Пока я соображала, моего пушистого зверя торжественно вручили обалдевшему от такого подарка чертенку. Он схватил новую игрушку в охапку и, забыв о том, что вроде как ударился и должен страдать от боли и обиды, шустро подскочил на ноги, что-то сказал мужчине и с улыбкой счастливого маньяка побежал вон из комнаты.
Я на автомате рванулась следом, забыв о слабости и сонных чарах. А вот они, как это ни печально, обо мне очень даже помнили. Сделать удалось всего пару шагов, потом все вокруг закачалось, зарябило и зашумело. Хотя нет, зашумело все-таки в ушах да и остальные эффекты наверняка исходили от меня, а не от интерьера. Взгляд рассеянно скользнул по чужим лицам, словив новую порцию непонятного. Чернокожий мальчишка обернулся на выходе и радостно оскалился, зажатый у него под мышкой Ринго неожиданно подмигнул мне, а в грустных и почему-то виноватых глазах светловолосой женщины блеснули слезы.
Когда четэри успел оказаться за спиной, чтобы легко подхватить меня на руки, не знаю. Не в моем состоянии отслеживать его перемещения. Помню только прикосновение когтистых пальцев ко лбу и накатившую на меня волну всепоглощающего сна, в котором серой картинкой проступил уже знакомый пейзаж.
Жаль, что сейчас там не было снегопада…
Глава 8
Харон Рагнар по прозвищу Черное Сердце сегодня был счастлив. Он держал на руках девушку, захваченную в капкан сонных чар, и с любопытством смотрел, как разглаживается вертикальная морщинка на ее лбу, как уходят с лица следы сосредоточенности и волнения, а вместо них холодной маской проступает спокойствие. Неестественное… словно у мертвеца. И только мерно вздымающаяся грудь не давала забыть о том, что бедняжка всего лишь спит. Пока еще спит. Эта темноволосая малышка стоила ему нескольких сильных и опытных воинов, но… она того стоила!
Упрямая девочка. Забавная в своем нежелании подчиниться его чарам. Там, на поверхности, среди ненавистного для четэри дня, для того чтобы отключиться, ей потребовалось гораздо меньше магического воздействия. Интересно, почему? Сказался стресс от потери спутника? Кем же он ей был? Возлюбленным, братом, другом или просто охранником? Хотя, по сути, это все уже неважно – парень мертв. Здесь, в стенах Харон-се, пленница взяла себя в руки и решила побороться за ясность ума, упорно пытаясь вырваться из крепких объятий навеянного им сна. Смешная. Своим поведением она вызывала в Рагнаре симпатию и сочувствие, которое он усилием воли задвигал куда подальше, напоминая себе, что случайностей не бывает, и эту самую Лоэль ему послали Высшие силы.
Четэри взывал к ним почти месяц, не надеясь на отклик. Но в канун ритуального обмена они все-таки соизволили отозваться, приняв облик незнакомой Харонэссы. Она связалась с ним через Магическое зеркало и продала за определенную плату (за которой, кстати, еще должен был явиться ее посланец) сведения о потенциальной рабыне, волей случая очутившейся неподалеку от его владений. Не суть, что у серолицей информаторши были необычно синие глаза странного разреза (чего еще можно ожидать от Высших сил?). Неважно, что гостей из другого мира не засекли его соседи (не для них был послан этот «подарок», не им его и забирать). И то, что человек, сопровождавший девушку, обладал отнюдь не человеческими способностями, тоже теперь не имело никакого значения, ведь препятствия только делали победу слаще. Черному Харону срочно нужна была рабыня. Еще одна, помимо его милой Грэты. И он получил ее. Именно сегодня, в день Аваргалы, точнее… уже в ночь. Такая удача выпадала не часто и имела привкус предопределенности. Сладкий привкус с примесью неизвестности. Осталось чуть больше часа до того судьбоносного момента, когда он либо потеряет все, либо приобретет то, чего так жаждет.
И все-таки Рагнару было жаль пленницу. Как ни давил он в себе это несвойственное четэри чувство, оно подкрадывалось вновь и вновь, стремясь затопить своим ядом его черное сердце. Слишком долго он общался с человеком, слишком… Наверное, потому и сам очеловечился. В чем-то. К счастью для них обоих, далеко не во всем.
Длинные ленты серебряным дождем спадали вниз, тонкая ткань платья едва прикрывала молодое женское тело. Харон окинул его оценивающим взглядом и вяло улыбнулся. Хорошенькая… для человека. Но не это нравилось ему в ней. Ее глаза… Придя на шум, производимый его отпрыском, он, к своему удивлению и невольному одобрению, не заметил в ее темных глазах страха, зато там отражались бездна любопытства, немного раздражения и очень много беспокойства. В тот момент пленница почему-то напомнила ему Грэту. Особенно после того, как кинулась спасать живую игрушку, принесенную для его сына. Наверное, этот зверь что-то значил для Лоэль… Жаль, что все так получилось. Рагнар не хотел ее расстраивать перед церемонией. Признаться честно, он вообще не хотел причинять ей вреда, и, сложись ситуация иначе, эта темноволосая девушка осталась бы жить в его доме. Грэта всегда хотела иметь подругу своей расы. Хотела, хоть и никогда не говорила о таком глупом и несбыточном желании. Но он знал, он слишком хорошо знал свою единственную рабыню, чтобы угадывать ее тревоги и мечты.
Тихий, едва слышный всхлип отвлек хозяина Харон-сэ от изучения его дневной добычи. Он поднял голову и посмотрел на белокурую женщину, так и стоявшую посреди комнаты, не решаясь уйти без повеления господина. А спросить разрешения она не отваживалась, боясь выдать голосом свое состояние. Руки дрожали, а по щекам струились беззвучные слезы. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, поэтому рабыня старалась не шевелиться и не производить лишних звуков, но от острого слуха четэри сложно скрыться. Особенно если этот слух за долгие годы привык улавливать каждое ее движение, каждый вздох…
Как случилось, что холодный и расчетливый Харон полюбил собственную рабыню? Никто не знал, в том числе и он сам. Никому знать и не надо было. Даже родной ребенок не имел ни малейшего понятия о том, что именно связывало его отца с человеческой женщиной, живущей в их доме. Для всех она оставалась его игрушкой, любимой куклой, собственностью. Та, которая скрашивала вечера своего хозяина, развлекая и ублажая его. Та, которая выполняла любую его волю, любой каприз. Та, о неприкосновенности которой так пекся Черный Харон. У обитателей Срединного мира не было принято заводить семьи, как на бывшей родине Грэты. Крылатые выбирали себе пару для продолжения рода, и для этого им хватало всего нескольких встреч. Главное, чтобы оба партнера подходили друг другу по разным параметрам, наиболее важным для выживания общего ребенка. Потом, в соответствии с изначальным договором, новорожденное чадо забирал тот, кто оплатил его рождение и был намерен обеспечить ребенку хорошее обучение и достойное будущее. У Рагнара рос сын, который не знал своей матери, как и большинство детей их расы. Зато он знал ласку отцовской рабыни: именно она пела ему колыбельные песни и рассказывала на ночь странные сказки. О далеких городах и волшебных существах, умеющих любить, хранить верность и жертвовать всем ради близких. А днем с мальчиком занимались высокооплачиваемые учителя, которые просвещали его на тему того, как все обстоит на самом деле. Но юный наследник все равно любил слушать эти истории. Глупые, наивные, порой смешные… Он был по-своему привязан к белокурой няне, хоть и считал ее, как и большинство в их доме, живой куклой, существом бесправным, но забавным и недопустимо добрым, не более того. И это хорошо, это правильно… никому не следовало знать их тайну. Тайну совершенно ненормальной любви между Грэтой и ее господином.
Сначала она его заинтересовала. Дрожащий голос, сцепленные добела пальцы и такие грустные глаза… необычные – светло-сиреневые, словно редкие цветы из его домашнего сада. А в глазах, в этих огромных, чистых глазах – страх и надежда. Распущенные волосы покрывали ее плечи, играя алыми бликами в свете зажженных свечей. Девушка сидела в начерченном на полу круге вызова и, не мигая, смотрела на его отражение в стоящем напротив зеркале. Почему ее обращение услышал именно он? Случайность? Вряд ли. Скорее, судьба или происки небезызвестных Высших сил.
А потом она озвучила желание, чем сильно удивила своего Эгеле и заинтересовала еще больше. Обитатели Срединного мира по праву считали себя промежуточной расой между Высшими и людьми. Выносливые, долгоживущие и хорошо подкованные в сфере магических трюков, только они знали, как можно связаться с настоящими демонами из Безмирья, чтобы выменять новый магический секрет Высших. Люди же упорно связывались с самими четэри, ошибочно считая их демонами. Они были для смертных порождениями мрака, которые способны выполнить любую просьбу. Почти любую. Деньги, власть, слава – стандартный набор человеческих требований. А взамен… душа, в скором времени занимающая законное место в кристальной ловушке. Человеческая жизнь коротка, можно и подождать несколько десятков лет. Так просто и так приятно. А главное, практически никаких колебаний соприкоснувшихся миров и, следовательно, никаких пернатых блюстителей порядка на рогатую голову хитреца, поймавшего в сети соблазна очередную глупую жертву. Но хрупкое создание с сиреневыми глазами не просило денег, ей не нужна была слава, она не хотела власти… Все, что волновало землянку, – это жизнь беременной сестры, умиравшей от неизлечимой во втором мире болезни.
Не то что бы Рагнар не мог помочь ей, он просто не понимал, зачем продавать свою душу за чью-то чужую жизнь. Желавшие благ для себя были предсказуемы, просты, доступны. А эта… другая. Такие клиенты в преисподней ценились больше всего. Тогда он решил, что душа Грэты станет украшением его коллекции. Но, услышав следующую просьбу девушки, Черный Харон задумал заполучить еще и ее тело.
Две жизни за одну. Сестра и ее не рожденный пока малыш – в обмен на рабство в мире четэри. Как ни странно, девчонка согласилась. Глупышка… но до чего ж она была очаровательна. Чистая душа, чистые помыслы, чистое сердце – ради такой добычи можно было пойти на риск. Забрав девушку, Рагнар несколько месяцев постоянно менял свое местоположение. Он выстраивал магические щиты, оставлял обманки и путал следы, скрываясь от вездесущих Хранителей Равновесия.