– Будешь ночевать в машине? – спрашивает он, останавливаясь у моей дверцы.
– Я еще не решила.
Он подходит вплотную и запускает руку в салон. Я дергаюсь, боясь, что он дотронется до меня.
– Тут есть рычаг, – сообщает он. – Можно отодвинуть до упора и опустить спинку. Будет почти кровать.
Я никак не реагирую.
– Но тут прохладно, Ариш. Это все-таки гараж. И может тянуть сигаретами с той стороны. У парней неподалеку комната отдыха.
Вторая ладонь Макса ложится на опущенное стекло и крепко сжимает. Я же непроизвольно задерживаюсь взглядом на его сбитых костяшках.
– В доме есть женщина? – спрашиваю его.
Максим качает головой.
Я медлю и совершенно по-глупому продолжаю разглядывать его свежие ссадины. Ночевать в гараже не хочется, идти с ним – тоже. Но я уже устала от споров, пока мы ехали сюда. Он явно не собирается отступать.
– Я хочу пить, – сознаюсь, потому что в горле на самом деле пересохло, и обхватываю пальцами ручку.
Максим помогает мне, распахивая дверцу, и отходит в сторону.
– Я покажу, где кухня, – произносит он, после чего первым поворачивает в сторону входа в дом.
Мне становится легче, когда он не смотрит на меня. Передо мной только его широкая спина, да слышится шорох его шагов. Я иду за ним и замечаю, что он делает над собой усилие – пытается идти ровной походкой.
Дверной проем выводит в светлый коридор. Быстро скидываю туфли и оставляю их у стенки. Обычно я переобуваюсь в удобные кроссовки сразу после работы, но желание постучать каблучками на свидании с Игорем сегодня пересилило.
Максим не замечает моей заминки, я нагоняю его и вижу гостиную с огромной люстрой. Ее рожки сделаны из грубого дерева и напоминают о Средневековье. Вообще дизайн нелепый, одновременно пафосный и деревенский.
– Дом съемный, – объясняет Максим, словно может читать мои мысли затылком. – На фотках казался лучше.
Он ведет меня дальше. Кухня находится за поворотом, и она больше напоминает банкетный зал кафешки средней руки – очень даже средней. Мне непривычно видеть Максима в такой обстановке. Я вспоминаю роскошный дом его брата, фотки его апартаментов в самом центре и, наконец, новенький кроссовер, который он подарил мне просто так. Максим не кичился деньгами, но производил впечатление человека, который привык покупать дорогие вещи и окружать себя самым лучшим.
А теперь что? Наигрался в роскошь?
Ему явно плевать, он даже не смотрит по сторонам. Прямой наводкой идет к холодильнику, достает три жестяные банки и ставит их на столешницу, после чего смотрит на меня, словно хочет убедиться, что я еще рядом.
– Стакан, – лаконично сообщает он и достает его из шкафчика.
Он отходит к окну, и это начинает выглядеть так, словно он решил не давить на меня и соблюдать безопасную дистанцию.
Я подхожу к столешнице и рассматриваю набор из трех напитков: минеральная вода, минералка со вкусом лимона и что-то безумно сладкое, но без единого русского слова на упаковке. Я открываю вторую банку и пью так, игнорируя стакан.
Постепенно тишина становится странной и сковывающей. Я стою спиной к Максиму, но все равно слишком отчётливо чувствую его присутствие. Кажется, он не двигается – то ли глядит в окно или в другую точку, то ли следит за моими движениями. Наконец я не выдерживаю и оборачиваюсь. Натыкаюсь на взгляд его голубых выцветших глаз.
– Ты снимаешь дом, – говорю я. – Значит, ты задержишься в городе…
– Здесь довольно мило.
– Не ври!
– Почему?
– Тебе здесь не может понравиться. Здесь слишком спокойно и провинциально.
– Хорошо, пусть так. – Он пожимает плечами и всем своим видом показывает, что не настроен спорить.
Я щурюсь.
– Ты какой-то другой сегодня. Ты давил и добивался ответов, когда мы виделись в прошлый раз в моей квартире. А сейчас…
– А сейчас я увидел тебя с другим мужиком.
Его сногсшибательная прямота никуда не подевалась.
– Здравствуй, холодный душ. – Макс усмехается и отталкивается от стула, на который оперся.
Меня прошибает нервная волна. Я пугаюсь, что затишье закончилось и он вот-вот подойдет вплотную.
– Я хочу позвонить Игорю, – произношу поспешно.
И только в этот момент понимаю, что оставила сумку с телефоном в его машине. Я на ультраскорости выскочила из седана Игоря и, видимо, обронила сумку в салоне.
– Он сейчас не ответит. С ним говорят мои люди.
– Как? Ты так и не сказал, что с ним будут делать. – Я указываю на ладонь Макса, кожу с которой он стесал об челюсть Игоря. – Это неправильно, Макс. Вдруг ты ошибаешься на его счет?
Он молчит пару секунд.
– Ты, правда, переживаешь за него?
– Конечно, Макс. Я живая и в отличие от тебя умею привязываться к людям.
Я шумно выдыхаю, заводясь от собственной эмоциональности. Ну почему я такая?! Начинаю чаще дышать, сбиваться с мысли… Выбрасываю руку в сторону. Хочу сделать еще глоток воды, но попадаю пальцами не по банке, а по стакану. Тот опрокидывается и через секунду валится на пол.
Я машинально наклоняюсь, словно есть шанс исправить оплошность, но через мгновение звон разбитого стекла бьет по слуху.
– Мать твою, Арина! – раздается совсем рядом хриплый рык Максима.
Он не дает мне больше двинуться. Я слышу, как под его тяжелыми ботинками крошатся осколки стекла. Он подходит вплотную и обхватывает меня за талию, отрывает от пола, как пушинку. Потом усаживает на столешницу и кривится так, словно я сделала что-то ужасное.
– Какого черта ты босая?! – со злостью спрашивает Макс.
– Такого, что туфли натерли! – огрызаюсь, но без огонька. – Ты зря хватаешь меня. Если ты думаешь, что я забыла, что ты был с тростью в прошлый раз, ты сильно ошибаешься. И ты хромаешь, Макс, это тоже заметно.
Я шумно выдыхаю.
– Нам обоим надо отдохнуть.
Глава 23
Максим показывает мне место, где я могу переночевать. Спальни располагаются на втором этаже и выходят большими окнами на внутренний дворик.
– Есть еще одна. – Макс кивает на следующую дверь. – Можешь выбрать, какая больше нравится.
– Эта хорошая.
Я переступаю через порог. В комнате гуляет легкое эхо – мебели слишком мало: кровать, да тумбочка с вазой, в которую вставлен букет искусственных полевых цветов. Я сразу прохожу к кровати, показывая, что скоро лягу. К счастью, этого оказывается достаточно, чтобы Максим ушел. Я слышу, как за ним закрывается дверь. Потом до меня доносится шорох его шагов. Я остаюсь одна и впервые за долгое время выдыхаю полной грудью.
А вот со сном дела обстоят хуже. Желание побыстрее заснуть оборачивается самым настоящим испытанием. Я ворочаюсь, то и дело проверяю, что простыня свежая, смотрю на часы. Думаю обо всём по кругу. В какой-то момент я все же отключаюсь как раз между мыслью о том, что Максим не имеет права удерживать меня здесь, и намерением сообщить ему это прямо в лицо.
Просыпаюсь ранним утром, которое с полуоборота подкидывает меня вверх. Я на автомате поднимаюсь, еще не понимая, что нахожусь не дома. В голове гудит паническая мысль, что я умудрилась проигнорировать трель будильника и уже опаздываю на работу.
Я останавливаюсь и упираюсь взглядом в желтую стенку с мелким узором. Смотрю на часы – седьмой час. Надо найти ванную и разобраться, что делать дальше. С первым пунктом не возникает проблем. Я приглядела нужную комнату еще вчера – вторая дверь в коридоре. Правда, полки над раковиной предательски пусты. Есть гель для бритья, мыло и зубная паста с лечебными травами – мой самый ненавистный вкус. Сразу минус сто баллов к утреннему настроению!
Минут через пятнадцать я направляюсь на первый этаж. Рядом с лестницей стоит коробка с новенькими кроссовками, на которой к тому же лежит сотовый. Проверяю размер – мой, да и расцветка явно для девушки. Я размышляю пару мгновений, потом обуваюсь и иду вниз. Сотовый тоже беру, только он успел разрядиться за ночь. Я делаю шаг и натыкаюсь на высокого мужчину в клетчатой рубашке. Он вчера заглядывал в гараж и предлагал Максиму позвать врача.
– Доброе, – бросает он грубым басом. – Босс отъехал, я пока за главного. Если что-то нужно, то обращаться ко мне.
Хм… Какой деловой!
Еще я отмечаю, что у парней Максима нет привычки называть имена.
Они вообще производят довольно гнетущее впечатление: этакие бойцы элитного подразделения, не привыкшие много говорить, и уж тем более говорить ласково. Неудивительно, что и Макс огрубел. Если он крутится в их обществе день за днем, выводы напрашиваются сами собой. Хотя у него же есть ласковые блонди, эти малышки должны сглаживать негативный эффект.
– Когда он вернется?
– Мне не докладывали. – Боец пожимает плечами.
– Но с ним же можно связаться? Уточнить этот вопрос? – Я впериваю в него настырный взгляд. – Я вообще надеялась, что смогу уехать после разговора с ним.
И мне нужно узнать, что с Игорем.
– Я попробую уточнить.
– А зарядку можно организовать? – спрашиваю, показывая свой телефон.
– Можно. – Он кивает и переворачивает мой сотовый так, чтобы увидеть разъем. – Сейчас принесу.
– Я буду на кухне.
Я иду уже знакомой дорогой. На глаза бросается, что осколки до сих пор рассыпаны по полу. Кажется, после нас с Максом никто не появлялся на кухне. Даже жестянки с газировкой стоят на прежнем месте. Во мне срабатывает инстинкт хозяюшки, и я запросто нахожу щетку с совком. Сметаю осколки, после чего включаю чайник и достаю банку растворимого кофе.
В ящиках хранится эталонная холостяцкая пустота. Я проверяю пару шкафчиков, добываю сахарозаменитель, который каким-то чудом затесался к спичкам. Еда есть только в холодильнике: картонные коробки с готовыми блюдами, которые остается только забросить в микроволновку. Я выбираю сырники: на завтрак – идеально.
– Зарядка, – сообщает боец, показываясь в комнате.
– Спасибо.
Он вставляет ее в розетку. Из нагрудного кармана его рубашки торчит рация, а из-под манжета на правой руке виднеется черная татуировка. На ум тут же приходит, что у Макса нет татуировок. Только шрамы.