Разумеется, они знали Данте. Они ведь жили в ее голове. Данте тоже был в ее мыслях – самый забавный из ее друзей.
– Он меня раздражает, но его консорт вроде милая, – признал Лок.
Консорт? Данте был недостаточно взрослым, чтобы иметь консорта. В голове появилось смятение. И боль тоже. Брон согнулась пополам и вскрикнула. Она надеялась, что боль прошла, но та вернулась, как и жар в чреслах. Жжение усилилось, и она не сдержала крик отчаяния.
– Проклятье! – выругался Шим. – Что бы ей ни дали, оно сильное. Ей нужен еще один оргазм. Ложись, любимая.
Лок поднял ее на руки.
– Кто это сделал с тобой, a chumann? Назови мне его имя!
Мелкая дрожь пробежала по ее телу. Жар разгорался все сильнее.
– Миша. Он хотел жениться на мне. Он разозлился, когда я показала свою истинную сущность.
О, Брон снова нуждалась в ласке. Лок положил ее на кровать и смотрел, как Шим снимал с нее нижнее белье. Обнаженная. Она лежала перед ним обнаженная.
– Где этот мужчина? Его сердце будет на острие моего меча! – Лок стянул тунику через голову, обнажив идеально вылепленную грудь. Его торс был покрыт золотистой, загорелой кожей, обтягивающей упругие мышцы. Он был таким мужественным.
– Он мэр. Он не хотел, чтобы я рассказала о себе правду. – Никто не хотел, чтобы Брон рассказывала. И уж точно не Джиллиан. Джиллиан. Она была здесь. Она говорила вещи, которые не имели смысла.
– Невысокий мужчина в возрасте? Носил золотую брошь и командовал всеми, как своей собственностью?
Ее ноги беспокойно задвигались сами по себе.
– Да. Он добавил зелье мне в воду, а когда оно не подействовало, влил его мне в горло.
Лок спустил штаны, освобождая плоть. Глаза Брон округлились. Мужской орган. Она раньше видела их у маленьких мальчиков, купающихся в реке, и однажды, когда случайно застала двух крестьян, занимающихся любовью в сарае, но Лок был гораздо больше.
– Раздвинь ноги, любимая. Если хочешь, чтобы я тебе помог, ты должна дать мне доступ. – Лок не стал дожидаться, пока Брон подчинится. Он взял ее за лодыжки и с силой развел их. – Если на мэре были пурпурная туника и золотая брошь, тогда тебе больше не о чем беспокоиться, любимая. Он лежит на городской площади и не встанет, пока я ему не прикажу. Боги, это великолепное зрелище.
Брон знала, что это неправда, что это всего лишь игра ее воображения, но мысль о том, что Миша получил по заслугам, успокаивала. Миша прочесал всю провинцию, используя в своих интересах всех, кого мог. Без него мир будет лучше.
– Приподнимись, a chumann. – Шим пристроился позади Брон, прижимаясь к ней обнаженным телом. Ее окружило тепло.
Брон покачала головой. Они теряли время. Жар усиливался.
– Пожалуйста. Прикоснись ко мне.
Лок устроился между ее ног.
– Прикоснусь, любимая. Я заставлю тебя кончить. Я этому научился. Научился всему только ради тебя.
Брон хотела было снова запротестовать, но Лок наклонился, навалившись всем телом на кровать. Его лицо оказалось прямо между ног Бронвин.
Что за ощущения! Совершенство. Это было так интимно.
Локлан зажигал Бронвин, словно светлячка, пульсирующего энергией и жизнью. Он прижал ее к себе, положив руки ей на бедра и раздвигая их. Шим держал Брон за руки, не давая ей пошевелиться. А Лок наслаждался.
Что-то острое царапнуло ее шею. Шим. Он сжал ее соски до боли.
– Нравится, как Лок ласкает тебя?
Она была пиршеством для Локлана, сладким лакомством для его языка.
– Да. Нравится. Это так приятно.
– Она такая вкусная. С ума меня сводит. – Лок потерся носом о внутреннюю поверхность ее бедра. – Боги, брат, я слышу кровь. У нее прямо здесь есть вена. Сможем питаться от нашей пары и чувствовать ее аромат, когда она будет испытывать оргазм.
Их мать. Они упоминали, что их мать была вампиром. Насколько это было правдой? Это не имело значения. Действие зелья в организме разгорелось, и все, чего Брон хотела, – еще одного оргазма, чтобы погасить этот жар. Шим провел языком линию чистого наслаждения от основания ее шеи до мочки уха.
– Я тоже мечтаю попробовать тебя. Но это не все, чего я хочу, любимая, – сказал Шим. – Утоли ее жажду, брат, и я тоже уделю ей время.
Брон буквально взлетела. На этот раз все ощущалось сильнее. Похоже, зелье почти вышло из организма, но Брон знала, что боль повторится. Она чувствовала ее, но больше не боялась. Ее Темные были рядом. Они ей помогут. Дадут все необходимое, чтобы Бронвин справилась с болью.
Лок в последний раз поцеловал Бронвин, прежде чем встать на колени. Клыки были обнажены, но теперь Брон и их не боялась. Теперь они придавали ему дикий и великолепный вид.
Ей было так хорошо, но жар уже разгорался снова – крошечный, причиняющий боль огонек, который вот-вот охватит ее. Как долго она сможет это терпеть?
Шим развернул ее, подвинув так, чтобы она смотрела в его идеальное лицо. Она не видела Лока, но Шим крепко держал ее.
– Теперь моя очередь. – Он облизнул клыки, и Брон потерялась в его бескрайнем взгляде.
Шим почувствовал это, как только поймал ее. Его глаза увеличились, зрение расширялось за счет периферийного обзора и сужалось одновременно. Но это не имело значения, потому что его внимание сосредоточилось лишь на Бронвин.
Он открыл то место глубоко внутри себя – наследие королевского вампира. Он притягивал к себе добычу, первобытная часть его существа взывала к ней. Именно так питались королевские особи. Королевские особи не брали силой свою добычу. Королевские особи заставляли добычу умолять об укусе.
– Что происходит? – Голос Брон звучал сдавленно.
Шим слышал, как билось ее сердце, словно метроном на уроках фортепиано у его старого наставника-вампира. Шим с легкостью освоил пианино, но Лок пригрозил, что зарубит эту чертову штуку топором. Тук. Тук. Тук. Соблазнительный ритм, обещающий пищу не только для его тела. Кровь Бронвин наполнит его душу.
Первая кровь.
Она была священна, должна таковой быть. Шим знал, что многие вампиры пьют кровь так же часто, как и занимаются сексом, но он хотел и того и другого только от своей пары. Возможно, дело было в том, что они были вместе с детства и Шим был влюблен в Бронвин еще до того, как понял слово «любовь». Возможно, это было свойственно его характеру, но Шим всегда знал, что если он не получит Бронвин, то умрет в одиночестве, как печальный монах, ожидающий дня, когда сможет присоединиться к своему богу.
Он почувствовал отчаянную потребность Лока доминировать, когда отвел волосы Брон в сторону, обнажая ее шею.
– Это способ сделать укус безболезненным. – Лок присел на корточки, наблюдая за ними. Шим прекрасно знал, что делал. Брачная лихорадка была сильна, вероятно у Лока она была сильнее, чем у самого Шима. Если он не займет себя чем-нибудь, то набросится на Бронвин, думая лишь о том, чтобы войти в нее.
Приходилось действовать медленно.
Но она была к этому готова. Шим потерся носом о шею Бронвин. Он уже видел этот процесс раньше. Кузен Джулиан заставлял его смотреть, чтобы он узнал, как это делается. Шим вспомнил, как Джулиан был расстроен из-за того, что они с Локом никем не питались, но теперь оно того стоило. Его первой кровью станет кровь Бронвин.
Шим поймал взгляд Брон. Ему казалось, что он заглянул в ее потрясающую, невинную душу. Она была так прекрасна в своем естественном виде. Он подумал, не была ли она такой же, как Лок, создавая во сне идеальный образ самой себя, и это оказалось правдой. В реальности она была стройнее, изможденнее, но все равно такой совершенной, что у Шима замирало сердце. Они с Локом будут лучше о ней заботиться. Будут кормить ее и лелеять, пока ее формы не округлятся, а в глазах не запляшут веселые искорки, как в детстве, когда она бегала в их снах.
– Это так приятно, – пробормотала Бронвин.
Вампирская связь хищника с любимой и почитаемой добычей сработала так, как Шим и не ожидал. Зелье оказалось не таким крепким, как эта сила, ставшая мощнее благодаря общей связи с его братом. Он притянул Брон к себе, прочь от боли и страха, в место, предназначенное только для них троих.
Его клыки стали такими большими, что он едва мог говорить через них. Как и его плоть, они были длинными и твердыми для его пары. И, как и его плоть, требовали своего.
– Так, любимая, будет еще лучше.
Шим привлек Бронвин к себе, наслаждаясь тем, как ее соски прижались к его груди, задевая его собственные. Он с удовольствием пощипывал их и с нетерпением ждал того дня, когда они украсят свою милую покорную жену, как и положено.
Повинуясь инстинкту, Шим отстранился. Он точно знал, куда укусить. Длинная, толстая вена на шее Бронвин практически пульсировала, призывая его вскрыть ее и напиться досыта.
– Возьми ее, брат. – Рука Лока лежала у нее на спине, будто он не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к ней. – Подведи ее поближе к нам.
– Я люблю тебя, stóirín. – Это было чистой правдой. Шим откинулся назад, и его клыки вонзились в нежную плоть.
Он сделал первый глоток и наконец понял, почему вампиры так ревностно охраняли эту традицию. Это было тайным занятием, несколько постыдным в современном вампирском мире, но Шим никогда не испытывал подобной близости.
Кровь потекла ему в рот, обволакивая язык. Это был богатейший вкус. Никакие напитки, еда, вино вообще не сравнятся с ее вкусом. Это был самый глубокий вкус, самый запретный.
Шим почувствовал, как Бронвин вздохнула и расслабилась в его объятиях, а ее сердце гулко забилось у него в голове. В этот момент он узнал о ее теле все. Он знал, что ее сердцебиение учащается с каждым глубоким глотком. Ее голова была затуманена желанием, а мысли о них окутались кружевной дымкой.
Он улавливал обрывки ее жизни, но в основном чувствовал радость Брон от того, что она здесь, с ними. Ее Темными. Ее Единственными. Ее Локланом и ее Шимом.
Ей так часто приходилось сбегать. Так часто прятаться. Многое из того, что было раньше, исчезло в тот миг, когда нож пронзил Бронвин и оборвал ее жизнь.