— Пауки, — говорил он, с недоумением глядя на нас. — Что ж вы их не давили?
Мы объясняли, что они нападают стаями.
— Все равно. Сделали бы себе огнемет да поджарили их.
Мы говорили, что это планировалось и могло принести определенную пользу. Рассказывали об огневой черте и о том, что это стало бы только временной мерой.
Не могли мы передать лишь масштабы бедствия. Когда кто-то говорит «миллионы», все полагают, что он сильно преувеличивает, а уж слово «миллиарды» мы вообще старались не произносить. Наше заявление, что пауки уничтожили все живое в захваченных ими районах, подполковник понял так, что других районов мы просто не видели.
Допрос завершился его словами:
— Боюсь, вам придется остаться здесь, пока я не получу соответствующие инструкции. Постараемся устроить вас с максимальным комфортом.
— Вот так, — сказала Камилла, когда за нами закрылась дверь. — Налицо двое гражданских, которые после пережитых потрясений немного тронулись.
Однако рапорт Джея, как видно, произвел впечатление в вышестоящих кругах, поскольку через пять дней к нам прилетела следственная группа из четырех человек: представитель министерства колоний, натуралист, фотограф и, насколько я понял, доверенное лицо лорда Фоксфилда. Они задавали нам многочисленные вопросы и выслушивали ответы, не проявляя эмоций.
Назавтра их самолет доставил нас всех на остров, и я впервые увидел Танакуатуа с воздуха. Это впечатляло. При виде острова, наполовину покрытого паутиной, следователи заметно изменили отношение к нам.
Когда мы, должным образом снаряженные и обрызганные, высадились на берег, Камилла и натуралист с коробками для сбора образцов пошли вдоль по пляжу, а я повел трех остальных в лагерь.
Я показал им палатку, но сам туда не пошел. Ждал их снаружи, а пауки, одни за другими, взбирались по моим ногам до колен и отваливались. Эксперты вышли сильно позеленевшие, и я повел их на стройку.
Пауки уже пересекли нашу защитную полосу и облепили построенный нами дом.
— Они как будто думают, что внутри есть что-то съедобное, — нервно заметил представитель министерства. — Там ведь никого?..
Мы окатили тех, что толпились у входа, и вошли. Внутри, конечно, никого не было — даже и пауков.
— И все равно, укрываться здесь… — ужаснулся чиновник. — С меня довольно, пойдемте назад.
— Нам надо представить согражданам какие-то доказательства, — возразил фотограф, — и одних слов для этого мало. Мистер Делгрейндж, уверен, согласится со мной. — Он передвинул большой черный футляр с плеча на грудь, достал камеру и стал подбирать объективы. Через полчаса нам надоело смотреть, как он снимает, и мы ретировались в лодку — единственное место, свободное от пауков. Сидели, курили и наблюдали, как паучьи отряды патрулируют пляж.
— Сдается мне, — сказал человек лорда Фоксфилда, — что с этим чертовым островом можно сделать только одно: опылить его с воздуха сильнейшим инсектицидом.
— Не получится, — сказал министерский чиновник. — Весь инсектицид осядет на кронах деревьев.
— Значит, дождаться, когда ураган всё снесет, и потом обработать.
— А они под листьями пересидят. Нет, единственный выход — это напалм с наветренной стороны при хорошем ветре. Выжечь всё к чертовой матери.
— Если загорится. Одни джунгли уже жгли напалмом, да так и не выжгли.
— Значит, просто оставить их в покое на какое-то время. Ни одно сообщество, живущее исключительно каннибализмом, долго не проживет.
— Мы это уже обсуждали, — вмешался я и пересказал им теорию Камиллы насчет рыбной ловли. — Притом, чем дольше они существуют, тем шире расселятся.
Мы все еще строили версии, как расправиться с пауками, когда к нам присоединился довольный собой фотограф.
— Теперь еще надо снять, как они нападают на человека. Есть добровольцы, джентльмены?
Еще через час подтянулись наши биологи. Натуралист, давно переставший смотреть свысока на меня и Камиллу, бережно нес коробки.
— Что там у вас? — подозрительно спросил министерский. — Случайно не…
— Да. Живые улики. — Камилла сняла крышку с коробки, и он отскочил, но коробка, где кишели пауки, была затянута марлей. — Маленькие сестры, вид аранеус нокики.
На следующий день мы с четырьмя экспертами покинули Оахому и улетели домой через Гонолулу и Сан-Франциско.
Через два дня после прибытия нас вызвал к себе лорд Фоксфилд, желавший всё услышать из первых рук. Совершенно убитый, он то и дело прерывал наш рассказ возгласами «ах!», «какое несчастье!», а порой и «ужасно».
— Но ведь трагедию можно было предотвратить? — вопросил он, когда мы закончили. — Несмотря на все трудности?
— Видимо, мы еще не совсем сравнялись с богами, — ответила на это Камилла.
Разговор, впрочем, завершился на несколько иной ноте.
— Я дам указания своим адвокатам, — объявил лорд. — Ясно, что этот вид пауков зародился в результате мутации после радиоактивного заражения части острова. «Чистый» сертификат, выданный при покупке, отражал — определенно корректно — нынешний уровень радиации, давая при этом понять, что остров свободен от всяких последствий облучения; такой вывод представлялся вполне разумным. Таким образом продавец неверно обрисовал состояние острова покупателю, не указав, что радиация сделала Танакуатуа непригодным для обитания и, следовательно, не подлежащим продаже. Когда состоится слушание, вас обоих, разумеется, вызовут как свидетелей.
Нас, разумеется, так никуда и не вызвали.
Благодаря какой-то политической сенсации того времени история с Танакуатуа прошла почти незамеченной, а правительство отнюдь не желало выставлять ее на всеобщее обозрение. Дело уладили без суда. Лорду вернули деньги за остров, возместили затраты на экспедицию, выплатили компенсацию семьям погибших, мы с Камиллой тоже получили вознаграждение. В итоге правительство, израсходовав значительную сумму из государственного бюджета, снова осталось с Танакуатуа на руках.
Не знаю, какие шаги предпринимались для избавления острова от Маленьких сестер, но вскоре там произошло так называемое Танакуатуанское извержение.
Поначалу вокруг него создалась некоторая путаница: Москва, Токио и Сан-Франциско объявили извержение вулкана ядерным взрывом, произошедшим примерно в то же время и в том же месте. Но британское правительство представило необходимые разъяснения, а воздушная съемка показала, что на острове — необитаемом, к счастью — не осталось больше никаких признаков жизни.
Иногда я получаю известия о Камилле. Она много путешествует, и моя информация сводится в основном к вырезкам из иностранных газет, где — когда мне удается перевести их — неизменно рассказывается о смертях от паучьих укусов.
Недавно, впрочем, я получил из Перу посылку. В ящичке лежал флакон со спиртом, где плавала — мне ли не знать — Маленькая сестра, то бишь аранеус нокики.
Ну что ж… Время покажет.