Я вижу через окно, как работник Макса подходит к серому внедорожнику. Он распахивает заднюю дверцу и заглядывает внутрь.
– Ты совсем спятила?! – доносится до меня его злой голос.
Он у него звучный и поставленный, так что до меня долетают отголоски.
– Не разговаривай так со мной! – шипит на него Анастасия. – И какого черта, я до сих пор здесь торчу?! Я хочу в номер! Отдай приказ своему тупому водителю, он меня не слушается!
– Ты сейчас едешь в аэропорт и сваливаешь отсюда ближайшим рейсом! Мой босс не терпит такие фокусы.
Остаток рабочего дня я провожу на автомате. Дожидаюсь приезда Ирины Андреевны, объясняю ей ситуацию с клиенткой и показываю, что деньги в кассе. Начальница кивает и заглядывает в расписание на экране компьютера. В конце концов, она остается довольна, и я могу ехать домой.
Я снимаю студию в соседнем районе. Там «бабушкин» ремонт и подъезд, который красят в ядовитый голубой цвет, но зато удобно добираться до работы. Остановка практически под окнами. Это уже моя третья квартира в новом городе, и я люблю ее больше всего. В ней все равно уютно, пусть и не сделаешь красивые фоточки.
Я выхожу на остановку раньше, иду в продуктовый магазин. Настроения нет, так что в корзину летит только самое необходимое. На моем холодильнике висит стикер, на котором я пишу список продуктов, которые закончились. Я сфоткала его перед выходом и теперь методично закидываю в корзинку пункт за пунктом. Черный чай, яйца, банка консервированной фасоли, помидоры черри, бумажные полотенца.
На улице стоит приятная погода. Весне остался всего месяц, и в тихие дни можно поймать себя на мысли, что пора избавляться от пиджака и переходить на летние вещи. Я стараюсь смотреть по сторонам, чтобы не зацикливаться на всяких глупостях, но они упорно лезут в голову! Там целый хоровод из того, от чего надо держать оборону.
Вот зачем мне думать о Максиме?
О его хромоте?
О словах его пассии?
«Я вижу, что с ним что-то не то после вашей встречи!» – выпалила она мне в лицо, и я сама не заметила, как эти слова осели в памяти. Теперь они отдаются внутри эхом и зовут поразмышлять на эту тему.
А что с ним?
Что она заметила в его поведении такого, что прибежала ко мне выяснять отношения, причем явно без его разрешения, коль его служба безопасности срочно кинулась исправлять косяк и забирать ее. И почему Максу не плевать? Тот охранник был довольно груб и практически запихнул Настю во внедорожник, словно она действительно сделала что-то выходящее за рамки. Он еще и ко мне потом пришел. Причем смотрел так, словно проверял мое состояние: не поцарапала ли меня эта кошка, не довела ли до слез.
Странно. Откуда вдруг прорезалась такая забота после года тишины?
Я подхожу к своей квартире и отпираю замки. Умываюсь, а потом иду на кухню. В этот момент звонит сестра, которой я уже пятый месяц обещаю приехать и повидаться.
– Ариш, я не могу найти скрин твоего паспорта, – без приветствия сообщает в трубку Лена.
– А зачем тебе?
– Что значит «зачем»? Хочу купить тебе билет на самолет!
– Ох, Ленка! – смеюсь я. – Ты больше не веришь в мое «скоро»?
– Верю, но хочу сделать его скорейшим.
– А с начальством моим ты договоришься?
– Хотя бы на пару дней. – Ленка непреклонна. – Неужели нельзя как-то договориться?
Два-три дня, конечно, можно как-то выкроить, подкопить выходные. И я действительно хочу увидеться с сестрой: мы никогда раньше надолго не разлучались, а три года вообще жили вместе. До ее замужества мы жили в моей квартире, она была тогда нашей общей, и мы отлично ладили. Мы продали пустующую бабушкину квартиру и переехали в новую. Хотя некоторые родственники и друзья были уверены, что мы обязательно должны разругаться из-за жилплощади. Я до сих пор помню все эти разговоры, когда мне с видом знатока говорили, что нельзя покупать с сестрой квартиру совместно. Ни в коем случае! Пусть малюсенькие студии, но отдельные, чтобы у каждой своя. А мы с Ленкой решили, наоборот, взять побольше, чтобы не тесниться. Тем более что вдвоем веселее и со счетами проще.
Ленка потом сошлась с Толиком и переехала к нему. Мы посчитали ее половину, я отдала ей все, что успела собрать, а потом стала платить какую-то часть каждый месяц. Я до сих пор подшучиваю, что у меня ипотека, только вместо банка – родная сестра.
– Мне плохо без тебя, – неожиданно серьезным голосом бросает Ленка.
У меня аж щемит в груди. Хочется прям-таки сжать её в объятиях.
– Мне тоже, Ленчик.
– Никак не пройдет? – спрашивает она уже тише. – Я понимаю, что ты не хочешь ехать из-за того парня.
Она даже имя Максима старается не называть. Деликатность моей сестры иногда просится в Красную Книгу. Она так ласкова со мной, когда дело доходит до моей сердечной драмы!
– Ты вряд ли с ним здесь встретишься, – продолжает Ленка. – Город огромный, невозможно просто так пересечься. Тем более, он из мажоров. Вы ходите по разным улицам.
Ой, если бы!..
Выдыхаю, но почему-то не признаюсь сестре, что Максим рядом.
– Я не могу это объяснить, Ленка. Начинаю и сама понимаю, какая глупость выходит…
– Я никогда не скажу, что то, из-за чего ты страдаешь – глупость.
Я пару раз моргаю, чтобы не пустить слезу от ее душевных слов.
– Просто я уехала от воспоминаний. А что там этих воспоминаний? Всего несколько дней. Но они до сих пор такие живые, пронзительные… Как вчера.
Особенно сейчас, когда я снова увидела Макса.
– Но я приеду, – произношу следом. – Я, может, и правда слишком увлеклась всей новой жизнью. Столько забот, дел… С вами надо повидаться. Я и по Толику соскучилась.
Ленка хохочет в трубку, а потом кричит куда-то в сторону, прося мужа подать голос.
– Аришка! – кричит тот. – Я бассейн купил! Приезжай летом!
– Какое «летом»?! – шипит на него Ленка. – Я сейчас ее уговариваю!
– Тогда подогрев куплю! – тут же находится Толя. – Приезжай обязательно!
– Хорошо, – бросаю в трубку и все-таки смахиваю слезу, предательски скатывающуюся по щеке.
После разговора с сестрой я готовлю себе ужин. Достаю вазу с декоративным букетом, которую купила на днях, и ставлю на стол. Надо хоть как-то порадовать себя после дикого денька.
Но неожиданно приходит еще одна «радость».
В дверь звонят.
Глава 20
Я хмурюсь, потому что никого не жду. Потом сдергиваю с крючка полотенце и вытираю руки после воды, заодно выключаю плиту и иду к двери. Заглядываю в глазок и вижу Его.
Дыхание на мгновение останавливается, словно я пропустила сильный удар. Я сразу понимаю, что за порогом стоит Макс, но мне требуется время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Принять ее.
Я открываю дверь и встречаюсь с ним взглядом. При рассеянном свете его лицо кажется худым и заострившимся. Максим чуть подается вперед, чтобы не нависать надо мной с высоты своего почти двухметрового роста, и щурится.
– Здравствуй, – произносит он ровным голосом. – Я войду?
Я непроизвольно опускаю глаза и замечаю, что его широкая ладонь сжимает трость. Она черная с матовой ручкой, смотрится агрессивно и стильно, как крутой аксессуар. Только вот понятно, что это не простой аксессуар. Мне приходится приложить усилие, чтобы не рассматривать ее больше секунды. Я до сих пор помню, как он сказал мне, что не переносит жалости, и как резко отреагировал в первый раз, когда я задержала взгляд на шрамах на его груди.
Но я не успеваю скрыть свое внимание. Тяжелый прерывистый выдох все же касается его рельефных губ, как будто в нем жила надежда, что я не замечу трости.
– Здравствуй, – произношу, едва контролируя голос, который так и норовит сорваться и прозвучать то ли жалобно, то ли растерянно.
Но я действительно сбита с толку.
Часть меня отказывается поверить в то, что Максим стоит на пороге моей квартиры, а другая часть не знает, что делать с тем, что он стал совершенно чужим. Я ощущаю это все острее. От него исходит темная тяжелая энергетика. Появляется чувство, словно он прошел войну и вернулся с нее совершенно другим человеком.
– Мне тяжело долго стоять, Арина, – добавляет Максим. – Ты впустишь меня или нет?
Я толкаю дверь сильнее и отхожу в сторону, пропуская его. Максим сам закрывает дверь за собой, а я прохожу на кухню. Отодвигаю на край стол тарелки, которые поставила для ужина, потом перевожу взгляд на Макса, который входит в комнату следом за мной. Он двигается довольно плавно, нет ощущения, что каждый шаг дается ему через боль, но делает он это медленно. Он кладет ладонь на спинку стула, выдвигает его и почему-то снова медлит.
– Что с тобой произошло? – первой задаю вопрос.
От его молчания у меня по коже ползут мурашки. Мне уже мерещится, что температура в комнате упала на несколько градусов.
– Купил слишком мощную тачку, – буднично сообщает Макс и все же опускается на стул. – Не справился с управлением.
Он запрокидывает голову, чтобы снова поймать мое лицо в ловушку своего темного взгляда. Я остаюсь стоять и не знаю, как реагировать на его ответ. Я не верю ему.
– Ты поправишься? – спрашиваю следом.
– Без понятия… – Он пожимает плечами так, словно мы говорим о пустяке, а не о его здоровье. – Один врач говорит, что нет, второй – что да. Мне больше нравится верить второму.
Он усмехается. Вроде бы шутит, но смотрит так, словно режет чем-то острым. В нем явно прибавилось цинизма. Максим поправляет ворот черной футболки, закидывая за него выбившийся медальон на толстой серебряной цепочке. Мне начинает казаться, что он сам не знает, зачем он здесь. Я больше не задаю вопросов, ожидая, что он объяснит, для чего позвонил в мою дверь. А он просто смотрит на меня. Без капли стеснения изучает мои черты. Не будь в нем столько арктического холода, можно было бы даже поверить, что он соскучился.
– Макс, – выдыхаю, не выдерживая.
– Мы не будем говорить о прошлом, – неожиданно отрезает он.
Ох!
Я тоже усмехаюсь.