– Да, – сказала Мардж. – А мне – отпуск на Мальдивах. Но надо – значит, надо.
– Она права, – сказала Коллингсвуд. – Арестованная дело говорит.
Когда они вошли, Саймон поднял глаза. Он был в халате и пижаме. В руках держал комочек пищащего меха.
– Мы друзья Билли и Дейна, – сказала Мардж.
Саймон кивнул. Из воздуха гневно раздалась слабая призрачная мелизма. Он покачал головой.
– Простите, – сказал он.
– Сообщение, – сказала Мардж. – Нам нужно, чтобы ты кое-что портировал. Для Билли. Не смотри на меня так…
– Но… я не могу. Поэтому я здесь. Это… как зависимость, – сказал Саймон. – Фишка – как наркотик. Я не могу снова скатиться, я…
– Бред собачий, – сказал Вати, слабо, но слышно.
– Давай я разложу тебе все по полочкам, – впервые заговорил Пол. Закашлялся. С его спины раздался стон, и призрак Саймона вторил своим стоном. Пол жестко чесался о косяк, пока спина не заглохла.
– Я только что совершил самую опасную хрень, что можно представить, самым ужасным методом в своей жизни, – сказал он. – Вати говорит, ты в это влез, потому что тебе заплатили и ты хотел спасти мир. Если бы Гриз раньше получил то, что искал… Так что спасибо. За это. Но ты все-таки поможешь. Фишки – не наркотики. Тебя накрыло то, что ты умирал и не замечал, что умирал, снова и снова. Завтра можешь делать все, что хочешь. Но сейчас ты принадлежишь Лондону. Понял? Нужно портировать еще одну вещь. Даже не надо перемещать себя, больше никаких смертей. Ты это сделаешь. Я даже не скажу «пожалуйста».
76
Грузовик рокотал у всех на виду, под атакой основного ядра чернильной бумаги, которое оставалось в его воздушном потоке, чтобы следить за безудержным путешествием.
– Мы их не сбросим, – сказала Сайра. Теперь вела она. – Остается просто быстро доехать и сделать дело. Они нам ничего не сделают, в таком количестве. Проблемы будут, когда подоспеет весь Гризамент.
Наконец они добрались до улицы, которую запомнил Билли. На ней все еще стояла тишина, будто никакой войны не было. Из домов на них смотрели люди, торопливо прятались. Сайра нажала на тормоз у последнего, темного дома.
– Мы здесь? – спросил Фитч. В трейлере было душно и тесно. Последние лондонманты ждали у мертвого кракена. – Почему мы здесь? Что сделает море?
Бумажки поднялись – маленький зловещий клин, – закружили. «Пошли вы», – одними губами сказал Билли, когда они заскользили над крышами прочь.
– Полетели за ним остальным, – сказал он. – Пошли, пошли. – Он застыл в приближающихся синих огнях. К ним жгла резину полицейская машина, с визгом остановилась. Вышла Коллингсвуд, и Билли уже открыл было рот, чтобы крикнуть Сайре уезжать, но тут услышал голос Мардж.
– Билли! – почти кричала она. Она вылезла и уставилась на него. – Билли…
Он побежал к ней, и они долго держали друг друга в объятьях.
– Слушайте, – сказала Коллингсвуд. – Это же просто загляденье.
– Прости, – сказал Билли. – Леон…
– Я знаю, – ответила Мардж. – Я знаю. Я получила твое сообщение. И второе тоже. Смотри, я привезла его. – В машине рядом с Полом сидел Саймон Шоу.
Увидев Пола, Фитч вздрогнул и раскрыл рот, но, очевидно, не знал, что сказать. Остальные лондонманты бросали на них неловкие взгляды. Фитч снова попытался вымолвить слово, и Пол просто покачал пальцем.
– Нам не о чем говорить, пока он в пути, – он указал. Как опавший лист на ветру, рядом кружил одинокий обрывок Гризамента. – Он идет, так что давайте поторопимся.
Наконец-то между Гризаментом и Тату будет почти что дуэль, подумал Билли. Хотя, скорее, между Гризаментом и Полом. Билли осознал, что какие бы ни были – или есть – у Фитча планы, Пол их больше не боялся.
– Блин, Билли, – сказала Коллингсвуд. – Приятель. Что за дурдом ты устроил? – Она подмигнула: – Не хотел к нам на работу – так бы и сказал.
– Офицер Коллингсвуд, – поприветствовал он. На секунду поймал себя на том, что ухмыляется ей. Она поджала губы:
– Так что за план, чувак?
– Пошли, – сказал Билли. – Надо шевелиться. Ты готов? – Саймон казался перепуганным, но кивнул. Они открыли грузовик, чтобы он уставился на аквариум кракена. Метаболизировал его позицию в голове.
– Молодец, – сказал Билли. – Знаешь, что надо делать?
Билли подготовил прошение в тексте. Это было длинное и подробное послание, запечатанное в стеклянной бутылке.
– Приступим? – сказал он Сайре и Саймону. – Нам нужно его разрешение.
– И координаты, – сказал Саймон. – Я же говорил, что не могу работать без точных координат.
Билли постучал по бутылке:
– Я написал. Все есть. Не паникуй.
Послание в бутылке умоляло:
«Ты сказало, кракен больше не твой. Прошу, ты должно нам помочь. Даже если он не из твоих – ради города, где ты провело уже столько времени, пожалуйста, мы просим тебя воспользоваться нейтралитетом и силой, как когда ты помогло против нацистов. Нам нужно безопасное место. Мы все слышали, что Тату не посмел в тот раз бросить тебе вызов, и нам снова нужно твое положение. На кону – всё, – писал Билли. – Нам бы только продержаться эту ночь. И защитить его. Мы в отчаянии».
Он засунул послание в почтовый ящик.
Они молча стояли в темноте. Мимо кто-то проехал на велосипеде, скрипя педалями. Фитч и лондонманты ждали. Последние кракенутые прятали свои тевтические опухолевые дополнения в грузовике. Море внутри дома долго не отвечало на бутылку.
– Что происходит? – прошептал Саймон.
– Мы не можем торчать тут вечно, – прошептала Сайра.
Билли поднял руку, чтобы побарабанить в окно – чувствуя, что совершает кощунство, – но его опередили. Взамен что-то постучало изнутри. Медленное биение через занавеску. Нижний уголок ткани шевельнулся. Его медленно отодвигали.
– Оно нам показывает, – сказал Билли. – Чтобы ты видел координаты, Саймон. Делай, что должен.
– Твою мать, – сказала Сайра. – Похоже, это разрешение.
Занавеска обнажала уголок тьмы. За ней не было видно ничего, пока из глубины этой тьмы не показались движения – намеки в кромешности. Они приблизились, задержавшись в дюймах от стекла. Из тусклого света, который проливали в комнату уличные фонари, уставились прозрачные рыбы.
Они перебирали брюшными плавниками. Смерили Билли видными насквозь глазами. Пронеслась внезапность – что-то быстрое, с гадючьей пастью нараспашку, – и рыбешки скрылись. Шторы мягко заволновались.
В темной комнате загорался свет. Он двигался. Озарил грот. Комнату, полную моря. Гостиная – софа, кресла, картины на стенах, телевизор, лампы и столы, погруженные в зеленую воду, осваиваемые рыбой и водорослями. А свет был жемчужным отливом биолюминесцентных животных.
В гостиной – с мебелью вперемежку с кораллами – паслись морские огурцы. Течение теребило бахрому абажуров, и движению филигранно вторил перистыми пальцами анемон. Всюду плавала рыба, призрачно подсвеченная самой собой и своими соседями. Крошки с ноготок, угри с руку. У затонувшего музыкального центра в заклепках моллюсков длинноруким метрономом качался огонек размером с кулак. Билли уставился на горящий тик-так.
– Ты запомнил? – спросил он у Саймона с усилием. – Все что нужно?
– Придется вынуть воду, сразу перед началом, в правильной форме, – пробормотал Саймон. Он таращился и детализировал для себя пространство согласно своим странным техникам, доведенным до совершенства.
– Готово, – сказал он. Из какой-то темноты скользнула мурена, свилась вокруг ножки софы, сдвинула в новое положение, чтобы освободить место. – Ладно, – сказал Саймон. Закрыл глаза, и Билли услышал в воздухе бормотание последнего имбецильного мстительного призрака Саймона.
– Он знает, что я делаю, – сказал Саймон. – Он думает, что я отправлюсь туда сам. Не дает мне опять убить себя. – Он даже улыбнулся.
77
Шум бумаги.
– Они здесь! – Фитч высунулся из грузовика. – Гризамент! Он идет!
– Ты готов? – спросил Билли.
– Они идут! – кричал Фитч. Воздух улицы наполнялся бумагой. Она исследовала палисадники. Налетела на грузовик, таращась глазами-кляксами.
– Что бы вы там ни делали, предлагаю поторопиться, – сказала Коллингсвуд.
Саймон подошел к аквариуму кракена и положил на него руки. Закрыл глаза. По фасадам домов двигались фары. Раздался знакомый покалывающий звук – перелив блесток. Звук колебался, и аквариума вдруг не стало.
Из дома раздался рокот. Из почтовой щели пролилась отрыжка воды. Уже не опираясь на аквариум, Саймон упал на колени.
– Большой, – пробормотал он. Поднял взгляд и улыбнулся. Его призрак взвыл.
Кракен был в посольстве моря. Билли, Саймон и Сайра уставились друг на друга.
– Мы что?.. – спросила Сайра.
– Готово, – сказал Билли.
– Охренительно поздравляю, – сказала Коллингсвуд. – Теперь будете так, вашу мать, любезны пройти в тюряжку?
– Он в безопасности, – сказал Билли. Вокруг бесилась и бесилась бумага. Машины подъехали ближе и остановились. Бумага сердито заколотилась о присутствующих, сворачиваясь в ракеты. Пол выставил грудь, словно это он, а не картина на его спине, был врагом чернил. Билли услышал знакомый голос. Откуда-то кричала «Черт возьми!» Берн, подойдя и увидев пустой грузовик.
– Нам пора, – сказал он.
Коллингсвуд увидела колонну последних войск Гризамента. Казалось, она взвешивала варианты. Другой офицер сбежал. «Ах ты хитрожопая скотина!», – крикнула она ему в спину. Ткнула в воздух в его направлении, и его ноги заплелись, и он упал так, что мог бы сломать нос, но она отвернулась, а он встал на ноги и побежал дальше. Она отпустила.
– Тебе выпала возможность арестовать Гриза, если хочешь, Коллингсвуд, – сказал Билли. – Рада?
– Вообще-то даже очень, да, братец. – Но не то чтобы она сдвинулась с места.
Сайра медлила. Саймон помогал Фитчу забраться в грузовик.
– Убираемся отсюда, – сказал Билли. Мардж и Пол тоже заспешили внутрь, пока авангард бумажек приставал к нему в превратной привычной вражде, принимая его за его украшение. Билли, Сайра и даже Коллингсвуд безмолвно направились к грузовику, но опоздали. Берн была близко, и она направляла две машины оружейных фермеров к большому транспорту.