– Я не уйду, пока не умрет Торин.
– Ты поступишь так, как говорят твои мужья. И твои братья. Они тоже хотят, чтобы ты была в безопасности. И не желают, чтобы ты участвовала в этой битве. – Лок взял Бронвин за руку, прежде чем она успела отстраниться. – Пойдем. Шим ждет нас. Пора поговорить.
Она поспешила за ним, чтобы не отстать.
– Для разговора нужен человек, который будет слушать. Сомневаюсь, что это будешь ты.
– Шим всегда был лучшим слушателем, – пожал плечами Лок.
Он приводил в отчаяние.
– Лок, неужели ты бы бросил свой мир, если бы ему угрожала опасность?
– Никогда по-настоящему не задумывался об этом, но это не одно и то же. Этот мир никогда не был твоим королевством. Он принадлежал твоим братьям.
– По твоему определению, жители деревни тоже не должны были сражаться, но они сражались! Не потому, что это их королевство, а потому, что это их дом! Место, где они растят своих детей! Место, где их родители дали им жизнь! Проклятье, ты не можешь думать, что я все брошу и уйду!
Лок остановился и глубоко вздохнул.
– Я понимаю. Действительно понимаю. Но ты слишком важна для меня. Я не могу этого допустить, как и Шим.
Бронвин отвернулась от него. Она не знала, что делать дальше. Она была не настолько глупа, чтобы снова сбежать в одиночку. Это был грандиозный провал, но она не позволит им вытащить ее из мира. Она быстро окажется домохозяйкой и забеременеет в мгновение ока. Родит детей, которые, видимо, будут невероятно крупными и вырастут до смешного высокомерными и красивыми юношами.
Ее братья. Ее братья более благоразумны. Ну, Киан так точно. Он поймет, чего она стоит.
– Я останусь с вами на некоторое время. – Пока она не увидит своих братьев и не заставит их понять.
– Этот брак – на всю жизнь, и ты это знаешь. – Голос Лока звучал прямо из груди. – Ты попалась, и выхода нет. Почему ты так себя ведешь, любимая? Я не понимаю. Такое впечатление, будто ты ничего о нас не знаешь, будто никогда не целовала меня, никогда не обнимала. Мы вместе с детства. Я знаю тебя всю свою жизнь.
Бронвин покачала головой.
– Может, ты и был готов к этому всю свою жизнь, но я – нет. Я не думала, что это реально, и, честно говоря, так оно и было. Это была фантазия. Я была одиноким ребенком и еще более одинокой девушкой, а что вы знаете обо мне на самом деле? До недавнего времени я даже не знала ваших имен!
– Потому что ты телепат, – объяснил Лок. – Твоя психическая сила намного сильнее, чем у любого из нас. Ты передавала свои мысли и эмоции, но не очень хорошо слушала.
Эта мысль побудила Брон остановиться.
– Не знала, что должна была слушать.
– Что ж, а мы с Шимом всю жизнь тебя слушали.
– Я знаю, что тебе нравится чувствовать солнечный свет на своем лице. – Шим стоял позади брата, и в его глазах плясали отблески костра. – Я знаю, что, когда ты одна и слышишь только, как ветер колышет пшеницу, которую ты посадила, а солнце стоит высоко в небе, ты чувствуешь себя сильной.
Слезы навернулись на глаза Брон, потому что Шим так красиво объяснил это ощущение.
– Это потому, что я сама посадила ее. Я знала, что люди не будут голодать, потому что я работала.
Лок шагнул вперед и встал плечом к плечу со своим братом.
– Я знаю твой смех. Он не изменился с тех пор, как ты была ребенком. Когда ты смеешься, то плевать хотела на благовоспитанность. Ты смеешься от души, и это наполняет радостью все мои чувства. Ты озаряешь комнату, когда входишь в нее, даже если это всего лишь сон.
– Я не красавица, Лок. Разве ты до сих пор этого не понял? Я знаю, что представляла себя такой в наших снах, но я не красавица. Я даже больше не выгляжу благородно. Мои руки в мозолях, а кожа загорела на солнце.
– А у меня шрамы. Шим – единственный, кто не пытался выглядеть безупречно, – заметил Лок.
– Это потому, что я идеален, – пожал плечами Шим.
– Я не против шрамов, Локлан, – призналась Бронвин. – Но я знаю, что мир не воспримет меня как прекрасную принцессу.
– Мы воспримем. Боги, Бронвин, ты самая прекрасная женщина на всем белом свете! Тебе действительно нужно, чтобы этот мир тоже так думал? – Лок скрестил руки на своей массивной груди, его поза была такой высокомерной, но Брон слышала в нем мальчишку, которым он был когда-то.
Он был защитником, даже в их снах, даже в детстве, именно он всегда шел первым. Не потому, что должен был вести за собой. А потому, что он, что бы ни случилось, хотел, чтобы это произошло с ним, а не с Брон или Шимом.
А Шим был милым, невероятно милым. Он часами сидел, держа Брон за руку, пока она смотрела на воображаемые озера и пруды. Когда она начинала плакать, именно Шим обнимал ее. А Лок смотрел на Брон, сжав кулаки, сердясь, что что-то ее расстроило.
Это были сны, но она действительно знала этих мужчин.
Ситуация была гораздо сложнее, чем они ее себе представляли.
– Я могу все облегчить, Брон. – Взглянув на Лока, Бронвин поняла, что не поставила щиты.
И он тоже. Он прислал ей картинку. Или это сделал Шим. Не имело значения. Брон была поражена, увидев себя связанной, в ожидании удовольствия. Но только после того, как она его заслужит. Она напугала их, и они хотели преподать ей урок.
Как Данте воспитывал Кайю. Они ей покажут. Посвятят Брон в эти темные удовольствия. Они тренировались, изучали искусство доставлять удовольствие, но сами его не испытывали.
– Я бы не сказал, что совсем не испытывали, любимая, – улыбнулся Шим. – Только не с другими женщинами. Мы очень часто ласкали себя. Клянусь, когда мы были подростками, у Лока чуть запястье не свело.
Лок хлопнул брата по груди.
– Можно подумать, ты был лучше. Я был единственным, кому пришлось это слушать. Бронвин. Бронвин. О, с тобой так хорошо, Бронвин. Единственным утешением было то, что он ни разу долго не продержался.
– Ничего подобного, – нахмурился Шим.
Несмотря на шаткость своего положения, Брон испытывала радость от того, что они вели себя как несносные братья. Это было единственное, что она точно помнила. Они всегда ссорились.
Брон была в полном замешательстве. Она хотела их, но ей хотелось и свободы. Она сомневалась, что когда-нибудь сможет снова стать той идеальной принцессой, какой ее воспитывали. Она слишком много прожила, слишком многое повидала.
Брон повернулась к Темным спиной. Если она уступит, то станет именно такой, какой они хотели. Милой и покорной. И скорее всего, забеременеет уже через месяц. Ее отодвинут на второй план. Этому не бывать.
– Вы идите. Я останусь у костра. Мы поговорим, когда увидим моих братьев, и уладим все эти брачные дела.
– Брачные дела? – повторил за ней Лок с неподдельным удивлением в голосе.
– Мы получили ответ, Лок. Пора идти, – сказал Шим.
Она поразилась тому, как ее разочаровала абсолютная разумность Шима. Это было неправильно, но Брон хотела немного поспорить. Внутри словно завязались узлы. Она была загнана в угол и понятия не имела, как выбраться. Брон хотела спать с ними, хотела чувствовать комфорт их больших тел, но не хотела брать на себя ответственность за выбор. Это было несправедливо. Она была именно такой, какой ее считал Данте. Она была несносной, но не могла заставить себя повернуться и попросить то, что хотела.
– Ты прав, – сказал Лок, и в его голосе прозвучала суровая решимость.
Брон не собиралась плакать. К черту все. Не собиралась. Ей нужно было время, чтобы разобраться во всем, не отвлекаясь на губы, языки, руки и мужские органы.
Она вскрикнула, когда Лок поднял ее и перекинул через плечо.
– Что ты делаешь?
– Ты дала нам свой ответ, принцесса. Придется действовать по-плохому.
Бронвин ахнула, когда рука Лока опустилась на ее зад.
– Как ты смеешь!
– О, смею, принцесса. Ты еще узнаешь, насколько я смею. И даже не вздумай говорить, что это не совсем то, чего ты хочешь. Ты так громко думаешь, что я удивляюсь, как тебя не слышат проклятые белки! Ты хочешь, чтобы мы взяли тебя. Хочешь проснуться утром и снова поверить, что сможешь из этого выбраться. Что ж, скажу, что ты получишь желаемое. Мы возьмем тебя, но к утру ты будешь осознавать, что ты наша, любимая.
Тот факт, что его слова были очень правдивы, ничуть не смягчил ее гнев.
– Отпусти меня сейчас же, ты, идиот-переросток!
Еще один шлепок.
– Каждый раз, когда ты будешь меня оскорблять, я добавлю пять ударов к твоему наказанию. Сейчас у тебя их тридцать. Тридцать шлепков по твоей сладкой попке. Добавить?
Брон не удавалось вразумить вампира-собственника. Она посмотрела на костер, надеясь найти более сговорчивого вампира.
– Роан! Роан, мои братья платят тебе, так?
Роан даже не оторвал взгляда от огня.
– Вовсе нет, принцесса. У ваших братьев нет ни гроша за душой. Мне платит ваш тесть. И довольно щедро. Я бы посоветовал вам с достоинством принять заслуженную порку, а затем попытаться доставить удовольствие своим мужьям. Думаю, вы обнаружите, что обладаете огромной властью над ними, если решите использовать ее с умом.
Проклятый наемник!
– От тебя вообще никакой пользы!
Наемник поднял голову, и на его лице появилась улыбка.
– Напротив, ваше высочество. Думаю, вы поймете, что я был очень полезен. В конце концов, именно я дал вашим мужьям набор, который они используют на вас. В нем есть много полезных предметов.
Джиллиан встала, ее взгляд метался между братьями и Бронвин.
– Разве нельзя все обсудить?
– Сядьте, принцесса, – сказал Роан низким голосом, которым он, скорее всего, обращался к солдатам, чтобы держать их в узде. – Не вставайте между мужьями и их законной супругой. Они не причинят ей вреда. Они связаны. И чувствуют то же, что и она. Как думаете, вашим братьям понравилась бы ее боль?
– Джиллиан мне не поможет. – Сестра Темных ясно дала это понять.
Джиллиан снова села, вытирая глаза.
– Похоже, я на каждом шагу становлюсь злодейкой по отношению к тебе, Брон. Знаю, ты не поверишь, но я действительно люблю тебя. И мои братья тоже.