Он шагает в бассейн и не думает выпускать меня из рук. На секунду сердце обмирает, ловя приступ и хорошую дозу адреналина одновременно, а потом капли взмывают вверх! Мы падаем в воду, которая накрывает нас с головой! Я зажмуриваюсь и взмахиваю руками, но испугаться не успеваю: Максим подхватывает меня и уверенно выталкивает наверх.
До меня доносится его хрипловатый смех, в котором слышится мальчишеская беззаботность. Он проводит широкой ладонью по моему лицу, помогая откинуть прядки волос, и прижимает к бортику.
– Вода теплая, – сообщает он без капли раскаяния.
– Обычно это проверяют до того, как ныряют.
– А как же авантюризм?
– А я скучная девушка, Макс. Уравновешенная и осторожная.
– Разве осторожные девушки знакомятся с незнакомцами в кафе?
– А я знакомилась? – хмурюсь я. – Что-то я такого не помню! Ты использовал свои связи и приехал ко мне!
Максим щурится. Он совершенно точно обожает, когда я бросаю всякое в запальчивости голосом. Он тянется ко мне, целуя в шею самым преступным образом! Находит самое чувствительное местечко и после губ дотрагивается языком.
– На тебе много одежды, – произносит он, когда возвращается с поцелуями к моему лицу.
– Мокрой одежды благодаря чему-то авантюризму.
– Она быстро высохнет на солнце. – Его шепот будоражит. Максим умеет использовать свой голос не хуже, чем пальцы, он знает, где нужно нажать, а где добавить ласковых убаюкивающих интонаций. – Не упрямься, крошка.
А вот и капелька металла.
Возбуждающая.
Максим запускает ладони мне под майку и рывком выдергивает ее наверх. Следом он опускается под воду. Я прикрываю глаза, отдаваясь новым ощущениям. Он целует меня в ложбинку между грудей, скользит губами ниже, прижимаясь лицом к моему телу, а его длинные, дьявольски умелые пальцы находят пуговицу моих джинсов. Максим подныривает сильнее, так что у меня по коже расходятся мурашки, когда его губы касаются моего живота.
Боже…
Он дергает молнию моих джинсов и легонько прикусывает над линией трусиков, из-за чего я выгибаюсь, но сдвинуться с места не могу: Максим надежно держит меня, не давая ни малейшего шанса на бегство. Я судорожно выдыхаю, цепляюсь за бортик и чувствую, как мое тело превращается в натянутую струну. Сладость его близости приобретает горьковатые ноты, мне мало и хочется уже шагнуть за предел.
– Макс, – произношу безотчетно.
Он стягивает с меня джинсы вместе с бельем и только тогда выныривает на поверхность. Он сразу все понимает по моему поплывшему взгляду, но делает не то, что я ожидаю. Приподнимает меня, усаживая на край бассейна, а сам остается в воде.
Нет.
Далеко.
Я провожу ладонями по его покатым плечам, еще не понимая, к чему он ведет, но в следующую секунду догадка вспыхивает яркой алой краской. Она жалит меня вместе с горячим поцелуем, который Макс оставляет на внутренней стороне моего бедра.
– Расслабься, – произносит он и разводит мои ноги шире. – Но не сдерживайся.
– Макс…
Я тону в жарком приливе и забываю все слова на свете. Макс дотрагивается до меня губами, обрушивая на мою чувствительность лавину из всего, что я никогда не испытывала. Да, так никогда… Так дико и в то же время правильно. Я сжимаюсь и зарываюсь онемевшими пальцами в его жесткие волосы. Крепче прижимаю к себе и произношу что-то на языке страстных любовников.
Глава 33
У него на плечах веснушки – совсем немного, словно несколько капелек темной краски упало с кисточки. Я провожу по ним пальцами и безотчетно улыбаюсь. Максим лежит на животе, подложив ладони под голову и прикрыв глаза. Его волосы уже высохли, а вот наша одежда выглядит влажной. Мы разбросали вещи рядом с бассейном в хаотичном порядке, после чего переместились на диванчик с шелковыми подушками.
Я лежу щекой на локте Максима, и мои пальцы гуляют по его смуглой коже. Мне нравится то касаться с нежностью, то нажимать сильнее и ощупывать его мускулы. В нем столько силы, что даже тогда, когда он расслаблен, его невозможно принять за «мирного жителя».
– Тебе хорошо со мной? – спрашивает Максим и поворачивает голову ко мне.
Его вопрос застает меня врасплох.
Разве это не очевидно?
Или я ослышалась?
– Не скажу, а то ты зазнаешься. – Я прикусываю его плечо, перебираясь к нему поближе. – Ты так смотришь…
Его взгляд закрадывается мне под кожу. Я останавливаюсь, проваливаясь в его темные глаза, которые буквально ловят каждое мое движение.
– Мне хорошо с тобой, Макс, – отвечаю, вдруг понимая, что ему важно услышать именно эти слова.
Как это вообще уживается в нем – брутальная самоуверенность и глупые сомнения?!
Иногда он напоминает холодный кусок металла, но стоит проступить живому, и становится ясно, как много он недополучил в свое время. Я запоминаю все, что он говорит о своем прошлом, и начинаю лучше понимать его. Он знает вкус больших денег, привык к ним и научился жить на широкую ногу: покупать самые крутые тачки и, чего уж скрывать, самых соблазнительных девочек. Я вспоминаю блондинку, с которой он заявился на мою рабочую парковку, но быстренько прогоняю неприятное воспоминание прочь. Возвращаюсь мыслями к Максу и задаю себе новые вопросы.
Поэтому он так жаден до моих эмоций?
Ему нужна моя искренность?
До сих пор сомневается, что может заслужить настоящие чувства?
Он назвал себя плохим человеком. Я подумала, что он имел в виду злость и агрессивность, но плохой же может быть синонимом «негодного» или ущербного. Я не психолог, но всё равно понимаю, что детдомовское прошлое не может пройти бесследно. Его оставили люди, которые должны были любить и заботиться. Словно с ним что-то не так…
– Мне никогда не было так хорошо, – добавляю, собирая ладонью его челку. – У меня чувство, будто мы перешагнули через пропасть… через этот проклятый год… и снова вернулись к той точке, когда познакомились. И знаешь, что?
– Что?
Максим переворачивается и, лаская, проходит ладонью по моей спине.
– Мне интересно, какой ты в быту.
Я смотрю на виллу, которая на некоторое время станет нашим домом.
– Хочешь устроить мне тест-драйв? – Уголки губ Макса кривятся.
– Да, у меня миллион вопросов. Жаворонок ты или сова? Как быстро пачкаешь зеркало в ванной? Умеешь разогревать обед сам?
Я получаю ответы на свои вопросы. Макс оказывается эталонной совой, он может проспать до обеда, если его не трогать. То есть если вообще не шевелиться. У него чуткий сон, который легко потревожить. Мне приходится потренироваться, чтобы добыть нужную сноровку, но через неделю у меня получается встать с кровати так, чтобы он ничего не заподозрил.
А вот зеркало в ванной он не испачкал, а вовсе разбил на второй день. То ли неудачно повернулся, то ли потерял равновесие из-за боли в спине. Я не стала пытать его, тем более новое зеркало привезли уже к вечеру. В тот же вечер Максим доказал, что умеет обращаться с плитой.
У него есть парочка фирменных блюд, с которыми он может смело претендовать на мишленовские звезды. Меня он поразил, приготовив рисовую лапшу с креветками. Я ждала от мужчины стейка с кровью, ну или яичницу, минималистично оформленную веточкой укропа. А тут ресторанные изыски. И вкусно! Без шуток!
Время пролетает незаметно. Я теряю счет дням и постепенно забываю об опасности. Люди Макса не попадаются на глаза, к нам заходит только приятная женщина, которая следит за домом, и рабочий. Он чистит бассейн, подрезает кустарники и проверяет систему полива. Я иногда болтаю с ним по утрам, когда выхожу на террасу с чашечкой кофе.
Макс тоже расслабляется. Я замечаю, что он чаще улыбается. Пусть с ироничным подтекстом, но отдых определенно идет ему на пользу. У него даже появляются новые привычки. Во-первых, он все чаще бросает сотовый на прикроватной тумбочке и не вспоминает о нем часами. А во-вторых, он позволяет мне ухаживать за собой. Он показал мне свою аптечку, в которой хранятся ампулы на случай сильной боли, шприцы и мазь.
Когда он впервые попросил помочь ему, у меня всю грудь затопило теплом. Я нанесла мазь на его поясницу, а потом зацеловала остальные шрамы, которые достались ему раньше. Макс бурчал, что ему щекотно, но не стал сопротивляться. Он вообще очень отзывчив на мою ласку. Только это нужно уметь замечать, потому что из-за его брутальной внешности кажется, что ему все нипочем.
– Все-таки черная? – я оборачиваюсь на шорох и оглядываю высокий массивный силуэт Макса.
Сегодня первый вечер, когда мы решили выбраться за пределы участка. Это даже немного дико. Мы буквально впились друг в друга, позабыв о том, что существует остальной мир.
Я шагаю к Максиму и переношу ладони на его черную рубашку. Приглаживаю ткань, которая приятная на ощупь и которая холодит пальцы.
– Вадим не подумает, что ты специально? Что ты так рад видеть его, что выбрал траурный цвет?
– Он вытащил меня на эту встречу, а не я его.
– Ты не хочешь увидеться с братом?
– Я чувствую, что мы повздорим, – Макс пожимает плечами.
– Год назад вы отлично ладили. Я же была в его доме, вы прекрасно общались, – я чуть выжидаю, но он ничего не отвечает. – Между вами как будто черная кошка пробежала.
– Вадим не понял моей логики, когда я отказался от его помощи.
– Помощи в войне с отцом?
Максим кивает.
– Вадим принял все мои выкрутасы за самодурство.
– Да уж. Если он прилетит в столь же «чудном» расположении духа, вы точно повздорите.
– Он возьмет с собой жену.
– Леру? – я сразу воодушевляюсь. – У нее получилось вырваться?
– Да, он только что написал. Так что шанс на нормальный ужин есть.
– Точно, – я поправляю воротник его рубашки. – Вдвоем с Лерой мы справимся и не дадим вам переругаться.
Я переодеваюсь в шелковое платье цвета заката, быстро поправляю прическу и получаю комплимент от своего мужчины. Его глаза загораются темным огнем, из-за которого по моей коже проходит легкий разряд тока. Максим отточенным жестом накидывает на мои плечи пиджак, когда мы подходим к вертолету. Вообще-то в кабине есть пледы, но подкладка пиджака хранит тепло Макса, так что выбор очевиден.