– Спрашиваю просто на всякий случай, – нервно пробормотал он. – Может, нам стоит перейти к плану Б?
Гастон злобно зыркнул на приятеля. Лефу сглотнул и быстро забрался в повозку, пытаясь заглушить муки совести.
Похоже, они будут придерживаться плана А.
Никогда еще у Белль не было такого чудовищного пациента, как Чудовище. Честно говоря, до сих пор единственным, за кем ей приходилось ухаживать, был ее отец: она обрабатывала порезы и царапины, если Морису случалось пораниться. С тех пор как девушка привезла Чудовище обратно в замок, оно вело себя просто невыносимо. Можно подумать, это ему пришлось шагать через заметенный снегом лес в тонких туфлях и всю обратную дорогу бояться за свою жизнь. Нет, все это время Чудовище пребывало в обмороке. Это Белль в страхе оглядывалась через плечо, заслышав малейший шорох. Это Белль всю дорогу тревожилась, опасаясь, что Чудовище с каждой минутой слабеет и может умереть.
Только когда они с Филиппом добрались до замковых ворот, когда на парадном крыльце появилась миссис Поттс, а вслед за ней из замка высыпала прислуга, чтобы помочь оттащить Чудовище, – только тогда Белль поняла, как устала и перенервничала, только тогда перевела дыхание и задрожала. Она смогла унять дрожь очень не скоро, после горячей ванны.
Но кого все это волнует теперь? В настоящий момент Белль изо всех сил пыталась справиться с Чудовищем: страдающий от боли хозяин замка вел себя точно большой ребенок.
Пока Белль отогревалась, миссис Поттс распорядилась отнести хозяина в западное крыло и разместить в его покоях. Теперь он лежал в своей старой кровати, а слуги собрались вокруг, ожидая распоряжений. Рядом с кроватью стояли кувшин с горячей водой, миска и чистые тряпки, которыми надлежало промыть раны Чудовища. Налив немного воды в миску и добавив туда щепотку соли, Белль намочила тряпку, отжала ее и, стараясь действовать осторожно, приложила к глубокой ране на передней лапе Чудовища.
Хозяин замка заревел, словно она ему эту лапу отрезала.
– Больно! – рявкнул он, обнажив клыки, и попытался отдернуть лапу.
– Если бы ты лежал спокойно, не было бы так больно, – резко ответила Белль, хватая его за лапу и прижимая ее к кровати.
– Если бы ты не убежала, – процедило Чудовище сквозь зубы, – ничего бы и не случилось.
Миссис Поттс наблюдала за их препирательствами, подняв бровь. Потом поглядела на Люмьера – подсвечник стоял у двери, нервно переминаясь с ноги на ногу. Они многозначительно переглянулись, как бы спрашивая друг друга: интересно, к чему приведет эта перепалка?
– И вообще… – продолжало Чудовище, явно вознамерившись оставить за собой последнее слово, – тебе не следовало ходить в западное крыло.
Белль не сдавалась.
– Ну а тебе… следует научиться держать себя в руках.
Чудовище открыло рот, потом закрыло. Снова открыло и снова закрыло. Наконец оно слегка вздохнуло. Ничего не попишешь: девушка права.
Белль улыбнулась и снова принялась промывать рану. Тут ее улыбка померкла. Несмотря на эту почти дружескую перепалку, она искренне волновалась за Чудовище.
Рана оказалась серьезнее, чем она думала.
– Постарайся отдохнуть, – мягко сказала она, в последний раз промокая рану полотенцем. Поднявшись, она смотрела, как глаза Чудовища медленно закрываются, а дыхание замедляется. Убедившись, что хозяин замка заснул и на какое-то время избавлен от боли, она повернулась, чтобы уйти. К ее изумлению, у двери стояли миссис Поттс, Люмьер, Когсворт и Плюметт. Белль совсем забыла, что они тоже здесь.
– Спасибо вам, мадемуазель, – сказала миссис Поттс с благодарной улыбкой.
Люмьер поклонился.
– Мы бесконечно вам благодарны, – добавил он.
Белль кивнула, потрясенная тем, насколько обеспокоенный и встревоженный у слуг вид. Чудовище не производило впечатления очень доброго хозяина, однако и Люмьер, и миссис Поттс выглядели почти такими же обессиленными, как Чудовище.
– Почему вы так за него переживаете? – спросила девушка, не подумав.
– Мы заботимся о нем всю его жизнь, – ответила миссис Поттс так, словно это очевидно.
– Но ведь из-за него вы все прокляты, насколько я поняла, – сказала Белль. Она очень хотела узнать причину такой… странной преданности. Ни чайник, ни канделябр не ответили, но девушка не отставала. – Почему? Вы же ни в чем не виноваты.
Девушка вспомнила, как закричало Чудовище, увидев, что она едва не коснулась розы: «Ты могла всех нас погубить!» Над замком определенно тяготеет какое-то проклятие, и Белль сильно сомневалась, что его наслал кто-то из замковых слуг.
– Тут вы совершенно правы, дорогая, – вздохнула миссис Поттс. – Видите ли, когда хозяин остался без матери, его жестокий отец превратил этого милого, невинного мальчика в… то, чем он является сейчас… и мы этому не помешали. – Домоправительница говорила торопливо, так, словно уже давно хотела поделиться с кем-то наболевшим. Она поведала Белль историю мальчика, всем сердцем любившего свою мать. Миссис Поттс рассказала, что раньше замок был совсем другим: прежде здесь господствовали смех и любовь, солнечный свет и невинность.
А потом мать мальчика – мать Чудовища, осознала вдруг Белль – тяжело заболела. Миссис Поттс рассказала, что мальчик день и ночь сидел у постели матери, наблюдая, как та угасает. Принц умолял докторов спасти ее, но они лишь качали головами, обещали вылечить королеву – и ничем не помогли.
«Бедняга, – подумала Белль. – Я выросла без матери, никогда даже не видела ее и все равно до сих пор чувствую боль утраты». Как же, наверное, горько было Чудовищу – ведь он всю жизнь был окружен такой любовью, а потом в один миг ее лишился.
Словно почувствовав, о чем думает девушка, миссис Поттс продолжала свой грустный рассказ. После кончины королевы жизнь принца круто изменилась. Отец его, человек холодный и жестокий, лишил сына всякой радости и сердечного тепла. Постепенно из замка исчезли все следы былого счастья, а на смену им пришли тьма и безжалостность – и случилось это еще до проклятия.
Чудовище застонало от боли, и миссис Поттс умолкла. Вся троица с тревогой наблюдала за хозяином, пока наконец его дыхание не выровнялось и он не затих. Девушка снова повернулась к миссис Поттс и Люмьеру, и ее взгляд упал на стеклянный колпак, парящую под ним розу и опавшие лепестки на столешнице.
– Что случится, когда упадет последний лепесток? – спросила она, боясь, что уже знает ответ.
– Хозяин навечно останется чудовищем, – ответил Люмьер. – А мы все станем…
– Антикварными вещицами, – закончила за него миссис Поттс.
– Безделушками, – добавил Люмьер.
Когсворт, зашедший проведать пациента и уже какое-то время стоявший рядышком, кашлянул.
– Мусор, – резко возразил он. – Мы станем мусором.
Белль выгнула бровь: никогда еще мажордом не говорил так сурово.
Вокруг собрались остальные слуги и тоже принялись подсказывать, во что они превратятся. Белль слушала их, и сердце ее болезненно сжималось. Она знала, каково это, оказаться в ловушке. Примерно так она чувствовала себя, живя в Вилльнёве, где каждый день похож на предыдущий, а жители косо смотрят на тебя, если ты чем-то выделяешься из толпы. Вот только Белль могла бы выбраться оттуда, если бы захотела. А миссис Поттс? Люмьер? Когсворт? У них такой возможности нет. Они обречены вечно оставаться за замковыми стенами и вдобавок заколдованными. Девушка повернула голову и посмотрела на спящего хозяина замка. Он, как и его слуги, тоже заперт в ловушке. Сначала он долгое, очень долгое время был вынужден мириться с жестоким отцом, а потом его прокляли.
– Я хочу вам помочь, – сказала Белль и сама удивилась этому заявлению не меньше остальных. – Должен быть какой-то способ разрушить проклятие.
Последовала мучительная пауза, слуги нервно переглядывались. Наконец заговорил Когсворт:
– Вообще-то, есть один способ…
– Вам не нужно тревожиться об этом, деточка, – перебила его миссис Поттс. – Мы подготовили для вас кровать, так что вы можете ложиться. – Сказав это, миссис Поттс выгнала всех остальных слуг из комнаты.
Белль посмотрела им в след, потом подошла к кровати Чудовища. Каково же было ее изумление, когда она увидела, что глаза хозяина замка открыты: он все слышал. Их глаза встретились, и девушку потрясли боль и стыд, сквозившие во взгляде Чудовища. Прежде чем Белль успела что-то сказать, Чудовище закрыло глаза и отвернулось от нее.
Вздохнув, Белль вышла из комнаты, чтобы дать хозяину замка отдохнуть. Однако, закрывая дверь, она в последний раз посмотрела на розу. У нее на глазах медленно опал еще один лепесток. «Пусть миссис Поттс и все остальные не хотят рассказывать мне, как снять проклятие, – подумала Белль, уходя, – но я все равно это выясню».
Глава XI
Белль хотела помочь, вот только не знала с чего начать. Миссис Поттс ясно дала понять, что слугам ее помощь не требуется, и Чудовище, очевидно, тоже не собиралось в ближайшее время ничего объяснять. Оставалось надеяться только на себя. Так размышляла Белль, присаживаясь на стул рядом с кроватью Чудовища, и вдруг ей пришла в голову забавная мысль: раз уж она не знает, как снять проклятие, то можно попытаться выяснить это самостоятельно и тем самым провести время с пользой.
Для начала нужно помочь хозяину замка поправиться.
Белль расправила складки платья и посмотрела на Чудовище; его глаза были закрыты, и Белль решила воспользоваться этим, чтобы осмотреть его раны. Прошло несколько дней с тех пор, как оно спасло Белль от волков, и благодаря хорошему уходу большая часть ран начала заживать.
И все же повязки с самых больших и глубоких ран еще не сняли: потребуется много времени, прежде чем они заживут, к тому же наверняка останутся шрамы. Белль смотрела на бинты и жалела беднягу. У него и так, наверное, множество незримых шрамов – ведь он рос без матери, и никто не мог защитить его от жестокого отца. И вот теперь еще и настоящие раны – какая несправедливость.
Белль вздохнула. Сидя здесь, вздыхая и жалея Чудовище, она ничем ему не поможет. Девушка огляделась, ища, чем бы заняться, пока хозяин замка спит, но не увидела ничего подходящего (и почти этому не удивилась). Книг на прикроватном столике не обнаружилось, все картины были разодраны в клочья, даже мебель и та разбита. «Похоже, придется развлекать себя самостоятельно», – подумала Белль.