– А шампанское там будет? – спрашиваю, подаваясь вперед.
Я кладу голову на его бедро. Ноги приходится подобрать под себя, но все равно удобно.
– Черная икра? Золотые ложки? – Я смотрю на Макса снизу вверх, пока он криво улыбается в ответ на мои слова и горячей ладонью откидывает от моего лица сбившиеся прядки волос. – Я смотрела фильм про мошенника, который пускал девушкам пыль в глаза и делал вид, что он миллиардер. Он как раз любил катать их на частном самолете.
– Значит, на девушек это действует? – усмехается Максим.
– Сразу предупреждаю: с меня нечего взять. Ты прогоришь со мной.
Он смеется и запускает пальцы в мои волосы, из-за чего мне хочется замурлыкать довольной кошечкой. Макс умеет дотрагиваться. В этом таится главная опасность: именно из-за этого легче всего потерять голову. Никакие частные самолеты не стояли рядом с его умением одним прикосновением дарить ласку и в то же время ощущение, что тебя касается сильный мужчина, уверенный, искушенный, щедрый.
– Уверена? – Он щурится с полыхнувшими хитрыми искорками в темном взгляде. – Я вот точно знаю, что можно с тебя взять.
Я угадываю его движение за миллисекунду. Выставляю ладонь, чтобы он не думал добраться до моей груди.
– Ты уже меня пугаешь, Маркелов…
– «Маркелов»? Что-то новенькое.
Я не позволяю ему заболтать меня и упрямо качаю головой.
– Ты что, совсем оголодал? Ну нет… Я скоро приду к выводу, что с тобой опасно находиться в одном помещении.
Он дает мне победить. Я сковываю его ладонь, которой он перестает продавливать мою защиту, а потом возвращаю ее назад, буквально вплетаю в свои волосы, как заколку, и блаженно прикрываю глаза. Максим хмыкает, но быстро понимает, что следует делать. Он перебирает мои прядки и подушечками пальцев проводит по коже, как будто повторяет мои черты.
– Ты говори, что тебе нужно, – бросает Максим. – Не стесняйся. Говори мне, чтобы я понимал, куда двигаться.
Я открываю глаза, чувствуя, как изменился его тон.
– У меня ни черта не было нормальных отношений. Вообще «нормальное» в моей жизни можно пересчитать на пальцах. Я отлично знаю, как быть подонком. Мне повезло с внешностью, она выручала, даже когда с деньгами было плохо. И я был злым, потерянным, а девчонки почему-то ведутся на таких.
Двухметровый красавчик с харизмой бунтаря и развитой мускулатурой. И правда, почему это девушки ведутся на таких?
– Потом появились большие деньги, и я повысил ставки. Модели, светские бабочки… Я хочу сказать, что я привык использовать. Платить и использовать.
– К чему ты ведешь?
– Я раньше не подходил к таким девушкам, как ты.
– Были не в твоем вкусе?
– Не хотел портить. – Он понижает голос, из-за чего проявляется мужская брутальная хрипотца. – Но потом насмотрелся на брата с женой и понял, что стоит попробовать.
Максим опускает ладонь на мой подбородок.
– Я плохой человек, Ариш, но я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я хочу сделать тебя счастливой.
Я порывисто приподнимаюсь и дотрагиваюсь до его налитых губ.
– Мне очень понравилась вторая часть того, что ты сказал, но первая… Кто тебе сказал, что ты плохой?
Макс понимает, что я хочу сесть, и затаскивает меня к себе на бедра. Я оказываюсь с ним на одном уровне, продолжая пытать строгим взглядом. Смотрю ему прямо в глаза и стараюсь понять, откуда в его голове взялась ужасная глупость.
– Я бы не стала общаться с плохим человеком, – добавляю.
– Ты просто еще мало меня знаешь, крошка…
– Нет, Макс, сейчас не время для твоих шуточек. – Я качаю головой. – И твой фирменный секси-голос тоже не поможет.
– У меня есть секси-голос?
Я стучу по его каменному прессу, чтобы он перестал актерничать, изображая удивление из провинциальной пьесы. Я в деталях вспоминаю, как мы общались год назад. Ведь тогда все было то же самое. Макс открывался, говоря что-то сокровенное и удивительно честное, а потом переводил все в шутку или вовсе выставлял железный барьер. В этом смысле ничего не изменилось.
Я разворачиваюсь, чтобы забраться еще выше. Макс не противится, так что мне удается довольно ловко оседлать его. Он даже помогает мне, после чего откидывается на кожаную спинку. С его губ слетает прерывистый выдох, который хочется тут же забрать нежным поцелуем.
– Я, может, и правда, еще мало времени провела с тобой, но я же чувствую тебя. – Я кладу ладони на его покатые плечи и выпрямляюсь, возвышаясь над ним. – И я видела тебя пьяным.
– Не напоминай.
– Ты, кстати, был очень милым.
Он смотрит на меня с прищуром, явно не веря моим словам.
– Ты так перепугался, что сделал мне больно, – улыбаюсь я. – Я всего лишь дернулась в сторону, а ты подумал, что задел меня. Видел бы ты свое лицо, Макс! Можешь теперь хмуриться сколько угодно, но я знаю, что в глубине души ты ласковый котенок.
– Говори тише, не дай Бог, водитель услышит.
– Шути, шути. – Я пропускаю его ироничный тон мимо ушей. – Я очень хочу, чтобы ты сделал меня счастливой, а я, в свою очередь, собираюсь выбить все глупости из твоей головы.
Накрываю его губы своими и срываюсь в томную глубину. Я совершенно забываюсь, лаская его и принимая его язык, которым он выводит жаркие восьмерки. Он может оставаться плохишом в сексе, ему идет эта роль, и она безумно меня заводит. Он ещё больше углубляет поцелуй, так что мне вскоре приходится ловить его подбородок и просить передышки.
– А нам долго лететь? – спрашиваю его, отстраняясь так, чтобы видеть его лицо, а не мутные вспышки желания.
– Часа полтора.
– Мы останемся в стране?
– Да. – Макс кивает. – Но там есть море и чудесный климат.
– Ох! – радостно выдыхаю я и тут же мысленно рисую карту России, прикидывая, куда можно добраться за полтора часа полета. – И ты молчал?! С этого надо было начинать, Макс!
Когда мы приезжаем в небольшой аэропорт, я первой выхожу из машины. Я никогда не видела частные джеты, только в фильмах и в соцсетях, где тюнингованные красотки хвастаются роскошным стилем жизни. Во мне бушует любопытство, которого я совершенно не стыжусь. Тем более я вижу, что Максу нравится наблюдать за мной. У него уже притупились краски восприятия, поэтому он смотрит на меня, а не на чудо современного авиастроения.
– Он такой красивый! – произношу, наблюдая за тем, как рядом с самолетом появляется персонал в стильных костюмах кофейного цвета. – И он точь-в-точь как в том фильме о мошеннике!
Это вообще-то слишком! Я, конечно, понимаю, что Макс никакой не мошенник, но часть меня не может поверить в происходящее. Я подшучивала в машине, требуя черную икру и шампанское, а сейчас понимаю, что если попросить, то подадут, и именно на золотом подносе!
– Мошенники обычно очень учтивы, – усмехается Максим, – чтобы вскружить голову, и чтобы жертва до поры до времени не почувствовала подвоха.
Он останавливается у трапа и подает мне руку. Я без колебаний вкладываю ладонь в его крепкие пальцы. От избытка эмоций у меня немного кружится голова, так что я практически повисаю на нем. Макс не теряется, понимая меня с полунамека, и сразу запускает вторую ладонь мне за спину. Он приобнимает меня и ведет вверх по ступенькам.
– Добро пожаловать! – отзывается стюардесса, когда мы входим в салон. – Господин Маркелов, от лица нашей компании выражаю благодарность, что вы снова решили воспользоваться нашими услугами…
Максим кивает и довольно-таки по-хамски приподнимает ладонь, показывая, что с корпоративными речами можно заканчивать. Я улыбаюсь девушке, чтобы сгладить неловкость, но она совсем не переживает. Она здоровается со мной и задерживает взгляд, ожидая, что у меня будут пожелания. Но Макс уверенно ведет меня дальше. Он вообще не смотрит под ноги и по сторонам, словно знает наизусть каждый сантиметр пространства.
А тут есть на что посмотреть! Салон джета напоминает гостиную в богатом доме в классическом стиле: кожаные кресла, мебель из благородного дерева, и ни намека на строгую рассадку по линейке, как в обычных самолетах. Здесь сделаны уютные кабинки, чтобы можно было сесть вдвоем или вчетвером, также есть барная зона и кабинет с большой плазмой.
– Вот тут будет лучше всего, – бросает Максим, подводя меня к уединенным местам.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он увел меня подальше от персонала. Его охрана осталась за спиной. Я понимаю, зачем: Максим не хочет, чтобы у меня перед глазами лишний раз маячило напоминание, что ему грозит опасность. Но в салоне пока стоит гул из приглушенных голосов, кто-то из охраны обсуждает с экипажем последние моменты. Пилот – высокий мужчина с генеральской выправкой – тоже появился. Видно, по инструкции, он должен поздороваться с заказчиком, но ему уже объясняют, что это лишнее.
Максим кидает сотовый на полочку, а потом начинает стягивать пиджак. Я замечаю, как его губы кривятся, и почти что машинально подаюсь навстречу.
– Давай я, – говорю и перехватываю его ладони.
Он смотрит на меня так, словно я сделала что-то запрещенное: со смесью удивления и непонимания.
– Просто опусти руки, – произношу уверенным тоном. – Я научилась видеть, когда тебя беспокоит спина.
Я не жду, когда он проявит чудеса послушания, и сама опускаю его ладони вниз. Максим продолжает молча разглядывать меня, как будто дает ребенку поиграть в его глупые игры.
– Хотя было бы лучше, если бы ты сам говорил. Нет ничего зазорного в том, чтобы попросить помощи. Даже самым сильным мужчинам иногда нужна элементарная поддержка.
Я снимаю с него пиджак, встряхиваю его и отправляю на плечики, которые есть в соседней нише. В самолете продумали каждую мелочь. Наверняка, и отпариватель найдется.
Когда я возвращаюсь к креслам, Макс все еще стоит в той же позе. Ему требуется время на осмысление моих слов. Он хочет что-то сказать, но то ли опасается глупо огрызнуться в стиле «я не калека», то ли… Да что угодно! В его мыслях достаточно темных закоулков, в которых я пока не разбираюсь. Я не вру себе и прекрасно вижу, какой сложный мужчина передо мной. Но, что совершенно точно, он считает любое проявление слабости чем-то постыдным, как клеймо несостоятельности или брешь, в которую ударят, если покажешь ее.