Рай наклонился, навалившись всем весом на перила крыльца. Он наблюдал, как его дети играли с мертвой собакой.
– Она забрала силу? Я слышал, что такое случается с очень сильными телепатами. Пейдж – реципиент. Это она направила родителей Чарли во дворец. Она до сих пор слышит его каждый день. Похоже, ваша Брон – телепат. Если она забрала вашу силу и обратила ее на кого-то, то ее приняли за ведьму. Если повезет, состоится суд. Если нет, то завтра на закате состоится публичная казнь.
Шим закрыл глаза, пытаясь найти связь с Бронвин.
– Чувствуешь ее? – В голосе Лока послышалось отчаяние.
Шим покачал головой.
– Нет. Ее нет. Она без сознания, но и не спит.
– Скорее всего, мы сможем добраться до ее провинции к полудню, – заговорил Уильям Роан. – Если ее держат в центре города, то, по крайней мере, мы будем знать, где она.
– Нужно идти сейчас, – покачал головой Лок.
– Нет, ваше высочество, – вздохнул Роан. – Все равно нужно дождаться темноты. Это слишком опасно.
Шим посмотрел на брата. В эту игру они играли уже сотни раз. Несмотря на то, что они были принцами королевства, им приходилось сталкиваться с тем фактом, что все считали их неполноценными. Уже не в первый раз благонамеренный защитник отказывал им. Правда заключалась в том, что жизнь принцев была суровой и в ней не было особой свободы. Они воспользовались той свободой, которая у них была.
Лок кивнул, очевидно прочитав мысли брата.
– Понятно. – Шим повернулся к Роану. – Просто не медлите.
Лок сыграл ту роль, которую ему давно уготовили.
– О чем ты говоришь, Шим? Нужно идти сейчас же! Брон в опасности!
Роан наблюдал за ними, улавливая темными глазами их спор.
– Принц Локлан, ваш брат поступает разумно.
– Мы не станем рисковать вами обоими, разгуливая средь бела дня! Мы все согласились с этим планом! – вмешался в разговор Данте.
Он имел в виду, что их отец согласился с этим планом и участие Неблагих в этой конкретной революции зависело от выживания Лока и Шима. Шим не сомневался: если придется, Роан посадит его и Локлана под замок и отправится за Бронвин без них. Все это будет для их же блага, но его это не устраивало. Он не доверит свою пару никому другому.
Шим нацепил на лицо свое ежедневное совершенно дружелюбное выражение.
– Они правы, Лок. Мы подвергнем Брон еще большей опасности.
– Какой же ты трус, Шим! – покачал головой Лок. – Когда она умрет и мы окажемся с ее трупом на руках вместо теплого, живого тела, это будет на твоей совести!
Лок выбежал из дома, стуча ботинками по деревянному крыльцу. Он направился к амбару.
Деллакорт двинулся за ним.
– Не надо, – остановил его Шим. – Я знаю своего брата. Ему нужно немного побыть одному. Не волнуйся. Он придет в себя. У него нет выбора.
Он наблюдал, как Лок ушел. Так они поступали с детства: Лок делал необходимые приготовления к тому, чтобы обойти людей, которые могли их задержать. Плохая репутация Лока послужила их цели. И репутация Шима тоже ей послужила. Никто не отправился за Локом, предпочитая хвалить Шима за его благоразумие.
Роан оглядел двор, где Макс Харпер разговаривал с разложившейся лошадью, и на его лице отразилась смесь ужаса и странного удивления.
– Эта лошадь. – Роан кивнул в ее сторону. – Как давно она мертва?
Долгое время, насколько мог судить Шим. Плоти осталось немного, лишь сухожилия, соединяющие кости.
– Год или около того. Макс любил эту кобылку. – Рай улыбнулся.
Роан издал протяжный свист.
– Она должна быть хрупкой. Не способной так двигаться. Кости должны ломаться почти от любого касания. И все же этот труп двигается с легкостью, почти как при жизни. С вашим братом всегда такое происходит?
Шим уставился на мертвое существо. Он начинал понимать ход мыслей Роана.
– Сначала все было иначе. Первые существа, которых он вернул к жизни, были очень слабыми. В основном это были крысы и другие грызуны, которые лежали там, где умерли. Но сейчас он воскресил собаку и лошадь.
Взгляд Рая Харпера вспыхнул.
– Мы закопали лошадь очень глубоко. Макс не хотел, чтобы до нее добрались медведи или горные тролли. Он копал полтора дня. Нам помогали наши соседи, Рафаэль и Кэмерон.
Роан снова присвистнул.
– Эта лошадь поднялась из могилы, когда к ней воззвала сила Локлана. Интересно, на что он способен, если сосредоточит свою силу. Есть над чем подумать. – Роан направился к дому, но положил руку на плечо Шима. – Спасибо, ваше высочество, за то, что вы так благоразумны.
Благоразумие тут ни при чем. Шим одарил вампира безмятежной улыбкой. Тот не станет благодарить его через час, когда поймет, что братья ушли.
Мы идем, Брон.
Не было ничего важнее Бронвин. Ничего.
Торин вошел в помещение. Глубоко под землей холод пробирал его до костей. Здесь было место ведьм и их черной магии.
– Зачем я вам тут нужна, ваше величество? – спросила Марис, царственно держа свою белокурую головку, несмотря на то, в какую помойную яму они зашли.
– Я же говорил. Хочу, чтобы моя королева была рядом со мной. – Ведьмы настояли, чтобы обе королевские особы присутствовали при сотворении заклинания. Заклинания, которое приведет Торина к Бронвин Финн.
– Ее нет в живых. Я сама опознала тело. – Марис оделась по этому случаю во все белое, чтобы выделяться в темных покоях. Его жена всегда предпочитала белый и солнечные оттенки, утверждая, что это цвета Благих. Торин считал, что это искусная маскировка, скрывающая ее темное, хрупкое сердце. Марис была воплощением красоты среди мрака. Именно ее спокойствие сделало ее таким эффективным партнером в предательстве.
– Ваши величества. – Уна поприветствовала их в своем истинном обличье. В этом месте никем иным ведьмы не были. Сдержанная привлекательность Уны исчезла, и при виде ее истинной сущности Марис остановилась и слегка вздрогнула.
Гланнис от сестры не отставала. Нос ведьмы вырос на три дюйма, а тело обвисло повсюду. Уна была худой до безобразия, с ввалившимися щеками и впавшими губами. Когда она улыбнулась – Торин сомневался, стоило ли называть это улыбкой, – он заметил, что у ведьмы не было зубов.
Он редко видел их в истинном обличье с того самого рокового дня, когда они спасли его от людоедов и наставили на путь к чистоте нации.
Разумеется, ведьмы были не в курсе, что, одержав победу, Торин намеревался избавиться и от них. Но только после того, как они перестанут быть ему полезны. До того славного дня он будет скрывать свое к ним отвращение.
– У вас было много времени. Что обнаружили? – спросил Торин, желая только одного – поскорее покончить с этим.
Гланнис нахмурилась, отчего ее кожа сморщилась, и Торину было непонятно, как она вообще что-то видела.
– Бронвин Финн жива.
– Невозможно! – ахнула Марис. – Я видела ее тело!
– Это тело, ваше величество? – поинтересовалась Уна, указывая в дальний конец пещеры.
На бревне сидела девушка, ее юное лицо освещал огонь очага в центре пещеры. На вид ей было четырнадцать или пятнадцать лет, девочка навсегда осталась в расцвете своей женственности. На ней было красивое платье из прозрачного бледно-розового шелка. Ее волосы были заплетены в изящные косы. На шее у нее висел кулон в форме солнца – символ рода Финнов.
Марис пристально посмотрела на девушку, придвигаясь ближе. Торин отдал должное своей жене. Она соответствовала своим словам и поступкам и не была робкой фиалкой. В свое время она перерезала несколько глоток. Королева подошла к девушке и обхватила пальцами ее подбородок. В свете костра эта мертвая девушка казалась хрупкой. Не было сомнений, что она мертва. Ее красивое платье было запятнано кровью, а в животе зияла дыра. И все же она сидела спокойно, словно ждала, когда ее позовут в храм или учебную комнату.
Марис взглянула на девушку и повернулась к ведьмам.
– Да. Это Бронвин Финн. Я знала эту маленькую негодницу. Я была вынуждена проводить с ней время, после того как мои родители продали меня королю. Она называла меня сестрой. По-вашему, я не уверена? По-вашему, я не узнаю ту самую Фейри, с которой мне пришлось прожить целый год?
Уна вытянула тонюсенькую руку с дрожащим костлявым пальцем.
– Нет, ваше величество. Вот почему это так хорошо сработало. Вы увидели то, что они хотели, чтобы вы увидели.
Торин шагнул вперед. Он не понимал, к чему клонила Уна. Его племянница сидела, уставившись на него пустым взглядом. Она была единственной, перед кем он испытывал угрызения совести. Бронвин была милым ребенком, казавшимся безобидным. Она хотела объятий и подарков из его путешествий. Ей не хватало ласки отца, который был слишком занят воспитанием короля-воина.
Но Торин не колебался, услышав пророчество. Он отправил своих солдат убить единственного человека в мире, который мог завладеть его сердцем. И теперь она сидела, бесстрастно глядя на него, а он гадал, кем бы стала эта девчонка. Если слухи были правдивы, ее бы выдали замуж, возможно – за принца Неблагих. Лучше бы она умерла.
– Говори прямо, ведьма! Я устал от этих загадок! Мы избавились от всех ведьм за несколько недель до переворота! Марис сама отослала личного советника королевы. Во дворце не было никого, кто владел магией. Вы же не хотите сказать, что моя королева халатно относилась к своим обязанностям?
Марис нахмурилась.
– Я сделала то, о чем меня просили. Я выявила работников с магическими способностями и либо убила их, либо отправила из дворца с различными поручениями, а затем приказала их зарезать. Я выполнила свою работу, ваше величество. Скорее опасаюсь, что ведьмы не справились со своей.
Гланнис пожала плечами.
– Мы не знали, что во дворце гости, пока не закончилась битва. Нас не пускали в эти священные стены, пока не были сняты чары и защита от черной магии.
– Да, – согласилась Марис, ухватившись за эту идею. – Чары сняли только после битвы. Значит, во дворце не было магии до тех пор, пока Бронвин не умерла!