Ярость нарастала, адреналин бурлил в крови. Лок выплеснул его наружу, и трупы, к ужасу стражников, вскочили на ноги. Наконец-то, наконец-то Локлан осознал, кто он такой. Он был воином, которого никогда не испытывали, которому никогда не позволяли сражаться, как это было положено. Не позволяли убивать своих врагов.
– Эй, юный сидхе! Возьми меч! Защити меня! – взмолился потный мужчина в одежде, слишком элегантной для сельского городка. – Это все сделала ведьма! Нужно убить ее!
Лок даже не раздумывая проткнул отвратительного человека насквозь, вонзив меч ему в живот. На шее у того висела брошь, на которой было нечто похожее на деревенский герб. Возможно, это был мэр? Неважно. Он был причастен к смерти Бронвин.
Лок готов был убить всю деревню. Он вытащил меч, когда на него напал здоровенный стражник. Теперь он легко поддался своим инстинктам. Он так долго боролся. Боролся с магией смерти, боролся с этим глубоким желанием, которое составляло суть Локлана Макайвера.
Он был животным, орудием чистой смерти.
Лок выпустил его. Теперь не существовало ничего, кроме мести. Он будет сражаться до тех пор, пока кто-нибудь его не уложит. Этот мир забрал его Бронвин, поэтому обагрится кровью. Ему было все равно, кого убивать, лишь бы убивать.
Он взмахнул мечом. Где-то в самых темных уголках своего разума Лок осознал, что его воины теперь повторяли за ним. Когда он взмахнул мечом, перерубая шею стражнику, его воины сделали то же самое, исполнив грандиозный хореографический танец смерти.
Что-то теплое и насыщенно пахнущее коснулось его руки. Кровь. Сладкая кровь. Лок обнажил клыки, которые практически умоляли ее попробовать. Еще одна часть его сущности была погребена. Лок почувствовал, как что-то ударило его в спину, он проигнорировал боль, потянулся и отшвырнул огромного стражника в грязь. Тот был уязвим, беспомощен, его шея была обнажена, потому что шлем слетел. Было бы так сладко осушить стражника досуха, пить его до тех пор, пока его ноги не перестанут подергиваться, а кровь не придаст Локлану сил.
Но он этого не сделает. Эта часть его самого останется похороненной, как бы безумно он ни поступал. Для Лока не будет первой крови. Не будет первой женщины. Не будет секса.
Родственная душа ушла, а вместе с ней и все сладостное. Теперь останутся лишь смерть, пролитая кровь и месть.
Меч Лока наносил удары снова и снова. Двое стражников, а затем и трое атаковали его, не обращая внимания на трупы. В боку вспыхнула боль, но он ее проигнорировал. Дикая радость битвы – вот что имело значение. Все стражники пали от его меча, а один – от голых рук. О, Лок наслаждался этим! Ему нравилось, как трещали кости и лопалась кожа!
Он скрывал все это, потому что боялся, что его пара сочтет его чудовищем, но его пара мертва, и теперь ему было все равно, что миры содрогнутся.
Он чувствовал себя пьяным – от смерти, от крови, от силы. Он был Локланом Макайвером, Повелителем мертвых.
– Отличная работа, ваше высочество. – Фука сидел на соломенной крыше дома прямо перед Локом. Он видел устремленные на него взгляды. Перепуганные жители деревни прятались за ставнями и, вероятно, молились, чтобы он их не заметил. – Ты всех убил. Стражников, которых можно выпотрошить, больше не осталось. Планируешь перейти к фермерам? Когда убьешь и их, сможешь уничтожить их детей.
Его меч дрожал, как и руки. Потребность убивать ощущалась всем нутром. Она пронизывала его насквозь, борясь со всеми остальными инстинктами. Лок чувствовал, как его воины-мертвецы стоят у него за спиной, ожидая его следующей команды. Ожидая, когда он укажет им, кого убить следующим.
Фука сморщил нос, его хвост дернулся. Когти заскребли по крыше, издавая неприятный царапающий звук.
– Здесь еще четверо, ваше высочество. Можно забрать четыре души. Мужчина. Женщина. Двое детей. Подумай о крови. Подумай о криках.
Что-то в голосе маленького дьявола заставило Лока вздрогнуть. Или тот факт, что он внезапно представил себя убивающим детей. Вот почему он так глубоко прятал свою воинскую половину. Он был чудовищем.
– Локлан!
Он уронил меч и повернулся. Его сердце бешено колотилось. Брон была мертва. Все это не имело значения. Если он продолжит, то перебьет все семьи в их же домах. Он будет грабить и мародерствовать, а затем призовет их мертвые тела служить ему.
Но это не вернет ее.
Лок посмотрел на своего брата. Он подвел и Шима. Без их пары Шим угаснет. Лок сойдет с ума. Его придется усыпить.
Он подвел всех.
Шим стоял посреди площади. Костер, горевший здесь раньше, погас, лишь пепел окружал столб, к которому привязали Брон. Он всегда представлял Бронвин покорной, любовно связывая ее, чтобы подготовить к игре. Это было его извращенным видением того, какой должна быть любовь.
Хрупкое тело Бронвин лежало в объятиях Шима, ее конечности были совершенно безвольны, голова запрокинута. Лок выронил меч. Если кто-то нападет, он примет смерть. И присоединится к своей паре.
Шим поднял Бронвин, прижимая ее к груди.
– Лок, надо уходить. Но куда мы пойдем? Нам нужен целитель. Со мной что-то не так.
Все было не так. Брон больше нет.
– Локлан? Шим? – прервал его страдания женский голос.
Лок обернулся, и на мгновение его сердце смягчилось. Она была одета иначе, в крестьянскую одежду, но он знал эту женщину. Она была его сестрой. Его Джилли, девушка, которая смеялась вместе с ними, привела им их первых лошадей.
Спасла их любимую.
Лок подвел и Джиллиан тоже.
Она стояла, переводя взгляд с одного брата на другого, в ее темных глазах было замешательство, будто она не могла поверить, что они здесь.
– Где же армия? Отец послал войска? Он должен был послать войска! Где они? Нам нужно уходить!
– Я не уйду, Джиллиан. – Сердце Лока готово было разорваться от боли, которую он испытывал. – Отпусти меня. Я не переживу разрыва с Бронвин. Пожалуйста, Джиллиан, если ты когда-либо любила меня, убей меня сейчас. Спаси этих людей.
Джиллиан открыла рот от удивления.
– Боги, Лок, ты просто смешон. А теперь скажи, где армия и как нам выбраться из этого мира. Устроим семейное воссоединение позже, брат.
Шим упал на колени, увлекая Брон за собой.
– Она так чертовски вкусно пахнет. Я не устою. Лок. Она нужна мне.
Он наблюдал, как глаза его брата налились кровью. Клыки Шима удлинились, закрыв собой губы.
Брачная лихорадка.
Как у Шима могла возникнуть брачная лихорадка из-за их мертвой пары?
Руки Брон слегка дрогнули, и затем Лок услышал ее тихий, сладкий стон.
И он почувствовал это. Ее аромат. Подул ветерок, и тонкий аромат ее жизни разлился по его чувствам, заполнив его, и Лок был побежден.
Его клыки обнажились. Плоть стала твердой. Внимание сосредоточилось на одном.
На ней.
Брачная лихорадка взяла верх.
Шим задрожал, все его чувства были открыты и переполнены ею. Где-то в глубине души он понимал, что это такое.
Кровь гоблина взывала к нему. Он гордился тем, что был Неблагим. Это означало, что в его жилах текла кровь всех Фейри на свете. Его мать была вампиром. Его отец сочетал в себе корни сидхе, гоблина и брауни. Сейчас Шим чувствовал себя гоблином. Им овладела гоблинская потребность в спаривании с идеальной самкой.
Брон вздрогнула в его объятиях. Почему Лок на секунду подумал, что она может быть мертва? Огонь не мог убить пару Шима. Смерть не могла забрать ее у Лока. Неужели у него не осталось хоть капли оптимизма? Было очевидно, что Локлан овладел всеми боевыми навыками. Повсюду были трупы, как свежие, так и, похоже, древние. Они лежали по всей площади, но, несмотря на это, Шиму все равно казалось, что они лежат у ног Лока, ожидая момента, когда их хозяин снова позовет их.
Брон застонала, ее глаза распахнулись, но тут же закрылись снова.
Естество в штанах встало колом. Просто находиться рядом с Бронвин, вдыхать ее аромат, прикасаться к ней – все это сводило Лока с ума. Нужно было попытаться сосредоточиться на чем угодно, только не на ней. Она заполняла его чувства, его мир. Кто-то что-то говорил, но все, что он мог делать, – это смотреть на женщину в объятиях Шима. Его пара. Его мост.
Шим вытер пятно на ее лице. Она была намного стройнее, чем в снах, ее руки были в мозолях, а кожа слегка покраснела от пребывания на солнце. Тринадцать лет бегства и вынужденного тяжелого труда взяли свое, но для него Брон по-прежнему была невероятно красивой. Лок будет лелеять ее, ухаживать за ней и кормить. Ей больше не придется об этом волноваться. Лок заберет ее из этого мира, и она никогда больше не будет бояться за свою жизнь, не будет пахать в поле и не будет голодать. Брон станет его любимой женой, защищенной от всего плохого в этом мире.
Разумеется, одной из худших вещей в мире, по-видимому, являлась его вторая половина. Лок стоял, глядя на них сверху вниз, его тело было залито кровью, глаза были огромными и казались чужими на лице. В жилах его брата тоже текла кровь гоблинов.
– Она так вкусно пахнет. – Лок опустился на одно колено, явно ошеломленный видом Бронвин.
– Локлан, тебе нельзя сейчас к ней прикасаться! Ты весь в крови, и мы тут у всех на виду. – Твердый женский голос прорвался сквозь его ошеломление. – У вас обоих брачная лихорадка. Сейчас не время и не место! Отойдите и дайте мне отвести Бронвин в безопасное место!
Шим услышал рычание, вырвавшееся из собственного нутра. Он почувствовал себя диким. Кровь, жар, близость Брон. Он вдруг понял, что не хотел, чтобы кто-то еще был рядом. Он хотел Брон. Пришло время взять ее. Она, черт возьми, принадлежала ему. Она была обещана ему с момента своего рождения, и он не позволит, чтобы между ними что-то встало.
Огромные темные глаза Лока сосредоточились на их паре.
– Бронвин. – Лок коснулся ее волос, а затем скользнул пальцами по ее коже, задержавшись на жилке на шее. – Она жива.
Шим кивнул, не обращая внимания на то, что вокруг собралась толпа.