— Нет, — еле слышно прошептала она. У самого ее лица возле губ раздалось пыхтение. Она подумала, что он хочет ее поцеловать, но мужчина выпрямился и отодвинулся, что-то злобно бормоча под нос. Ее пальцы безвольно зашарили по подстилке, глаза наконец открылись, и она увидела его силуэт, а за ним — звездное небо.
— Мне тут нравится, — тихим, ласковым голосом сказал он. — Когда я был маленький, часто тут играл. А теперь здесь будешь ты. Я буду тебя навещать.
О Господи, он совершенно невменяем. Он убьет ее, и никто никогда не найдет тело. Никто, кроме Винсента.
— Нет, — снова прошептала она, внутренне проклиная себя за страх и слабость. Он одурманил ее каким-то снадобьем, лишившим ее сил. Силуэт двинулся, Катрин почувствовала чужую руку, проведшую по ее волосам. Она не успела даже отпрянуть — прикосновение было коротким. Потом мужчина исчез из ее поля зрения. Захлопнулась крышка багажника, и толчок отозвался во всем ее теле. Послышался звук удаляющихся шагов.
Что он с ней сделает? Долго ждать ответа не пришлось. Катрин услышала, как скрипнул ручной тормоз, машина чуть дернулась с места и медленно покатилась по склону. Раздался всплеск воды, и внутри у Катрин все похолодело. Нет, ей не почудилось. Она почувствовала, как снизу подступает вода.
Мужчина стоял на берегу. Он слегка вздохнул, когда капот автомобиля скользнул под воду. На миг машина остановилась, и он забеспокоился — вдруг она не уйдет достаточно глубоко под воду, но автомобиль тронулся дальше и замер, лишь когда над поверхностью воды остались крыша и верхняя часть багажника. Ничего, к утру автомобиль увязнет и полностью скроется под водой. Ее никогда не найдут. Этот урод с террасы так и не узнает, куда она подевалась. Мужчина улыбнулся, обхватил себя за плечи и отвернулся от озера. Сзади донесся слабый, ритмичный гул, словно кто-то обессилевшими руками колотил по металлу. — Ох уж эти женщины, никогда не знают, что нужно для их блага. Ничего, больше ей не придется ни о чем беспокоиться. Теперь она будет принадлежать только ему. Ему, и больше никому.
Вода была такая холодная, что Катрин окончательно пришла в себя. Она перекатилась на спину. Приподняла голову над водой и постаралась упереться ногами в крышку багажника. Нет, ничего не выходило! Она не хотела умирать, во всяком случае, таким образом!
Места было недостаточно, чтобы упереться как следует. Надо приподняться на колени, приказала она себе. Багажник был сделан на совесть. Между ним и кабиной водителя была не какая-нибудь картонная перегородка, а сплошной металл. В кабину выбраться не удастся. Катрин заколотила руками по крышке, но почувствовала, что сейчас оглохнет от грохота. Девушка забралась в самый верхний угол, где образовался воздушный карман. Пальцами она вцепилась в край крышки, потом зашарила по дну, пытаясь найти что-нибудь годное для рычага. Нет, в багажнике ничего такого не было. Вокруг царила кромешная тьма. Было тихо, лишь побулькивала вода, проникая в багажник снизу и вытесняя драгоценный воздух. Катрин перестала шарить по полу и вновь заколотила по крышке, утратив всякий контроль над собой. Ей отчаянно, до истерики хотелось выбраться из этого капкана.
Винсент был весь перемазан в глине. В последнем туннеле вода поднялась вышел колен, и теперь сапоги хлюпали при каждом шаге. Стены там были жирными от черной грязи, повсюду торчали ржавые трубы, под ногами сновали крысы и еще какие-то мерзкие твари. Но вот туннель остался позади. Винсент вдохнул чистый ночной воздух, шагнул в темноту и оказался в густых кустах. Катрин была в страшной опасности. Он не позволял себе задумываться об этом. Винсент рывком высвободил плащ, зацепившийся за ветки, и побежал к узкому оврагу. Сапоги загрохотали по граниту. Это была дамба. Ниже, в обрамлении высоких елей, ютилось озеро, совсем маленькое, похожее на пруд. Лес был полон шорохов — там шла своя ночная жизнь. Но до берега еще надо было добраться.
Винсент обежал высокий утес, спрыгнул вниз, потом еще раз, пробрался через заросли кустарника и наконец оказался у склона, спускавшегося к озеру. Повсюду были разбросаны камни, на каждом шагу можно было оступиться. Винсент совсем выбился из сил. Катрин нуждалась в нем, он чувствовал это. Поэтому, едва отдышавшись, Винсент побежал дальше.
Вода остановилась у самых ее ушей. Теперь над поверхностью остались только лицо Катрин и кисть одной руки. Воздуха почти не было, каждый вздох сокращал количество оставшегося кислорода. Я умру, подумала она. Хотела заплакать от отчаяния, но слез не было. Она чувствовала себя смертельно усталой.
— Винсент, — прошептала она.
Винсент остановился так резко, что полы плаща обвились вокруг его ног. Он чуть не упал — совсем выбился из сил. Вокруг было тихо, лишь трещали цикады и квакали лягушки. Озеро было где-то совсем рядом. Винсент прислушался к своему внутреннему чутью. Катрин! Она совсем ослабела. Ее дыхание стало прерывистым, сердце билось еле слышно. Винсент откинул плащ и заковылял дальше.
Тут произошло самое страшное, отчего он лишился последних сил. Едва слышное сердцебиение Катрин внезапно прекратилось. На него навалился ужас утраты, в глазах почернело, Винсент рухнул на колени.
— Нет! — прорычал он. От этого рева все остальные звуки стихли, и наступила тишина.
Винсент дернулся — совсем рядом раздался сухой треск, кто-то наступил на ветку. Винсент сразу понял, кто перед ним. Мужчина самого обычного вида. В коричневых штанах и бурой куртке, каштановые волосы, шерстяная рубашка с поднятым воротником. Руки засунуты в карманы. Необычным было лишь выражение лица, дышавшее невыразимой злобой. Мужчина во все глаза смотрел на Винсента. Он думал, что урод появился как нельзя более кстати. Тот самый урод, который занимал его законное место.
— Ты опоздал, — прошептал мужчина. — Она моя.
Он хотел сказать что-то еще, но не успел. Рука Винсента обрушилась на его шею, разодрала куртку, рубашку и еще какую-то маленькую белую тряпочку, которую мужчина носил на груди. Еще один удар левой руки — и коротышка мешком отлетел в сторону, ударившись о ствол дерева. Винсент перешагнул через растерзанное, окровавленное тело и оказался на берегу.
Он увидел крышу ее машины. Свет звезд отражался от полированного металла, мерцая бликами. А может быть, это были не блики, а слезы, застывшие в его глазах.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Мертв. Человек, угрожавший его Катрин, мертв. А что же с ней? Винсент отогнал прочь приступ черного ужаса и устремился к озеру. Не может быть, чтобы она погибла, он этого не вынесет. Винсент поднял голову, побежал еще быстрее.
Она не умрет. Он этого не допустит!
Вниз, по пологому склону, сначала по траве и твердой земле, потом по илистому дну. И вот он уже перед машиной, ее машиной. Ноги вязли в топкой грязи по щиколотку. Винсент яростно затряс головой, наступил на камень, торчавший из воды, и изготовился к последнему прыжку. Он приземлился прямо на крышу автомобиля. Раздался грохот, прокатившийся волной над гладью озера и угасший в безмолвном лесу
Ей было больно, очень больно: легкие, голова, ободранные пальцы, безуспешно пытавшиеся продраться сквозь сталь. Выбраться из багажника было невозможно. Потом боль исчезла. Катрин не заметила, как это произошло — просто страдание ушло, и все. Она находилась в кромешной тьме, лишь в глазах вспыхивали искорки и крутились химерические шестерни — это были галлюцинации, вызванные нехваткой кислорода и приближающейся смертью.
Смерть. Это слово пронеслось у нее в мозгу и растаяло, не произведя никакого впечатления. Катрин находилась в пространстве, где не было ни тепла, ни холода, зато был свет. Она медленно обернулась к источнику сияния, сделала шаг, второй. Холодная, пахнувшая водорослями вода осталась где-то вдали, в царстве испуга, лихорадочного сердцебиения и ужаса. В том мире, где кто-то все еще шептал, как молитву, имя Винсент, по-прежнему жила надежда, но Катрин больше не смотрела в ту сторону, она двигалась к свету.
Он был очень яркий, но глазам не было больно. Она увидела, что впереди кто-то стоит. Два человека, сулящие ей защиту и покровительство. Они всегда ее защищали.
— Мама, — прошептала Катрин и вздохнула. На нее накатила волна счастья, и страха сразу как не бывало. Он исчез, и черные воспоминания вместе с ним.
Автомобиль раскачивался под его ногами. Было такое ощущение, что он вот-вот преодолеет невидимый подводный барьер — камень или корягу, за которые зацепилось колесо, и покатится дальше, в пучину. Однако времени осторожничать не было, да и рассуждать тоже. Винсент знал, что Катрин внутри, и этого было достаточно. Она в багажнике! Он опустился на четвереньки и переполз на крышу багажника. Ощупывая руками металл, Винсент шептал:
— Не покидай меня. Пожалуйста, не покидай меня.
Там было тепло и мирно. И совсем тихо. Катрин больше ничего не помнила, не осталось ничего, кроме нынешнего момента. В горле ее встал ком, зрение замутилось, и она стряхнула с ресниц слезинки. Ее ждали мать и отец. Она еще не могла видеть их лиц, но знала, что оба улыбаются. Мать протянула руки ей навстречу.
— Мама, — прошептала Катрин и устремилась вперед, навстречу объятиям.
Машина еще раз дернулась, покачалась, но лишь глубже осела в ил. Винсент попрочнее уперся ногами и вцепился ногтями в кромку багажника. Всей его нечеловеческой силы вряд ли хватило бы, чтобы одними ногтями сломать замок. Но ужас и надвигающаяся чернота придали усилиям Винсента неистовость. Мощным рывком он вырвал крышку багажника и отшвырнул ее далеко в сторону. Она шлепнулась о воду со всплеском, который эхом раскатился по берегу, но Винсент ничего не слышал. Он смотрел лишь на тоненькую, свернувшуюся в три погибели девушку. Ее лицо находилось как раз на уровне воды. Дрожащими руками Винсент подхватил Катрин и прижал ее к себе. Потом он не мог вспомнить, как достиг берега.
Катрин тоже потянулась к матери. И мать и отец были совсем рядом. Каким умиротворенным взором смотрел на нее отец! Еще мгновение — и их руки встретятся. Она упадет в родительские объятия, и они вечно будут вместе.