– Мама сказала, что слышала разговоры о новых ограничениях. – Глаза Ове округлились от страха.
Брон глубоко вздохнула. Новые ограничения означали новые законы против магии и существ, не являющихся сидхе. Она взяла Ове за руку и стала пробираться к выходу из поля. Нужно было переодеться, раз уж приехал мэр. Он обычно отчитывал Бронвин, когда она появлялась на публике в мягких кожаных брюках, которые ей так нравились.
Она пожалела, что ушла с поля. Там, среди посаженной ею пшеницы, Брон могла думать. Она закрывала глаза и почти ощущала своих Темных. Что бы подумал мэр, узнай он, что по ночам ей снятся два любовника, один с темными силами, а другой – способный освещать ночь?
Он пришел бы в ужас и, возможно, обвинил бы ее в колдовстве. Теперь в этом обвиняли всех. Колдовство, которое когда-то было ценным умением, стало причиной наказать любого, кто не соглашался с властью.
Когда Бронвин отправилась продавать свою пшеницу, повсюду были тела, разбросанные по обочинам дорог. Колдовство. Сговор. Неподобающий контакт с существами, не являющимися сидхе. Шептание имен Бека и Киана.
Все правонарушения карались повешением.
Ходили слухи, что те, кого повесили, были счастливчиками.
Джиллиан стояла на краю поля с суровым выражением лица. По случаю приезда мэра она надела строгое, но респектабельное платье, которое было совершенно непрактичным для работы.
– Где ты была?
Брон многозначительно оглянулась на посевы.
– Не будь такой дерзкой, девочка. – Джиллиан вздохнула и покачала головой. – Если бы твой отец тебя сейчас видел…
Он был бы в ужасе, но эта мысль вызвала на лице Брон подобие улыбки.
– Он бы потребовал сказать, где его дочь. Ну, если бы вообще заметил мое отсутствие. Мама пришла бы в ярость, а братья посмеялись бы.
– Тогда ступай, я вижу, малышка уже сообщила новости. – Она подмигнула Ове. – Возвращайся к своей маме. – Джиллиан протянула ей маленький контейнер. – Утреннее молоко в знак благодарности. И держитесь подальше от глаз. Чем меньше будут помнить о вашем существовании, тем в большей безопасности вы будете.
Ове кивнула лохматой головкой и побежала через поле с колосьями пшеницы.
Брон была на полпути к лестнице, когда Джиллиан ее догнала.
– Будь осторожнее. Если стражники поймают вас с Ове, держащимися за руки, они будут иметь полное право арестовать вас обеих.
– Тогда, возможно, нам следует что-то сделать со стражей! – разгневалась Брон.
Например, собраться вместе и показать, на что способна толпа.
Бронвин прошла в свою комнату и небрежным движением сбросила с себя одежду. Она распахнула дверцу комода и достала рабочее платье.
Джиллиан присела на край кровати.
– Может, наденешь голубое?
Голубое было лучшим платьем Бронвин, которое она надевала на свадьбы и праздники.
– Я не стану надевать его для мэра.
Брон ненавидела мэра за его похабный взгляд. Она выбрала рабочее платье, потому что оно прикрывало ее грудь и скрывало изгибы. Мэр искал жену и уже предложил Бронвин заключить союз. Она пыталась отговорить его.
– Не вспомнишь, в чем заключается твоя основная задача? – спросила Джиллиан.
Это была лекция, которую Брон слышала почти каждый день своей жизни в бегах.
– Напомни.
Джиллиан фыркнула.
– Однажды ты сведешь с ума пару мужчин. Я это знаю. Твоя задача – остаться в живых. Твоя задача – быть живой и дышать, когда вернутся твои братья.
Если они вернутся.
– Постараюсь не превратиться в труп в ближайшие несколько часов.
Джиллиан подошла к ней сзади, застегнула пуговицы на спине. Закончив, она развернула Брон лицом к себе и посмотрела на нее, разглаживая слегка волнистые края выреза.
– Иногда я радуюсь, что Торин спланировал свой переворот, когда ты была еще совсем маленькой, потому что теперь я бы не смогла выдать тебя за мальчика.
Брон улыбнулась, но в ее улыбке был сарказм.
– Я всю жизнь молилась о том, чтобы у меня была грудь. А теперь мне хочется быть тощей.
– Ты прекрасна именно такая, какая ты есть, – покачала головой Джиллиан. – Не позволяй нынешней дворцовой моде заставить тебя думать иначе.
Раздался стук в дверь. Даже стук мэра был назойливым, как и сам мужчина.
Джиллиан глубоко вздохнула.
– Я знаю, ты злишься, милая, но потерпи еще немного. Что-то происходит. Я пока не могу ясно это увидеть, но что-то изменилось несколько месяцев назад. Я почувствовала это. И до сих пор чувствую. Что-то грядет.
– Все может плохо закончиться, Джилли.
– Я прошу тебя.
Как, черт возьми, можно было отказать этой женщине? Брон кивнула, давая ей молчаливое обещание вести себя прилично. Джиллиан крикнула мэру в окно, что они скоро спустятся, и Брон последовала за ней вниз по лестнице.
Джиллиан была принцессой. Она могла бы выбраться. Скорее всего, она договорилась бы с Торином о своем освобождении. Торин искал союзников, отчаянно нуждаясь в них. Ему бы понравилось, что король Неблагих у него в долгу, но Джиллиан ее не бросит. Она искала выход для них обоих, и, когда это не удалось, Джиллиан Макайвер нашла для них дом здесь.
Как бы ни хотелось Брон взять оружие и попрактиковаться на мэре, она придержала язык.
Дверь открылась, и на пороге появились Миша и его вездесущая стража.
– Дамы, – поздоровался он, слегка поклонившись.
Брон слышала его. Даже в захолустной провинции требовалась вежливость. Ей стало интересно, будет ли он таким же вежливым, когда она его выпотрошит.
Брон сделала то, чего от нее ожидали, – реверанс, хотя и не такой глубокий, как хотелось бы мэру.
– Пригласите на чашку чая? – спросил Миша с улыбкой человека, знавшего, что вопрос был простой формальностью. – Во дворце намечаются новые захватывающие планы. Я решил рассказать о них моим любимым горожанам, пока эти планы не вывесили на площади для всеобщего обозрения.
Джиллиан выдавила из себя яркую улыбку. У Брон скрутило живот. Мэр вел себя так, словно это была потрясающая новость, хотя, скорее всего, это был новый и изобретательный способ убить тех, кого презирал Торин. Фейри голодали по всему миру, но Торин, похоже, был больше заинтересован в том, чтобы придумать способы избавиться от своих врагов.
– Конечно, мэр, пожалуйста, добро пожаловать! – Джиллиан пригласила его войти, грациозно проведя рукой по комнате, будто приглашала его во дворец, а не в унылую башню. – А ваша стража?
Миша сморщил нос, словно это было обычным делом – признавать их присутствие.
– Моя стража выполнит свои обязанности. Двое останутся снаружи, а один – в коридоре. Готовить для них чай не нужно.
По плотно сжатому рту стражника Брон поняла, что он с нетерпением ждал, когда его накормят. Похоже, даже стражники жили на пайках. Заметив, что она наблюдала за ним, он натянуто улыбнулся и кивнул. Брон подумала, что он почти разрешил ей не обращать на него внимания.
– Принесу чай, – сказала она, когда Джиллиан проводила мэра в помещение, которое можно было назвать гостиной.
Брон заварила чай и собрала оставшиеся у них хлеб и сыр. Было жаль тратить все это на мэра, который не походил на человека, пропускавшего приемы пищи.
– Как в этом году обстоят дела с урожаем? – поинтересовался Миша у Джиллиан.
– Лучше, чем в прошлом году. Боги благословили нас.
– Король будет рад это услышать. В этом году он просит дополнительно двадцать процентов.
Брон едва не уронила чайник. Дополнительные двадцать процентов после того, как уже забрал половину? Возмутительно!
Реакция Джиллиан была взвешенной.
– Дополнительные двадцать процентов, говорите? Боюсь, в таком случае наши люди будут голодать.
– Не забивайте свою хорошенькую головку, – рассмеялся мэр. – Все будет хорошо. Король объявил о раздаче пайков для всех граждан. И он пересмотрел определение гражданства. Король и королева теперь всегда будут заботиться о сидхе.
Брон налила в кастрюлю горячей воды. Итак, у него получилось. Торин в конце концов объявил, что только сидхе являются истинными Благими. Брауни и тролли, дриады и лепреконы будут объявлены Неблагими и, следовательно, нежелательными. Они не получат никаких пайков. Любая земля, которой они владеют, будет конфискована. У них не будет никакой защиты.
Она прошла мимо стражника в холле. Он не заметил ее, иначе наверняка бы сдержал выражение своего лица. Когда мэр упомянул о том, что нужно избавиться от отбросов общества, лицо стражника стало свирепым, на нем появилось мрачное, мстительное выражение.
Единомышленник?
Брон сомневалась и уж точно не могла подойти к нему и сказать:
«Привет, я та самая мертвая принцесса Благих Фейри. Хочешь устроить переворот?»
Нет уж. Это подпадет под категорию «глупых поступков». Но если стражу мэра удастся склонить на свою сторону, то сейчас самое подходящее время для начала процесса.
Брон одарила стражника самой доброй, по ее мнению, улыбкой на свете и протянула ему бутерброд из мягкого хлеба с пряным сыром.
Взгляд стражника заблестел, но затем мужчина нахмурился.
– Лучше не стоит, мисс.
Он действительно был голоден. И уже не имело значения, на чьей он стороне. Брон сочувствовала этому человеку. Она тоже была голодна. У нее сводило живот, и она молилась о чем угодно, лишь бы прекратилась медленная пытка голодом.
– Пожалуйста. У нас еды более чем достаточно, и мэр ничего не заметит. – Брон сунула бутерброд ему в руку. – Я не смогу улыбаться, если буду знать, что у вас урчит в животе от голода.
Стражник улыбнулся, и выражение его лица смягчилось.
– Благодарю вас, мисс. В городе говорят, что вы и ваша сестра – добрые люди. – Он наклонился и прошептал: – Скажите брауни, чтобы спрятались. Покинули свои дома. Им нужно уйти в подполье. Он придет за ними.
Мужчина тут же выпрямился, его лицо стало красным, как свекла, будто он понял, что совершил государственную измену.
– Благодарю вас, сэр. – Брон кивнула и коснулась его руки.