Тату слетел на хрен со всех катушек, – сказала Коллингсвуд. – Что он вытворяет? С ним кто-нибудь говорил?
– Он не разговаривает, – сказал Бэрон. Надул щеки и выдохнул. – Мы, блин, и найти его не можем.
– Ему наше разрешение не требуется, – сказал Варди. Все трое сидели как группа поддержки для больных депрессией.
– Ну, эй, – сказал Бэрон. – Я вас двоих не за красивые глаза взял. Проговаривайте ситуацию.
– У нас есть Тату, который объявил войну, – сказал Варди. – Прислал Госса и Сабби сюда. Тронул наших заключенных.
– А оборзевшие Дейн и Билли шлют своих в мой офис, – сказала Коллингсвуд.
– То есть особенно тебя задело вторжение в офис, – обозлился Бэрон. – По-настоящему тебя завело, что люди шарятся в твоих вещах, Кэт…
Она уставилась на него.
– Да, – сказала она. – Это и еще та тема с кошмарной смертью.
Еще один раунд гляделок.
– На нас уже всем насрать, – сказал Бэрон. – Мы посередине. А это вредно для здоровья, между прочим.
– Господи, начальник, – сказала Коллингсвуд. – Выше нос, блин.
– Мы ни хера не владеем ситуацией, – сказал Бэрон. – Билли с Дейном и то владеют ею грамотней нас.
– Так не пойдет, – сказал Варди. Он быстро моргал, формулировал. – Сидим здесь, как эти самые. У нас уже не участок, а проходной двор. Давайте утвердим хоть какой-то авторитет. Пора производить аресты. На наших условиях.
– И как мы это сделаем? – спросил Бэрон. – Мы не знаем, где кто есть.
– Нет. Значит. Нужно с этим что-то делать. Послушайте, мы знаем то же, что и они. Первое – они знают о конце. И второе – они это знают, потому что пропал чертов спрут. И третье – что кто-то там, где-то там, по каким-то причинам так все и планировал. Так что сейчас нам нужно, чтобы гора пришла к Мухаммеду.
Бэрон продолжал смотреть.
– И кто здесь Мухаммед? – спросил он. – И где гора?
– Я никуда лазить не буду, – сказала Коллингсвуд.
– Нужно брать их на живца, – сказал Варди.
– Это теперь что, типа, гора пришла на рыбалку? – спросила Коллингсвуд.
– Господи боже, ты можешь заткнуться? – закричал Варди. Она не показала шок, но и ничего не сказала. – Нужно поболтать перед ними тем, что они хотят, чего ждут. Что их выманит? Ну, что выманивает всех? – Ан театрально подождал.
Коллингсвуд – несколько опасливо – ответила:
– А. Апокалипсис.
– Ну вот, – сказал Варди, – они ждут апокалипсис. Его мы им и устроим.
В Лондоне – этом Ересиполисе – апокалипсис всегда был событием. Каждые несколько дней и ночей предсказывалась какая-нибудь полночь полночей. Большинство не приводило ни к чему, оставляя соответственных пророков краснеть в уникальном стыде в свете встающего солнца. Очень особенный стыд – когда экс-культисты не смотрят друг другу в глаза в неожиданном эпилоге их «заключительных актов» – преступлений, допущений, дебошей и отречений.
Верующие уговаривали Вселенную попробовать их версию. Свой Конец пытались призвать даже мелкие несуразные группульки. ОПФС заработал себе репутацию тем, что помогал подчищать эти потенциалы. Но тут Варди говорил о том, что самые драматичные из этих армагеддонов – Лондон уже привык к множественному числу этого слова – были общественными событиями. Зрительским спортом. Пропустить хоть один, значит реалтеологически лопухнуться.
Это служило показателем, кто на подъеме, какая группа на спаде. Проделки якобы финальных ночей находились где-то между оперативной работой в поле и светскими раутами.
Бэрон и Коллингсвуд казались испуганными.
– Не прокатит, – сказала Коллингсвуд. – Сейчас, когда столько всего происходит, ни один конец не будет таким большим, чтобы выманить людей. Придется изобрести что-то охренеть драматичное. А люди – в курсе событий, они поймут, что это неправда. И не придут.
– Обязательно придут, если решат, что это и есть Конец, – сказал Варди. – Представьте, что тот апокалипсис, который вы решили пропустить, и был настоящим.
– Да, но…
– Нет, ты права, нам его не подделать. Придется раскрутить какой-нибудь мелкий, на который никто не обращал внимания… Ха. Говорю «какой-нибудь». «Что-то крупное». На случай, когда одного апокалипсиса мало, ха. – Он встал, кипя энергией. – Нужен список сект, где у нас есть свой. – Он щелкнул пальцами. – Уже все слышали о кракене. Верно? И знают, что грядущее связано с ним. Правильно? Правильно.
– Что ты там надумал, братиш? – спросила Коллингсвуд.
– Все ждут конца света. Давайте всех опередим и вызовем его первыми. Как ты сказала, подделать мы его не сможем. Нужны настоящие слухи. Тогда сделаем его настоящим. И нужно правильно организовать как можно больше мелочей, чтобы они подумали… Нужно распустить конкретные слухи, и чем ближе к истине, тем лучше. Вряд ли получится с осьминогом, но кого мы еще знаем с богом-животным? Кого можно убедить вывести свой апокалипсис на первый план? Дальше дело сделают сплетни.
Он начал шарить по своим бумагам. Через секунду присоединилась Коллингсвуд. Бэрон наблюдал и не поднимался.
– Вы двое из ума выжили? – спросил он. – Хотите устроить вечеринку в честь конца света, только чтобы всех собрать…
– Как насчет этих чертей? – спросила Коллингсвуд. Варди взглянул, куда она показывала.
– Сомневаюсь, что нам хватит влияния их убедить, – сказал он. Они продолжали искать.
– Эти?
– Нет.
– Эти?
– Это вообще ни разу не кальмар.
– Да что вы вообще делаете? – спросил Бэрон.
– Да, но если слухи разойдутся быстро, то какая разница? Главное, большое животное, – сказала Коллингсвуд. – Вот что услы ё шат люди.
– Возможно, – ответил Варди. – Я вижу проблему. – Он показал на что-то на другом листе. Бэрон пригляделся к тому, что они обсуждали. – Надвигается еще один. Сам по себе он никому не сдался, но в нем нет животных, и будет непросто заставить их пророков отсрочить. А если они состоятся один за другим, то никто не…
– Да пусть фигачат в один день, – сказала Коллингсвуд.
– Что вы?.. – спросил Бэрон, и Варди заткнул его одним взглядом. Вид у него был такой, будто он собирался поднять на смех предложение Коллингсвуд, но вдруг он просиял от поразительного восторга.
– Почему бы и нет? – сказал он. – Почему бы и нет? Если в слухах будут правильные… правильные ключевые слова, тогда мелкий будничный апокалипсис может и сработать. Главное, чтобы достаточно людей поверило, что это хоть как-то связано с богом-животным. Люди наверняка заговорят… Это стопроцентный способ сделать нашу наживку еще более…
– Наживочной, – сказала Коллингсвуд.
– Драматичной. Возможно. А теперь представь, если их будет два?
Они с Коллингсвуд переглянулись, фыркнули и кивнули.
– Это не повлияет на… ну, реальный, – сказала Коллингсвуд. – Но мы даже не знаем, когда он… Подключайся, начальник, – сказала она Бэрону и любовно потрепала его по щеке.
– Ладно, – сказал Варди. – Значит, нам нужно… эм-м… подстегнуть не одно, а два пророчества. Пора обзванивать.
59
К посольству моря пришла холерическая делегация. Невозможно было представить, чтобы такое войско бросило вызов такому антагонисту и осталось незамеченным – и они были замечены, и слухи об этой конфронтации разошлись всюду.
В основном слухи не ошибались. Парочка безумных преувеличений, да, всего через пару дней: «Долбаным богом клянусь, они там швыряли гранаты и раскочегарили самые гребанутые фишки, полный беспредел». Ну конечно. Как будто если раздуть историю, то ее величие отразится и на рассказчике.
Правда была умеренной драмой. По улице прибыла мотоколонна. Мужчина за мужчиной – и пара женщин – в шлемах, словно ехали на мотоциклах, хотя выходили из машин, занимали посты на каждом перекрестке. Ладонные лица скрывались за тонированными стеклами. Пока там были они, по улице не прошел никто.
Люди в соседних домах нервно поглядывали на людей в шлемах и ночь. Не надо было знать все подробности – а они и не знали, – чтобы понимать, хотя и аккуратно не произносить вслух, что от того чертового дома в конце – сплошные проблемы. Из самой большой машины вышли еще два человека в шлемах, сопровождая хилого третьего. С панковской прической и перепуганного. Его рот закрывала ткань.