Там будет Бриджит О’Доннел, она уже пришла. Надо каким-то образом поговорить с ней наедине, хотя бы всего несколько секунд. Винсент не осмеливался надеяться, что их разговор затянется — успеть бы только сказать «спасибо». Этого вполне достаточно. Прежде чем Винсент успел собраться с мыслями, тело его уже перемахнуло через парапет.
Когда он спрыгнул на террасу, мягкие сапоги почти бесшумно приземлились на плиты пола. Ветерок носил по террасе пожелтевшие, хрустевшие под подошвами листья. В этом ветерке не было ничего осеннего; он ласково шевелил складки длинного плаща.
Чарльз хотел взять такси, но Катрин его отговорила.
— Сегодня тепло, папа, да и идти недалеко. Кроме того, — шутливо добавила она, — ты ведь всегда говоришь мне, что я должна побольше заниматься спортом.
Чарльз заколебался и искоса посмотрел на свою дочь.
— Ты выглядишь просто шикарно, — продолжала она. — Это я говорю на тот случай, если ты боишься, что прохожие станут смеяться над твоим нарядом.
— Ха-ха, — ответил он, взял ее под руку и зашагал по тротуару. — Если ты не против прогуляться, то я — тем более. В конце кондов, с такое; дамой пройтись одно удовольствие.
— Ты тоже отлично выглядишь, папа, — тихо повторила она, покрепче взяв его за локоть.
Хотя на крышу небоскреба можно было добраться на двух лифтах, пришлось несколько минут дожидаться в очереди, а лифт был набит битком. Он шел без остановок на самый верх и доставил в пентхаус сразу человек двадцать. На площадке топталось не меньше полусотни наряженных в маскарадные костюмы гостей.
— Ого-го, — присвистнула Катрин.
Костюмированные балы Джона Бреннана были хорошо известны. Сам Джон любил говорить «печально известны». Гости старались придумать что-нибудь почуднее. Катрин увидела Джаву из «Звездных войн»; сверкающие красные глаза и все такое прочее. Джаву сопровождала молодая женщина в наряде восточной танцовщицы. Рядом стоял главарь пиратов, Синяя Борода, весь утыканный незажженными свечами. Далее располагались скелет, два Зорро, горничная, Шерлок Холмс, средневековый рыцарь в сопровождении дамы и дракона на роликовых коньках. Впрочем, приглядевшись, Катрин поняла, что это не роликовые коньки, а фетровые сапоги на каких-то диковинных каблуках.
Чарльз натянул на лицо желтую маску, надел шляпу набекрень и извлек из кармана серого мундира приглашение.
— Ну и публика! — прокричал он дочери в ухо.
Это уж точно, подумала она. Катрин кивнула, поправила маску, чтобы лучше видеть — перышки над бровями все время качались и заслоняли обзор.
Она совсем забыла, как великолепно выглядит пентхаус Джона Бреннана, а ведь всего какой-то год назад ей пришлось делать фоторепортаж для журнала «Мир архитектуры», когда Джон развелся со второй женой и полностью изменил интерьер своего жилища. В одной лишь гостиной запросто разместились бы три обычные квартиры. Потолок был не меньше шести метров высотой. На стенах не осталось и следа одноцветных обоев, которым отдавала предпочтение вторая жена. Новый дизайнер обшил нижнюю часть стен темным деревом, вторую покрасил в перламутровый цвет и раскидал повсюду классические канделябры. Теперь зал выглядел не таким пустынным и холодным. Возможно, впечатление усиливалось за счет того, что в настоящий момент тут собралась целая толпа приглашенных.
Чарльз вручил пригласительный билет дворецкому, который стоял у подножия лестницы, ведшей от лифта к дверям. Катрин не сразу узнала Андре, хотя тот был облачен в обычную ливрею. Дело в том, что вся голова дворецкого — волосы, брови, кожа были выкрашены в ярко-голубой цвет, а надо лбом покачивались два сверкающих шара на пружинках. При этом Андре сохранял свое всегдашнее корректное и очень серьезное выражение лица. Катрин была рада, что вокруг столько народу и она может спрятаться за спинами гостей. Андре обиделся бы, если б знал какой хохот вызывает у нее его вид.
— Ого-го, — снова присвистнула она, когда они вошли в гостиную.
У стены расположился целый оркестр. Длинный стол, накрытый всевозможными восхитительными яствами, постоянно пополнялся новыми блюдами. В толпе расхаживали полдюжины официантов, толкая перед собой тележки с напитками. Они, как и Андре, были одеты в ливреи, однако лица их были скрыты масками или гримом. В центре зала образовалась площадка для танцев, и там отплясывали добрых два десятка пар.
Чарльз пробирался через толпу, держа дочь за руку. Он остановился у подноса с шампанским, чокнулся с дочерью и вдруг увидел, что к ним пробирается человек в испанском шлеме и узорчатой кольчуге. Катрин захлопала глазами: это был Джон Бреннан, чье лицо, выкрашенное стальной краской, имело совершенно тот же оттенок, что и шлем. Он был похож на Железного Дровосека, облаченного в рыцарские доспехи.
— Чарльз! — радушно воскликнул он, протягивая вперед обе руки.
Мистер Чандлер взял бокал в левую руку, обменялся рукопожатием с хозяином и обернулся к Катрин.
— Не ожидал вас так рано! Ужасно рад! — воскликнул Бреннан. — Неужели это вы, Катрин!
Он замахал руками, изображая преувеличенное изумление.
Катрин улыбнулась, жестом прося его замолчать. Она была уверена, что следующей фразой Джона будет: «Боже, как же ты выросла!» Однако Бреннан повел себя достойно: официально пожал ей руку, как взрослой. Впрочем, он тут же повернулся к Чарльзу, и их разговор, как и следовало ожидать, углубился в дебри юриспруденции. Если никто их не прервет, они будут разглагольствовать на юридические темы несколько часов подряд.
Катрин неторопливо огляделась, надеясь увидеть в толпе знакомое лицо. Это было не так-то просто: ведь все лица были под масками. Несколько человек, как и Чарльз, надели узкие домино, но большинство присутствующих закрыли лица полностью. По сравнению с их мудреными масками ее личина совы выглядела очень просто. Были и такие гости, которые не надели масок, но раскрасили свои лица до неузнаваемости.
В центре зала отплясывали двое скелетов, изображая Джинджер и Фреда; их костюмы были выполнены высокопрофессионально — черепа так и отливали блеском настоящей кости. А вот какой-то коротышка с личиком гнома уставился на Катрин во все глаза. Не сразу она поняла, что это маска, надетая на затылок. Когда гномик обернулся, оказалось, что у него еще одно лицо с горящими глазами. Впечатление довольно жутковатое.
А кто это там, у бара, в платье, обшитом блестками? Такие обтягивающие платья носили в начале 60-х. Лицо было закрыто разукрашенной маской, но зато серьги Катрин разглядела отлично: жуткие сооружения из серебра и носорожьего рога. Они как две капли воды были похожи на висевшие по стенам канделябры. Серьги свисали, достигая их владелице до ключиц. Мэри Хэкенсон получила их в качестве рождественского подарка много лет назад. Это была шутка, но Мэри отнеслась к подарку серьезно и с тех пор все время их носила.
— Мэри? — позвала Катрин. И чуть громче: — Мэри!
Женщина оглянулась, склонила голову набок и радостно рассмеялась:
— Катрин! Это ты?
Катрин захлопала в ладоши, бросилась навстречу подруге, и они крепко обнялись. Мэри оглядела Катрин с ног до головы критическим взором и улыбнулась:
— Ты выглядишь просто потрясающе! Эй, ребята, идите все сюда! Тут все наши, — сообщила она, увлекая Катрин за собой. Та лишь успела переглянуться с отцом, показав ему глазами, куда ее уволакивают. Совиные перышки на маске закачались, и вскоре Катрин растворилась в толпе.
На самом деле здесь были, конечно, не «все». Дженина переселилась в Санта-Монику, Арнольд трудился над диссертацией в Оксфорде, а его сестра-двойняшка Алекса — в Сорбонне. Марта с новым мужем отправилась в плавание к греческому архипелагу. Однако большинство компании все же собралось здесь. Начались разговоры о старых временах и новых событиях, а также беззлобное сплетничанье об отсутствующих.
— Мы тебя больше совсем не видим, — пожаловалась Эллен.
Катрин улыбнулась.
— Извините, — беззаботно сказала она. — Я была ужасно занята в последнее время.
Она не столько увидела, сколько почувствовала, что Джефф, нынешний дружок Мэри, нахмурил лоб и сделал Эллен какой-то знак. Дело в том, что уход Катрин из фирмы отца и ее работа в офисе окружного прокурора считались запретной темой. Никто из друзей и близких не мог понять, зачем она это сделала. Катрин и сама не смогла бы привести причины, которые кому-нибудь из них показались бы убедительными.
Во всяком случае, эти люди не приставали к ней с увещеваниями, в отличие от многих прочих. Да она и в самом деле уже давно их не видела.
Джефф подошел к ней сзади и покровительственно положил руку на плечо Катрин. Та с серьезным видом подмигнула Мэри, которая славилась невероятной ревнивостью. Однако когда Джефф приставал к Катрин, Мэри относилась к этому совершенно спокойно.
— Ну, ну, — сказал Джефф, оглядывая Катрин. — Ты уже виделась с Бриджит?
— Еще нет.
— Она и в самом деле замечательная.
Мэри под маской скривила рот.
— Джефф так заинтересовался ее политическими взглядами, — сухо сказала она, подчеркнув тоном два последних слова.
Джефф расхохотался, и Катрин посмотрела на него с серьезным лицом, но задорно горящими глазами.
— Могу себе представить.
Из-за спины Мэри появился Грэг и похлопал ее по плечу
— Ты слышала, что она продала свою книгу «300 дней» Голливуду?
Мэри презрительно фыркнула.
— Представляю себе. «Ромео и Джульетта» с ирландским акцентом.
Грэг тоже захихикал.
— Да бросьте вы, — запротестовал Джефф. — Это отличная книжка.
Грэг кивнул и перестал смеяться.
— Она мужественная женщина. Это ее пацифистское движение так разозлило обе стороны, что ей постоянно угрожают смертью. Убили ее. мать ее мужа.
— Ее отец — член Ирландской республиканской армии, — сказал Джефф. — Его разыскивает полиция за взрыв в Лондоне.
Катрин кивнула. Все это она знала. Она прочла все написанное где-либо и когда-либо о Бриджит О’Доннел. Слава Богу, что Джефф и Грэг заставили Мэри замолчать. Всегдашнее ехидство подруги в данном случае было не к месту.