– Вчера что-то никто ничего не открывал.
– Сегодня приказ изменился, – спокойно отзывается Антон.
– Я теперь на хорошем счету? – усмехаюсь и прохожу к первому шезлонгу. – Я заказала доставку, через час-два в дверь позвонят.
Он кивает.
Я больше не хочу с ним говорить. Опускаюсь в шезлонг, вытягивая ноги, и смотрю на голубое небо. Тучки совсем рассеялись, осталась только ясная красивая синева.
«Я изменился за этот год. Я делаю над собой усилие, чтобы не пугать тебя»,– какого-то черта в голове всплывают слова Максима.
Я не думала, что они зацепили меня, но они тянут за собой клубок размышлений. Как вообще прошел этот год для него? Он лечился, да? Скрывался от отца, жил кочевником, заводил интрижки.
Ой, к черту!
Прикрываю глаза и стараюсь думать только о том, что надо наслаждаться свежим воздухом. Чудо, но мне удается задремать. Правда, пробуждение выходит не самым радужным: я просыпаюсь из-за неприятного шелеста.
Приподнимаюсь на локтях, из-за чего пластмассовый шезлонг поскрипывает, и вижу, как Максим ставит на соседнее место горсть пакетов. Значит доставка уже прибыла.
– Что в коробке? – спрашивает Макс, оборачиваясь ко мне через плечо.
Там как раз единственная вещь, которую я придумала купить для разорения его карты.
– Это тебе, – бросаю ему. – Подарок.
Макс глядит с недоверием. Он снова косится на коробку, которую ему явно помогли принести. Она огромная и украшена коричневым бантом. Я вообще-то не просила подарочную упаковку, но, видимо, она входит в набор.
– Подарок? – повторяет Максим почти что по слогам. – Мне?
– Подарок, – подтверждаю. – Тебе.
Я поднимаю спинку шезлонга повыше и собираю руки в замок на груди. Устраиваюсь поудобнее, чтобы полюбоваться реакцией господина Меркулова. Он как раз берется за крышку. С бантом он не церемонится и дергает изо всех сил, словно ждет, что крышка прибита гвоздями. Лента из-за такого зверства распадается на нитки, а на картоне появляются надрывы.
Прямоугольная крышка летит к ножкам шезлонга. Макс же хмурится еще сильнее, его лоб теперь напоминает тетрадку для прописи: сплошные линии.
У меня вовсе перехватывает дыхание. Я видела однажды эту вещь по телевизору, целый новостной репортаж ей посвятили как чуду техники. Я же тогда подумала, что мир совсем рехнулся и скоро мне понадобится спасательная шлюпка на другую планету. Но в жизни она смотрится иначе.
– Что это? – произносит Максим и отшатывается от коробки.
В его голосе слышатся злость, изумление и отчетливые брезгливые нотки.
Привередливый какой, вы посмотрите!
Технологический прогресс старался, ваял идеальную девушку, пусть и из пластика, а он нос воротит. Вообще-то рекламный буклет обещал только положительные эмоции. Фейерверк удовольствия, не меньше! Никаких тебе претензий, капризов, тоналки, которая может испачкать белую рубашку, головной боли в неподходящий момент, требований верности.
И она же красотка! Полупрозрачная сорочка с красными игривыми сердечками подчеркивает сумасшедшие формы. Обычная девушка не может похвастаться такой удачей, разве что после вмешательства пластического хирурга с целым набором имплантантов.
– Арина, – бросает Макс тем тоном, которым обычно требуют объяснений.
– Это секс-кукла, – отвечаю, коль он не может обойтись без подсказок. – В масштабе один к одному. Вообще она почти как робот. Там есть пульт и разные программы. Она и говорить умеет, и песни петь. Может имя твое запомнить и мурлыкать «Максик». Давай настроим?
Во мне просыпается азарт.
– Стонать тоже умеет, – добавляю, пытаясь припомнить, что еще обещал продавец. – Там была еще рыженькая, круче смотрелась, но ее надо было ждать целую неделю. Я подумала, что долго.
Я встаю с шезлонга и равняюсь с Максимом, который держит безопасную дистанцию от моего подарка.
– Она не кусается, Макс.
Он поворачивает голову ко мне и смотрит с высоты своего двухметрового роста. Недобро смотрит, с темным эхом, которое плещется смолой из его глубоких глаз.
– Я подумала, она тебе пригодится.
– Ты что-то хочешь этим сказать? – Макс кивает в сторону коробки.
Я пожимаю плечами, стараясь сохранить безразличный вид.
Но на деле я хотела его уколоть. Выпустить хоть толику эмоций, которые он заставляет меня переживать. Потому что о прошлом он говорить не хочет, а оно как отдавалось болью в моем сердце, так и отдается. Там его измена с моей лучшей подругой.
Ничего я не забыла. И не простила, как оказывается.
– В прошлый раз ты просто считала меня бабником, – усмехается Макс. – Теперь, видимо, сексоголиком. Я иду на повышение.
– Ты точно не можешь без женского общества, и это я еще мягко. – Я раздражаюсь от самой себя: нашла время, чтобы выбирать мягкие формулировки! – Для тебя девушка – предмет, который всегда должен быть под рукой, все равно что банковскую карточку закинуть в бумажник, и желательно новенькую блестящую, а не затертую, надоевшую.
– За метафору – «пять».
– Да уж какие метафоры, Макс? Только правда. Когда мы познакомились, ты перепутал меня с той, с которой собирался завести интрижку. Потом я видела тебя с Ксюшей. А совсем недавно на парковке с еще одной красоткой.
Пора заводить блокнотик. Записывать его победы.
Я вдыхаю воздух полной грудью, но Максим отчего-то не торопится бросать ответную колкость. Хотя он умеет.
– Что значит, ты видела меня с Ксюшей? – спрашивает он после паузы. – Ты имеешь в виду на той вечеринке у твоей сестры?
– Да, конечно, у сестры. – Я взмахиваю ладонями на эмоциях. – Хотя тогда тоже неприятно было. Она смотрела на тебя, как на торт, я до сих пор это вспоминаю…
Весь этот год временами вспоминала, а потом добивала себя мыслями, что она все-таки заполучила этот «торт». Не зря облизывалась.
– Так, стоп, Арина. – Он протягивает ко мне руку, но я не даюсь. – Ты что-то недоговариваешь… Почему «тоже»? Когда ты видела меня с Ксюшей?
– Отстань!
Я пячусь от шезлонга, потому что Макс со второй попытки пытается приобнять меня за плечи и заставить посмотреть себе в лицо.
– Тебе обязательно мучить меня? Хорошо! На записи я вас видела! Она показала, как классно вы проводили время у меня за спиной.
Слова буквально льются из меня, на диком запале и перехлесте. Я выпаливаю ему в лицо то, что никогда не говорила. Держала в себе.
– Какая еще запись?
Макс надвигается га меня.
– Та самая! – шиплю, потому что он обхватывает мою руку выше локтя и делает больно. – Или их много было? Ох, какая незадача! А мне Ксюша только одну показала. Мне хватило!
Я дергаюсь, но Макс ловко предупреждает мой выпад и фиксирует меня на месте. Его вторая ладонь скользит мне за спину, поднимается выше и нажимает на основание шеи. У меня возникает обжигающее чувство, что я угодила в капкан. Не сбежать и не спрятать слезы, которые вот-вот скатятся по щекам. Он этого и добивается? Хочет увидеть, что я до сих пор переживаю и не могу забыть рану, которую он мне нанес?
– Что? – Я запрокидываю голову и смотрю ему прямо в глаза. – Будешь опять отнекиваться? Чего ты вообще в меня вцепился?!
– Потому что люблю, – неожиданно произносит он злым голосом, словно угрозу бросает. Желваки ходят туда-сюда, а в синем море его взгляда нет ни одного тихого уголка. Там самая настоящая буря с яркими грозовыми всполохами. Меня тоже бьет током, тело ловит разряды, а дыхание больше всего напоминает шифровку тонущего корабля.
– У меня не было никаких записей с Ксюшей, – цедит Макс с холодом.
Он дергает меня на себя, заставляя натолкнуться на него грудью, и поднимается ладонями выше. Обхватывает мое лицо, из-за чего электрические разряды сразу набирают мощность и находят все мои слабые места. Я на рефлексах хватаюсь за его запястья, да так, что царапаю ногтями его кожу.
– Ты слышишь меня? – нажимает он. – Я без понятия, что она показывала тебе. Я об этом первый раз слышу. Что там было вообще?
– Не хочу…
Он встряхивает меня.
– Арина, просто скажи мне.
– Вы были в твоей квартире. В спальне… Она потрепала тебя по челке, и ты затащил ее в кровать.
Я нервно сглатываю, а Максим хмурится.
– Я что-то говорил на записи? Или она?
– Там не было звука.
Я все же увожу взгляд. С моим голосом и так творится неладное.
– Ты уверена, что на записи был я? Или Ксюша?
Я усмехаюсь, прикрывая глаза.
– Нет, не закрывайся от меня. Не сейчас, Ариш, нам нужно нормально поговорить.
Ему удается смягчить голос, а его пальцы прокладывают дорожки тепла по моей коже. Максим запускает ладонь мне в волосы, так уверенно и правильно, что у меня перехватывает дыхание.
– Макс…
– Это подделка или старая запись. С другой девушкой, – продолжает он. – Но с Ксюшей этого не могло быть. Это невозможно. Она была в моей квартире всего раз, и я точно не затаскивал ее в кровать. Трепать челку тоже не давал.
Он наклоняется ко мне. Я чувствую, как его дыхание щекочет мои щеки.
– Но ты все равно был с ней. Ты сам сказал на кухне, что изменил мне.
– Я сказал то, что ты хотела услышать.
Я поворачиваюсь к нему, открывая глаза. Смотрю с удивлением, потому что не могу понять, что он имеет в виду.
Хотела? О чем он?
– А что я должен был говорить?! Меня уже тошнит от фразы, что я не спал с твоей подругой! Я это повторяю, как отсталый, а ты не слышишь! На кухне я подумал, что легче согласиться.
Я замираю. Сама не знаю, что чувствую. Вернее, боюсь чувствовать. Мне страшно снова поверить, перемотать целый год назад и заново расставить точки над «i».
– Я больше не могу, – выдыхает Макс с хрипом. – Иди ко мне.
Он перехватывает мое тело, его крепкие руки наливаются силой, и я отрываюсь от земли. Максим рывком приподнимает меня, я пытаюсь остановить его, потому что у него больная спина и вообще я еще ничего не решила. Но поцелуй стирает все вокруг. Губы Макса обжигают животной страстью, всего секунда, и я больше не могу дышать рядом с ним. Весь воздух исчезает, а в голове остается только густой туман. Я чувствую его голод. Макс буквально дорывается до меня – глубоко целует и пошло проводит языком, вспоминая мой вкус.