ках. До Пола доносился тонкий звонкий голосок, но она вроде довольно неплохо его слышала.
– Езжай, – сказал он. – Я проведу тебя незаметным путем.
Они кружили и кружили в ночи. Она следовала указаниям. Он прислушивался к своему чернильному паразиту; он знал, как велеть ей проехать сигилом.
– Здесь, – сказал он. – Поворачивай.
– Куда мы?
– Есть места, где нас будет трудно найти.
Он вел ее через Лондон длинной дорогой, придерживаясь задворок, замысловатых изворотов.
– Где же оно было? – бормотал он, кивая своим воспоминаниям. Наконец – в подземную парковку у въезда в какой-то пафосный жилой комплекс. Они уставились друг на друга в темноте между колоннами.
Пол смотрел на нее. Мардж смотрела на человека с изуродованным лицом. Он был возбужден. Это человек с большими планами, думала она.
– Где мы?
– Хокстон.
– Я даже не знаю, что спросить… – начала она. – Даже не знаю что…
– Я тоже.
– Кто ты? Что у тебя за история?
– Я сбежал.
Молчание. Мардж не выпускала из рук оглушающий тазер. Приобрести можно все. Пол посмотрел на него.
– Почему ты со мной разговариваешь? – спросила она. – Кто ты во всем этом?
– Я, кажется, знаю твоего друга…
– Леона? – Надежда иссякла из голоса раньше, чем она договорила. – Не Леона…
– Я не знаю, кто это, – мягко ответил он.
– Билли?
– Билли. Он с лондонмантами. Он со спрутом.
– Он прислал тебя?
– Не совсем. Все сложно. – Он говорил неумело, будто без практики.
– Рассказывай.
– Давай оба.
За часы она выдала ему все факты до единого, какие знала, описание стычки с Госсом и Сабби, от которого он поморщился и кивнул. Он сказал, что расскажет свою историю, и говорил, что уже рассказывает, но на выходе был только бульон из бессмысленных подробностей, имен, образов. Она слушала, хотя ни разу не снимала наушники, и не узнала ничего, в чем могла бы разобраться. В конце концов она поняла только, что Билли серьезно влип и что ощущение какого-то конца – не ее паранойя.
– Зачем ты меня нашел?
– Кажется, мы можем друг другу помочь, – сказал Пол. – Понимаешь, я хочу передать сообщение лондонмантам – и Дейну с Билли, – но у меня все основания сомневаться, что они будут играть честно. Только не со мной. Дейн и Билли – не знаю. Про них не знаю. Но они тоже должны меня выслушать, потому что у меня есть план. Когда я увидел твою листовку, подумал: «О, она знает Билли». Вспомнил, что слышал про тебя. «С ней он будет играть честно», – подумал я.
– Хочешь, чтобы я стала посредницей?
– Да. У меня есть доступ к… Это трудно объяснить, но у меня есть доступ к… силам, которые им нужны. Но мне нужна защита. Их. И кое-что еще. Я могу предложить сделку. Но они решат, что у них нет повода мне доверять. Раньше я не принадлежал себе. Меня разыскивают.
– Это же ты знаешь, где они, я понятия не имею, я же говорила, со мной не связывались, хоть у них и есть мой номер…
– Билли пытался тебя защитить. Не думай о нем плохо. Но ты все-таки можешь донести послание до него. Как я сказал, тебе он поверит. – Он посмотрел ей в глаза, оглянулся.
– Как? Есть номер?
– Откуда. Я имел в виду – через город. Лондонманты услышат.
– … Однажды я сама получала сообщение через город. – Когда она это сказала, он к ней присмотрелся. – От Билли.
– Правда? – спросил он тихо. – Получала? Звук? Свет? Кирпичный Брайль?
– Свет. – Тут он быстро и довольно мило расцвел:
– Свет? Правда? Да. Прекрасно, значит, свет. – Он вышел из машины, и Мардж последовала за ним. – Уже маленькая, но связь, у вас двоих. Тем проще. – Он присмотрелся к урнам, к тени, потом показал – «смотри» – на мигающую лампочку в бетонном потолке, одну из многих, но единственную сбоящую. – Наводит на мысль? То, как включается и выключается?
– О, – сказала Мардж. Почти прошептала. – Так все и началось.
Он снова тонко улыбнулся.
– Необязательно знать, где Билли. Сейчас я уже без понятия. Но лондонманты всегда слушают. Город передаст. Да, я знаю морзянку. За последние несколько лет я чего только не узнал. Чего только полезного. Ты мне веришь? – Он стоял на виду, слегка поднял перед собой руки, показывая, что в них пусто. – Я могу предложить ему сделку. Мы можем помочь друг другу. А он хочет с тобой встретиться. Можешь попросить, чтобы он пришел.
«Билли, – написала она. – Это Мардж, приходи».
– Он решит, это ловушка, – сказала она. Пол покачал головой.
– Может. Может, ему придется помыкаться по округе, чтобы проверить, что это ты. – Миг он казался шутливым святым. – А может, просто приедет. Он за тебя переживает.
«Так ли?» – подумала она.
– Если хочешь, скажи какой-нибудь секрет. Чтобы он понял, что это ты. – Она написала второе имя Леона. Написала адрес парковки, где они ждали. Пол перевел все в «длинно-кратко» морзянки и написал под буквами точки с тире. Сообщение Билли должна передать она, объяснил он. Это ее сообщение, объяснял он, ее другу, по ее каналу.
Если Пол собирался ее убить, думала она, то это самый длинный способ убийства на свете. Она встала на капот, пока ее спутник напевал: «Done have to be rich la-la to be my girl». Она отвернула флуоресцентную лампочку, чтобы прервать контакт.
– Тире-точка-точка-точка, – сказал Пол и так далее. Вкручивая и скручивая лампу, она проливала свет и тьму не в самом профессиональном, но, надеялась она, внятном закодированном сообщении, которое передаст город – она стучала ключом Лондона, поверяя информацию метрополии, как огромному телеграфу из кирпича и бетона.
«Как знать, – думала она. – Один раз сработало».
Дейн не позволил лондонмантам войти в разрушенные чертоги церкви кракена, куда он вернулся. Они уже не понимали своих отношений с ним, как и он – с ними. Они все еще союзники? Вати, травмированный и почти без сознания, не мог нарушить все еще существующие барьеры. С Дейном пошел только Билли. Но когда они спустились, там были и другие. Последние рассеянные кракенисты вернулись домой в трауре.
Примерно столько же, сколько на той службе, где присутствовал Билли, но то был обычный Шаббат, проповедь; здесь же – последние в мире. Те, кто прогуливал, был занят, слишком запятнан секулярностью и давлением быта, чтобы посещать церковь с регулярностью, предпочтительной для их религии, – все были здесь.
Пара тех мускулистых молодых парней – хотя большинство бойцов веры служили охранниками, и охраняли, и погибли. В основном – непримечательные мужчины и женщины всех типов. Конец церкви.
Они не приглядывались к Билли. Им уже было все равно, что он дикий пророк, какой-то бессмысленный городской святой Антоний. Их не интересовало ничего, кроме траура. На Дейна они смотрели как на тевтекса. Хотя он всегда играл роль аутсайдера с лицензией, а потом – ренегата, теперь для них он стал ближе всего к авторитету. Никто даже не упрекал его, не звал отступником. Он едва ли не светился от их пиетета.
– Гризамент придет за нами, ты же знаешь, – сказал Билли.
– Да.
– За кракеном.
– Да.
– Он его найдет.
– Да.
Все сели. Пришло время для прощального слова.
– Дейн. Ты это чувствуешь. Все будет сейчас, сегодня ночью, или завтра ночью, или, может, послезавтра. Нам нужно только уберечь кракена от опасности в это время – и мы победим пророчество.
– Мне все равно. И ты сам в это не веришь.
– Ты же несерьезно.
– О чем именно? – спросил Дейн.
– Обо всем, – сказал Билли. – И о том, и о другом.
– Нет, я серьезно. Обо всем. – Дейн набрал номер на телефоне, неразбитом, передал Билли. – Это автоответчик, – сказал он. – Мой.
– У вас семнадцать сообщений, – услышал Билли. – Первое сообщение, – щелчок – и голос тевтекса: – Ладно. Отвечай, что ты там себе думаешь? Я читал твою записку. У тебя, конечно, есть некая свобода действий, но красть пророка – это уже перебор.
Билли посмотрел на Дейна. Дейн взял телефон, нажал кнопки, чтобы промотать много дней. До довольно недавнего момента.
– Да, – сказал Дейн.
– То, что ты сейчас делаешь, – снова услышал Билли, резкий голос тевтекса – называется кощунством. Я отдал прямой приказ. Я тебе говорил. Доставь кракена. Сейчас не время для кризиса веры. Мы можем положить конец всей этой поганой мерзости.
– Что это значит? – спросил Билли. Он не опускал трубку.
– Я оперативник, – ответил Дейн.
– Тебя отлучили…
– Ну брось. Я тебя умоляю.
Кто бы доверил решать проблему кракена представителю цефалоподных фундаменталистов? Отщепенец же, с другой стороны… Кому доверять, как не ему?
Билли покачал головой.
– Господи боже, – сказал он. – Так все это был обман. Все это время ты следовал приказам тевтекса.
– Это не обман. Это миссия. – Это самое его мнимое ренегатство. – Люди больше склонны помогать, когда ты изгой.
– Кто знал?
– Только тевтекс.
– Значит, вся твоя церковь думала, что ты правда… – начал Билли и осекся. Когда вся твоя паства думает, что ты изгнанник, то кто же ты еще?
– Им уже все равно, – ответил Дейн.
– Но ты взял меня с собой. Это что… это тебе было нельзя?
– Мне нужна была любая фора. Ты что-то знал. До сих пор знаешь. Ты его спиртовал, Билли. Ты никогда не верил, Билли, но ты правда пророк. Уж прости, приятель.
– Значит, когда тевтекс на том собрании говорил всем, что не собирается искать кракена… – Эта поза, это бентосное отстранение – ложь, в которую поверила церковь, преданная своему Папе. Только тевтекс и его лжеизгнанный оперативник знали кальмарную, коварную правду, охотились за телом бога.
– Но… – медленно сказал Билли. – Ты нарушил приказ.
– Да. Я взял тебя с собой и не вернул. А когда мы нашли его – я не вернул и его.
– Почему?
– Потому что они хотели от него избавиться, Билли, и правильно хотели. Но знаешь, как от него избавиться? Это все говорили. Это правда. Его бы сожгли. Это священный путь. То, что кракен хранится в аквариуме… это богохульство. И я должен был его вернуть. Но тевтекс собирался его