– Кто это? – спросила Вета.
– Тея – воспитанница, которая должна была заменить в этом мире Ингу Нелюбину. Но Тея погибла во время выпускных испытаний. Она, кстати, была подружкой нашего Арлана. Они даже собирались пройти обряд обручения.
– В шестнадцать лет? – поразилась Вета.
– Воспитанники взрослеют рано, – усмехнулся Шварц.
Вета молчала, как громом пораженная. Неужели действительно Арлан уже успел потерять любимую девушку? Тогда понятно, почему он всегда такой грустный, нелюдимый… во всех смыслах этого слова. И почему так среагировал, когда она полезла со своими дурацкими вопросами.
– Что, прониклась? – спросил Борис. Решил, наверное, что она молчит, потому что потрясена коварством троллей. – Поэтому я и подумал, что нам с тобой лучше туда не возвращаться. Представь только, вот выйдешь ты замуж…
– Я не собираюсь замуж! – возмутилась Вета.
– Ну, конечно, все вы, девчонки, так говорите. Выйдешь, как миленькая, и родится у тебя ребенок, которого придется сразу отдать черт знает кому и куда аж на шестнадцать лет. Взамен тебе принесут другого, будешь воспитывать, привыкнешь, а потом его пошлют проходить смертельно опасные испытания. И неизвестно, что с ним при этом случится. А потом окажется, что с тем, что жил среди людей, тоже произошла какая-то хрень. Тебе это надо?
К последним словам Бори девочка почти против своей воли прислушалась – и ей стало не по себе. Все это очень походило на правду. Ведь именно так все и случилось с настоящими родителями Инги. Если Борис не врет, то они уже почти потеряли обеих своих дочерей.
– Ну и что ты предлагаешь? – пробормотала она. – Если не возвращаться, то что тогда с нами будет? Тебя уже никто ни узнает, меня завтра перестанут. Паспортами воспользоваться не сможем, школу не окончили…
– Ну, не пропадем же мы, в самом деле! – с энтузиазмом воскликнул Шварц. – Прикинемся, что потеряли память. Сейчас такое сплошь да рядом случается. Ну, подержат нас в каком-нибудь приюте, а потом как-нибудь легализуемся. Конечно, придется уехать в другой город, здесь нам этот чертов Арлан не даст жизни. Будем всегда вместе, – уже совсем тихо добавил парень и с мольбой посмотрел на Вету.
Девочка грустно усмехнулась:
– А что будет потом, когда состаримся и умрем? Ты же видел старика Себастьяна, слышал о неперешедших? Так вот, учти, нас ждет такая же участь.
– Если вместе, то, может, и ничего? – глядя на носки своих ботинок, даже не сказал – выдохнул Борис.
Вета только скептически покачала головой.
– А с Артуром ты бы наверняка согласилась! – ломким от злости голосом выкрикнул парень. – Если б, конечно, он втрескался в тебя, как ты – в него!
– Не думаю, – ответила Громова, не слишком кривя душой. – Вечность – слишком долгий срок даже для самой большой любви.
– А, бесполезно разговаривать! – вскрикнул Шварц, и вдруг на удивление ловко перескочил с тропинки на аллею, зашагал в другую сторону. Вета застыла на месте. Она не понимала, что задумал Борис, и жалела, что так и не узнала, откуда он разжился такими сведениями. Существовала ли на самом деле воспитанница по имени Тея? Конечно, можно было вернуться в гимназию и спросить об этом Арлана. Но, если он действительно был в нее влюблен, то как-то не слишком деликатно по новой растравлять его раны.
Ладно, все это она узнает, когда будет там, в мире троллей. Она уж, конечно, не собирается пускаться в бега только потому, что Борьке кто-то что-то рассказал, или он сам с перепугу себе вообразил.
Но что будет с Артуром? Ведь если Борис прав и Инге уже невозможно помочь, то нет никакой заслуги в том, что они доставят домой ее бездушное тело. За это награды никому не полагается. А если тролли не так милы, как кажутся на первый взгляд, то и церемониться с Артуром особо не станут. Отправят его по месту назначения, прямиком на службу в Мертвое воинство – и все дела.
Она развернулась на тропинке и побежала в сторону парковых ворот. Теперь вариант со стариком казался ей единственным верным решением. Если, конечно, он не какой-нибудь шарлатан, решивший от нечего делать разыграть ее.
Но где искать старого бомжа? Напрасно Вета задирала голову, стараясь разглядеть столб дыма над одним из домов. Страшной собаки тоже нигде не наблюдалось.
Она полчаса металась по району, пока буквально не налетела на группку подростков лет пятнадцати-шестнадцати, куда-то торопливо шагающих. Те грубо спихнули ее с тротуара и пошли дальше, громко продолжая прерванный на секунду разговор. И что-то в их словах заставило Вету сначала навострить уши, а потом побежать следом, прячась за спинами прохожих и хилыми городскими деревьями.
– Я знаю, парни, где он: на рынке, в пустующей подсобке. Продавщица его туда пускает, когда дождь, – возбужденно, глотая слова, говорил один из ребят. – А собака где-то носится, на рынок-то ей нельзя.
– Вот и разберемся с ним по полной, – сказал другой. – Сколько раз было сказано, чтобы не лез в наш подъезд? Мамка не успевает убираться, вечно злая, как та собака. И вообще – нечего таким, как он, воздух отравлять.
– Отметелим, а видео сбросим в Интернет, – радовался третий. – Там уже полно таких.
– Наше ваще будет жесткач! – заверил второй.
Вета не была уверенна, что речь идет именно о вчерашнем бомже, но ясно, что хулиганы задумали напасть на кого-то беззащитного. Хорошо, что на рынке – народу там полно, а уж она поднимет такой крик, что сбежится весь район.
«Если это именно тот старик, то я, возможно, рассчитаюсь с ним раньше, чем попрошу об услуге», – на бегу размышляла девочка не без тайной надежды.
Вот и крытый рынок. Ребята уверенно шмыгнули через запасной выход. Вета бросилась за ними, но путь ей преградила толстая тетка в халате.
– Только для грузчиков! – рявкнула она. – Вход для покупателей с другой стороны.
– Пропустите! – взмолилась Вета, испугавшись, что потеряет пацанов из виду. – Я не покупатель! Сюда только что зашли трое парней, они хотят избить одного старика. Он бомж и сейчас в какой-то из подсобок.
– Точно, есть такой, – удивилась и сбавила тон продавщица. – Сама бедолагу из жалости пускаю туда в дождь. Пойдем-ка, поглядим, кто там замышляет дурное.
Она схватила Вету за руку и потащила по коридору между складскими комнатушками. А через мгновение с дальнего конца коридора раздался звук, сильно смахивающий на выстрел, и что-то полыхнула так ярко, что все пространство склада на секунду залил ослепительный лиловый свет. «Неужели опоздали? – запаниковала Громова. – Неужели у кого-то из этих гадов был с собой пистолет?»
– Эй, что за дела такие? – визгливо заорала продавщица. – Кто там балует? Сейчас охрану позову!
Навстречу им из помещения выскочили трое. Правда, после вспышки глаза отказывались четко воспринимать изображение, но по силуэтам Вета узнала парней, за которыми шла следом. И воскликнула:
– Это они хотели избить старика!
– Так какие ж это парни? – изумилась продавщица. – Это какие-то старые развалины.
И заорала в глубь коридора:
– Эй, товарищ, человеческим языком просила никого сюда больше не водить!
Вета поскорее поправила очки и уставилась на застывшую посреди коридора троицу. Теперь перед ней стояли три дряхлых старика. Их руки и ноги смешно и жалко торчали из слишком коротких рукавов и штанин. Они рассматривали друг дружку и, понятное дело, не верили собственным глазам. Потом один из них горестно взвыл и, прихрамывая, заковылял по коридору в сторону выхода. Остальные бросились следом. И Вета услышала дребезжащий и чуточку насмешливый голос старика:
– Извиняюсь, любезная Виктория Пална, товарищи зашли посмотреть, жив я досель или помер. Впредь такого не повторится. Только не гоните на улицу, какой уж день хриплю, да и радикулит замучил. Боюсь я, как бы такой дождик не оказался для меня последним.
– Ладно, – почти сразу сдалась продавщица. Вероятно, это была очень добрая женщина. – Только чтобы больше я тут никого из твоих собутыльников не видела. Да, вот еще девочка к тебе какая-то странная, из приличных. Неужто родственница? Тоже чтоб не задерживалась, договорились?
– Договорились, – покладисто согласился старик. – Проходи, внучка!
Громова на ослабевших ногах зашла в подсобку и застыла у стены, во все глаза глядя на старого бомжа. Когда стихли шаги Виктории Павловны, спросила:
– Это вы их так, да? Они теперь навсегда такими останутся?
Старик развел руками, как будто сожалел о случившемся. Хотя по смешинкам в глазах было ясно – нисколько не жалеет.
– Зато теперь на собственном примере познают, что старость надо уважать. Ну, а ты как – решилась?
– Не знаю, – с трудом проговорила Вета. – Да, наверное, решилась.
– Садись, – предложил старик.
Сам он удобно устроился на куче картонных коробок, застеленных сверху газетами и мешками. Перед ним на дощатом ящике была разложена закуска: открытые рыбные консервы, половинка круглого хлеба, подгнившие овощи.
Вета робко подтянула к себе какую-то тару, примостилась напротив.
– Рассказывай, – велел бомж. – Какая беда и когда приключилась?
И она рассказала. Правда, не стала упоминать о Дикой охоте. Из ее рассказа выходило, что Инга и Артур просто утонули в Серебряном озере, у старой пристани.
– Надо же, место-то какое, – вроде как обрадовался чему-то старик. – Что ж, тем проще. Плавать сама умеешь?
– Умею.
– Островок трех березок знаешь?
– Конечно! Он же рядом с пристанью как раз.
– Так вот, слушай очень внимательно, внучка, – перешел на торжественный полушепот старик. – Я помогу тебе очутиться там в нужное время. А как спасти друзей – это уж твое дело. Главное, следи за тем, чтобы никто из них не выбрался на островок и не прошел между теми березками. Если пройдут – труба дело. Тогда ты свой шанс упустила. Понимаешь?
– Понимаю, – пискнула Вета. – Вы только скажите: хуже не будет?
– Кому – хуже? – усмехнулся старик. – Друзьям твоим, что ли?
– Ну, нет…