Его слова спорят с его прикосновением. Потому что от его пальцев исходит согревающее тепло. Я, и правда, продрогла, и из-за этого чуть ли сама не цепляюсь за его ладонь.
Я ухожу, чтобы сменить одежду. Забираю вещи, которые принес Максим, и иду в комнату, где спала первую ночь. Переодеться удается быстро, а вот расчесать волосы – нет. Нахождение в чужом доме начинает сказываться. Тем, более в доме, в котором обитают только мужчины. Здесь совершенно нет косметики, гель для душа, и тот с ментоловым запахом. А уж средство для ухода за волосами – это что-то из области фантастики. Нормальная расческа – из той же области.
Я с надеждой перепроверяю все ящики, но нахожу только плоскую расческу и маленький походный фен без защитной насадки. Я однажды пользовалась таким в отеле, из-за чего чуть не заработала душевную травму. Стоило неудачно наклонить голову, как он засасывал волосы внутрь. Я смотрю на это чудо инженерной мысли, пытаясь прикинуть, какой женоненавистник его придумал.
Макс не зря предлагал мне заказать доставку. Правда, мне не хочется слушаться его, внутри просыпается ребенок, который согласен отморозить уши назло маме. Я еще раз просушиваю волосы полотенцем, потом прохожусь горячей струей из фена и только тогда берусь за расческу.
В конце скептично оглядываю себя в зеркале. Видок, если честно, так себе: волосы электризуются, а спортивка Макса сидит на мне просто «сногсшибательно». Я закатываю рукава по второму кругу, но вскоре понимаю, что мне нужны ножницы, иначе я точно убьюсь в его бесконечных штанинах.
Пока ищу ножницы, понимаю, что дом снова опустел. Никто не попадается на глаза и не издает звуков. Хотя нет, вру: когда спускаюсь на первый этаж, со стороны гаража доносится рык мощного мотора. Макс опять уезжает? Рассказал пару капель информации и отправился по делам.
Отлично! Просто отлично! А ты, женщина, сиди и жди, когда альфа вернется с новым рассказом.
Я набредаю на комнату, которая играет роль кабинета. Она, как и весь дом, выглядит пустой и необжитой, но на рабочий стол брошен ноутбук, а рядом лежит какой-то ремень. Я не тушуюсь и беру его в руки, после чего нещадно кручу в ладонях секунд пятнадцать (именно столько мне требуется времени, чтобы, наконец, понять, что это такое).
Наплечная кобура.
У-ф-ф-ф!
Оружие, ранения, покушения – вот что окружает Максима!
Все-таки он живет в совершенно диком мире. И если раньше меня сбивало с толку его богатство, то теперь дело именно в опасности. У меня не укладывается в голове, как родной отец может открыть охоту на своего сына. Вот как? Что это за новая грань бесчеловечности?
И как не ожесточиться при таком раскладе? Что Макс чувствует на самом деле? И что будет дальше? Если все так, как говорит Максим, мне, и правда, страшно выходить из его дома: кто знает, что еще придумает его папаша?
Я дергаю средний ящик рабочего стола. В нем оказываются ножницы. Взяв их, сажусь на стул, чтобы было удобнее подцепить лишнюю длину спортивных штанов. Худи резать не буду, я слишком бережлива к новым вещам, а вот со штанами надо что-то делать.
И надо заказать доставку. Мне все-таки нужны вещи – одежда и всякие бытовые мелочи. Тут упрямствомне только во вред: Макс не отпустит меня, а значит, придется привыкать к ментоловому гелю для душа и зубной пасте с лечебными травами.
Я подравниваю вторую штанину и решаю провести маленький эксперимент. Возвращаюсь в коридор, прислушиваюсь к абсолютной тишине, а потом подаю голос.
– Максим?! – зову, тренируя уверенный зычный голос. – Или кто-то?!
Магия срабатывает.
Проходит немного времени, и со стороны задней двери доносятся мужские шаги. Я по одному их звуку догадываюсь, что это чужой мужчина.
– Да, – отзывается охранник Антон. – Что-то случилось?
– Тут камеры? – Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь увидеть объективы.
За его спиной показывается еще один мужчина, напряженный и с недобрым взглядом.
Видимо, камер нет. А мой крик неплохо их всполошил.
– Камеры только вокруг дома, – устало отзывается Антон и смотрит на меня так, словно он и спроектировал тот самый фен с теми самыми женоненавистническими целями.
Второй охранник и вовсе сжимает кулаки. Он молча разворачивается и уходит, оставляя Антона одного.
– Я хотела сделать заказ… – Достаю из кармана штанов сотовый. – Но мне нужно будет его как-то оплатить.
– Там привязана карта.
– Оу… А адрес? На какой адрес заказывать доставку?
Антон подходит ближе. Потом протягивает руку, чтобы забрать телефон.
– Я вобью адрес в заметки.
– Спасибо, – произношу, отдавая ему сотовый. – Я не стерва, Антон. Я просто не понимаю, как себя вести и что будет дальше.
Его левая бровь ползет вверх. Он явно не ожидал таких слов, и это задевает меня. Если вчера утром я распаляла себя и думала, что буду хамить ему, как блонди Макса, чтобы он был сговорчивее, то теперь мысль о том, что охранник, и правда, привык к другим девушкам, делает порез на сердце. Сколько вообще у Максима было этих девушек?
Глава 27
Максим. Год назад
Он помнил только вспышку, причем не света, а звуковую. Его оглушило, прорезало болью, с которой организм не был в силах справиться и поэтому отключился.
Максим пришел в себя уже на больничной койке. Хотя это громко сказано. Вокруг был номер люкс. Он сразу узнал сетевой отель по бордовым шторам с коричневыми полосками – их фирменный стиль. Рядом никого не оказалось. Только дисплеи медицинского оборудования, какие-то провода, капельница и монотонный голос диктора. На стене висела черная огромная плазма, включенная на новостном канале.
– Ах-хр…
Макс попробовал позвать кого-нибудь, но смог издать лишь странный набор звуков. Впрочем, этого хватило. В комнату вошел охранник из его команды.
– Ты как? – спросил мужчина, после чего распахнул дверь шире. – Сейчас врач подойдет.
– Я хочу встать.
– Не, это пока рано.
Да-да, рано. Сутками, что ли, теперь лежать?
– Максим, я тебе серьезно говорю!
– Я твой босс, ты не забыл? – огрызнулся Макс, но охранник подошел вплотную и встал именно там, куда он собирался опустить стопы.
– Не забыл, – выдохнул охранник. – Рядом с тобой взорвалась машина. До твоей добраться не смогли, но пригнали на парковку седан с взрывчаткой. Ты чудом остался жив, тебе предстоит серьезная реабилитация. Ты сейчас на сильном обезболивающем.
Макс и сам понял, что встать не сможет. Он едва мог пошевелиться, его накрыла сумасшедшая усталость, словно все тело превратилось в камень и потеряло чувствительность. И где-то далеко все-таки маячила боль.
Он снова огляделся по сторонам, пытаясь отвлечься. Номер переоборудовали в палату, а шторы было наглухо закрыты.
– Где мы? – спросил Макс.
– В Нижнем.
Охранник умолк. В комнату вошла женщина в светлом деловом костюме. По ее движениям Максим понял, что она врач. Она сразу откинула простыню и начала мучить его профессиональным вниманием. Макс никогда не любил врачей. Он с трудом вытерпел осмотр и почувствовал глухое раздражение, когда догадался, что его щадят и отвечают на вопросы уклончиво.
Все действительно так херово? Да к черту!
За пару дней отлежится и будет как новый. Не первый раз в него попадали. Он знал, что на нем все заживает, как на собаке.
– Я составлю новый список, – произнесла врач, когда охранник пошел ее провожать. – Пусть ваши ребята привезут все необходимое, сегодня будет дежурить медсестра. Она проверит доставку.
Макс повел плечами – сначала осторожно, потом враскачку. Тупая боль снова проявилась, а через мгновение огрызнулась вспышкой где-то в спине. Он зашипел, стиснув зубы. Запрокинул голову и уставился в потолок, который слепил белизной.
Арина!
Еще одна вспышка.
Он с долбаной задержкой приходил в себя! Его мозг, как компьютер, подгружал новые файлы в хаотичном порядке. Макс снова дернулся и снова разбередил раны.
– Где она? – выпалил он, когда охранник вернулся в комнату. – Где Арина? С нею все хорошо?
– Да, я выставил наблюдение на всякий случай.
– Она у себя дома? Осталась в Москве?
Облегчение смешалось с чем-то горьким. Он выдохнул полной грудью, услышав, что она в порядке, но он хотел бы увидеть ее. Прямо сейчас. Чтобы она улыбнулась своей летней улыбкой и что-то сказала нежным голосом. Пусть даже отчитает, нахмурится и бросит, что зря связалась с ним, ему бы все равно стало легче. Ему всегда становилось лучше, когда она была рядом, даже если кровь закипала и они ругались из-за пустяка. Она необъяснимым образом действовала на него.
– Осталась. – Охранник постучал костяшками по прикроватной тумбочке.
Этот стук пробудил память. Макс вспомнил, как со злостью постукивал по рулю своей машины в тот день, когда случился взрыв. Его охрана включила режим паранойи из-за угроз старшего Арбатова, мать тоже плакала. Его уговаривали уехать из города, не откладывая. Макс плюнул и согласился. Он хотел позвонить Арине, сказать, что надо срочно собираться, но она не взяла трубку. Он дважды набрал ее – всё то же: длинные гудки вместо ее ласкового голоса. Тогда он сорвался и поехал к ней домой.
Он пролетел полпути, игнорируя скоростной режим и два внедорожника сопровождения, которые увязались за ним, а затем остановился. Ему скинули запись с камеры дома Арины, где отчетливо было видно, что к ней только что приезжала эта стерва Ксюша. Макс трижды прокрутил короткую запись из подъезда; красный огонек светофора успел смениться зеленым, послышались сигналы других водителей, но он остался на месте.
Арина снова с ней разговаривала и после этого игнорировала его звонки?
В который раз это происходило?
Что еще Ксюша наплела ей?
И почему она верит ей? Мать твою, почему?!
Искренне сладко улыбается, дается в руки, а потом выставляет ладонь и смотрит на него с подозрением, как на прокаженного. Что он сделал не так? Он должен вечно что-то доказывать? Макс не переносил это. Он вырос с детдомовской трещиной: «А ты докажи, что достоин семьи». Ему этого дерьма хватало с головой.