– А где Пескарь?!
Но кроме трупов лотерейщика и муров, которых они так и не убрали, из живых никого не увидели. Лишь утробно рыча и щерясь окровавленной мордой, недобитый бегун, с тянувшимися за ним кишками, упрямо полз в их сторону.
– Сдохни, тварь! – брат Силантий взмахом своего тесака перерубил шею и зло отфутболил ногой отрубленную голову вглубь двора.
– Босс, смотри сюда! – радостно воскликнул Сипатый, – а вот и Пескарь!
На стене коттеджа, как от брошенного в воду камня, образовалась колыхающаяся окружность, из центра которой показался вначале автомат и руки, а затем уже и весь Пескарь. Щурясь от яркого света, он опасливо посмотрел по сторонам, но увидев своих, облегчённо вздохнул.
– Тебя не Пескарём нужно было назвать, а Копперфильдом! – радуясь возвращению ценного бойца, сказал брат Силантий.
– Босс, а это ещё кто? – не понял Сипатый.
– Иллюзионист такой в нашем мире был. Сквозь стены мог ходить, хотя, скорее всего, каким-то образом дурил людям головы.
* * *
Вот уже третий час колонна из трёх шишиг, инкассаторского броневика и двух джипов, ведущего и замыкающего, пылила по просёлочной дороге. По информации Пескаря, скоро уже должна показаться граница стабильного кластера. Вместе с покойным Вороном он не раз в нём бывал. Площадь кластера довольно большая и именно там брат Силантий рассчитывал подобрать место для стаба. В его братии на этот момент имелось двадцать пять бойцов не имевших проблем с совестью. Из того десятка пленников, двоих особо совестливых и правильных пришлось отбраковать. А через неделю столкнулись с остатком муровской банды. Вначале стронги значительно проредили их численность, а затем нарвались на тварей и остались без командира. Если ты крутой босс, ещё не значит, что тебя не пожелает попробовать на зуб рубер или элита. Самонадеянность и вера в свои умения подвела их командира. Заманивая в ловушку тварей, охотники в свою очередь оказались дичью. Элита оказалась сообразительной и уполовинила остатки банды. После двух недель скитаний, мурам повезло наткнуться на колонну брата Силантия. Только благодаря дару Сипатого, вовремя обнаружившего прятавшихся неизвестных на расстоянии, две группы не перестреляли друг друга. К обоюдному удовлетворению обошлось без кровопролития. Муры, оценив реальную обстановку и свои возможные перспективы, влились в состав братии. Брат Силантий обратил внимание на скептическое выражение лица одного из муров, выделявшегося среди остальных своей независимостью, когда тот услышал, что сектанты поклоняются святому Нестору. Еле заметно усмехнувшись, он странно посмотрел на кваза. Брат Силантий не стал торопить события и выяснять, что так не понравилось муру. Но Пилигрим, так, оказывается, его звали, сам решил побеседовать с новым командиром. На одном из привалов, убедившись, что поблизости лишних ушей нет, он подошёл к брату Силантию и предложил переговорить наедине.
– Почему бы и нет. Что ты хотел мне сказать, Пилигрим?
– Хотел уточнить – у секты или братства реально вера в святого Нестора?
Кваз, пребывая в благодушном настроении, лишь усмехнулся и сказал: – давай безо всяких хождений вокруг да около, сразу говори конкретно, что тебя интересует.
– Ну, хорошо… Конкретно, так конкретно.
Пилигрим посмотрел в прищуренные глаза брата Силантия и убеждённо произнёс: – я сразу понял, что веры никакой нет. Всего лишь некая идейная оболочка для объединения и существования отряда. Вы точно не рейдеры и не муры. Хотя к последним немного ближе.
В молчании брата Силантия Пилигрим ничего угрожающего для себя не почувствовал и осмелев, продолжил свою мысль.
– Не вижу ничего зазорного в этом плане. Но для поддержания дисциплины и укрепления вашего авторитета, как идейного вдохновителя и руководителя братства, предлагаю сменить предмет поклонения.
– И на кого мы теперь должны молиться, – с иронией спросил брат Силантий. Совершенно не смутившись, Пилигрим на полном серьёзе, поправил кваза: – не молиться, а служить и поклоняться Сатане. И обязательно проводить обряды. На подходящем для проведения ритуала месте устанавливается пентаграмма, можно сколотить из жердей, и на ней распинается жертва. Человеческая жертва, – уточнил Пилигрим.
– Ну и где её брать, эту самую жертву? – всё также с ироническим тоном в голосе, спросил брат Силантий.
– Для начала кого-нибудь из братьев. Они не святые, всегда можно найти за какой серьёзный проступок наказать. Другим братьям обряд уроком послужит. А так, вон полно всяких свежих иммунных.
– Пилигрим, – брат Силантий с лёгким удивлением и подозрением посмотрел на собеседника. – А ты сам, часом, не сатанист-фанатик?
– Боже упаси. В земную бытность писатель-фантаст. Издано полтора десятка моих книг о постапокалипсисе. Я Игнат Угрюмый, – с некой долей самодовольства произнёс Пилигрим, но увидев, что его имя не вызвало никаких ожидаемых эмоций, продолжил. – Оказавшись в Стиксе, в первые часы меня не покидала мысль, что я каким-то фантастическим образом, перенёсся в свой собственный выдуманный мир. Всё кругом такое знакомое и привычное. Но одно дело сидеть в уютном и мягком кресле перед компьютером, потягивая холодное пиво из запотевшего бокала, заедая солёными фисташками и придумывая пакости своим героям. Другое же дело самому оказаться по уши в том дерьме, что сам же и придумал и быть убитым или съеденным в любой момент разными уродами.
* * *
– Командор, угости своим живчиком, уж больно он у тебя хорош.
Худощавый, жилистый мужчина лет сорок, довольно улыбнулся. Правда, в Стиксе земные приметы возраста совершенно не работают. Ему могло быть, как сорок лет, так и все восемьдесят. Новички часто впадали в ступор от информации о своём бессмертии в Улье. Но это в том случае, если их кто-нибудь не сожрёт или не пристрелит. А так вполне можно прожить несколько сотен лет, оставаясь при этом молодым и телом и лицом.
– Открой секрет, командир. Я вроде всё также бодяжу, но вкус не идёт ни в какое сравнение с твоим.
– Какой тут может быть секрет. Крепыш, ты в чём спораны растворяешь?
– Как и все. В водке.
– Вот и весь ответ. А надо в коньяке.
– Пробовал я в коньяке, но всё равно твой живчик вкуснее.
– Очень скоро и мой станет по вкусу, таким же, как и твой. "Мещеряковки" осталась всего одна бутылка, – с искренним огорчением произнёс Командор. Даже усы уныло обвисли на скуластом, обветренном лице.
– Что за Мещеряковка? Ты, вроде, о ней раньше не говорил, – среднего роста, но плотный и с очень развитой мускулатурой, молодой парень вполне соответствовал своему прозвищу. Вот только лицо совсем уж розовощёкого юнца, с тем же умственным развитием. Но, как боец бесстрашный и преданный Командору. За умение стрелять из любого вида оружия и смелость, командир рейдеров приблизил его к себе.
– Не забыл, как два месяца назад заезжали в стаб «Вольный»?
– Было дело,.. – улыбнулся Крепыш, вспомнив жену тамошнего знахаря. Тот, как раз в очередной раз изменил ей, а она в отместку уединилась в бронетранспортёре с понравившимся мускулистым, бравым гостем стаба.
«Ох и сладкая оказалась барышня!» – Крепыш даже причмокнул, на мгновение предавшись воспоминаниям. Прикрыл глаза, вспоминая сладострастные моменты той случайной встречи. «И, как же её звали?.. Вспомнил – Людмилка!»
– Так вот, посидели мы знатно с Полковником – начальником стаба в его кабинете. Угощал меня этой самой «Мещеряковкой», местным коньяком из самогона. Такого мне ещё пробовать ранее ни доводилось – ни на Земле-матушке, ни здесь уже. Если в той жизни не всё мог себе позволить из-за финансов, то здесь, сам знаешь, любые элитные напитки доступны. Обратив внимание, что мне понравился напиток, в конце встречи Полковник подарил мне бутылочку. А перед отъездом я купил бочонок у Бондаря, это он, оказывается, производитель «Мещеряковки». Использую сей благодатный напиток только для живчика.
Душевный разговор, прошипев, прервала включившаяся рация на разгрузке командира.
– Каштан – Командору.
– На связи, – щёлкнул тангентой, рейдер ответил сенсу их группы, находившемуся в головном джипе.
– Командир, в ста метрах впереди нас, прямо на дороге, чувствую четверых полуживых иммунных. Мы проверим?
– Каштан, давай. Только, смотри, аккуратно там, вполне засада может быть. Колонна, стоп!
Бронетранспортёр, на броне которого сидели, опустив ноги в люки Командор и Крепыш, дёрнулся и замер на месте. Позади него два грузовика и замыкающие колонну армейский внедорожник с гражданским джипом, в открытом кузове которого у пулемёта стояло двое бойцов. Загруженные под завязку богатым и ценным грузом, рейдеры возвращались с удачной мародёрки. Основную часть груза составляли огнемёты «Шмель» и гранатомёты РПГ-7, с большим комплектом боезапаса к ним. Остальное пространство в грузовых машинах было заполнено цинками с патронами 7, 62 мм и 14,2 мм. В основном с бронебойными пулями. Армейский склад прилетал раз в четыре месяца. Удивительно, но второй год подряд удавалось держать в секрете месторасположение склада. В своё время повезло спасти прапорщика, которого муры взяли в городе для продажи на органы. Тот не успел выторговать себе жизнь, не сообразив со страха какой военной, ценнейшей для нового мира тайной он владеет. Если быть точнее, то к мурам он попал в руки выпившим. И не просто нетрезвым, а буквально пьяным в стельку и ничего при этом не соображавшим. Вполне мог сойти за заражённого, но муровский спец определил в нём иммунного. Прапорщика, раскачав, как полено забросили в кузов шишиги к таким же бедолагам, в отличии от него трезвым, но страдавшим от сильной головной боли и жажды, вызванных споровым голоданием. От печальной участи быть расчленённым мурами или внешниками, спасло то, что бандиты попали в засаду и были уничтожены, а пленники освобождены. Но счастье оставаться живым и на свободе продлилось недолго. Через месяц рейдерам пришлось прапорщика ликвидировать из-за его алчности. Осознав всю ценность информации о своём бывшем месте службы, тот посчитал себя самым хитрожопым и попытался повторно заработать. За две красные жемчужины, обещанные ему якобы агентом муров. Во всяком случае, прапорщик так думал, а на самом деле попал в разработку рейдер