И снова чувство вины сдавило ей горло. Как она может наслаждаться тем, чтобы стоять на пути у юного детектива, которому поручили задачу наказать негодяев, погубивших Анабель? В конце концов, Селина отчасти тоже была виновата в том, что случилось сегодняшним вечером.
То, о чем она размышляла ранее, тот момент, когда она поняла, что вечно принимает неверные решения, заставил ее содрогнуться. Даже тогда она понимала, что пожалеет о своих поступках, хотя ни за что бы не подумала, что результат будет так ужасен. Селина ненавидела это чувство в своей душе. Оно походило на палку в колесе, из-за которой у нее не было власти над своей судьбой.
Лучше уж быть кем угодно другим.
Призраком в ночи, что повелевает всеми вокруг без слов.
В эту самую минуту Селине показалось, она догадывается, каково это – быть монстром. Совершать жуткие поступки. Желать, чтобы жуткие вещи происходили в мире.
Пировать в ночи.
– Мисс? – громко произнес детектив Гримальди, точно уже несколько раз пытался привлечь внимание Селины.
Она тряхнула головой, приказывая своим мчащимся мыслям остановиться.
– Селина? – шепнула Пиппа рядом с ней. – Детектив задал тебе вопрос. – Она опустила глаза, ища руку Селины, и сжала ту в своей ладони, как бессловесное напоминание, что каждая из них не одна в этой беде, и неважно, что произойдет дальше. Это придало им обеим сил больше, чем когда-либо.
Детектив Гримальди вглядывался в лицо Селины, в его бледных, почти что бесцветных глазах, зарождалось недовольство.
– Вы знаете, почему мисс Стюарт отправилась следом за вами без вашего ведома?
– Мне неведомы чьи-либо мысли, кроме своих собственных, детектив Гримальди.
– И то верно. – Он сделал паузу. – Но, возможно… – сделал шаг ближе, нависая над Селиной всем своим высоким ростом, – вы удостоите меня такой чести всего на мгновение.
Недоверчивость исказила черты лица Селины. Что за нахальство со стороны этого молодого человека – просить что-либо у нее после того, как высмеял у всех на глазах!
– Конечно, детектив Гримальди, – ответила она сквозь стиснутые зубы. – Буду рада вам помочь.
– Замечательно, – сказал он равнодушно. В следующий миг выражение его лица поменялось, посуровев. Он показался даже выше, чем был, и, точно немая угроза, его грудь выпятилась вперед. – Я должен попросить вас отвечать честно на мои вопросы, без каких-либо промедлений, иначе мне придется воспользоваться своими служебными полномочиями и…
– Хватит, Майкл. – Слова Бастьяна прозвучали как угрожающий шепот.
«Наконец-то», – мысленно прорычала Селина. Люцифер наконец-таки соизволил протянуть ей руку помощи.
Бастьян прошел мимо Селины, почти коснувшись ее плечом, и встал перед Майклом Гримальди, слишком близко, чтобы назвать расстояние комфортным, представ перед тем лицом к лицу.
Детектив Гримальди отпрянул назад. Злое удовлетворение затеплилось в груди Селины. Как же ей хотелось обладать такой силой, быть способной напугать кого-то одним лишь своим присутствием. Побывать в шкуре Бастьяна, прожить в ней хотя бы часок. Узнать это чувство, эту силу.
– Как Селина уже сказала, ни она, ни мисс Монтроуз не знали о помыслах мисс Стюарт, а значит, могут лишь догадываться о причинах, по которым та отправилась следом за ними, – продолжил Бастьян спокойным тоном. – Любые дальнейшие вопросы с вашей стороны будут расценены как намек на то, что вы подозреваете девушку во лжи.
Детектив быстро кивнул.
– Что всего лишь более вежливый способ сказать, что девушка лгунья.
У Бастьяна свело скулы.
– Вы так и не уяснили свой урок.
– А вы все еще считаете себя рыцарем в сверкающих доспехах. Неким темным принцем, – усмехнулся детектив. – Желаете снова вызвать меня на дуэль? Пистолеты на рассвете или же сабли на площади?
– Зависит от того, – Бастьян сделал паузу, – будете ли вы снова умолять своего кузена вас спасти.
Гнев мелькнул на лице детектива Гримальди.
– Ну хорошо. Я разделаюсь с формальностями. – Он повернулся ко всем присутствующим, его голос разнесся эхом, отражаясь от панелей на стенах: – Каждый находящийся здесь является потенциальным подозреваемым в убийстве. Каждый из вас может мне лгать. – Его губы сложились в усмешку. – По правде сказать, я не жду ничего иного. Знайте, что я не отступлю, пока не узнаю правду. Львиные Чертоги обладают не большей властью, чем городская полиция Нового Орлеана, несмотря на слухи, которые вас окружают. Как слуга закона я имею полное право принимать любые необходимые действия, чтобы выяснить, почему эта юная дама обнаружена мертвой, а ее тело обескровлено.
При упоминании этого у Селины похолодело в сердце и горло свело.
– Кто-то… выкачал из тела Анабель всю кровь?
Повернувшись к ней, детектив кивнул.
– И использовал эту кровь, чтобы начертить математический символ рядом с ее телом.
– На самом деле я сомневаюсь, что этот символ имеет какое-либо отношение к математике, – сказала Селина, осознание этого придало сил ее голосу. – Куда логичнее предположить, что это буква или какой-то знак. – Сила иного рода наполнила ее. Такая, которой она не испытывала прежде. – Может, даже из какого-то древнего писания.
Брови детектива Гримальди взмыли вверх, прежде чем он успел стереть с лица все эмоции.
– Интересно. И как же вы пришли к данной гипотезе?
– Мой отец – профессор лингвистики. У него в офисе на стене висела таблица, иллюстрирующая эволюцию английского языка. – Селина ощутила, как наполняется возбуждением. Вот какая деталь не давала ей покоя в течение последнего часа. Вот что она никак не могла распознать, но не могла и проигнорировать.
– И вы знаете, что означает данный символ? – напирал детектив.
– Он похож на букву L или C из латинского языка или греческого, но написан неправильно. Словно его наклонили или написали пьяной рукой.
– Понимаю, понимаю. – Майкл произнес эти два слова медленно. Задумчиво.
Селина подняла глаза на юного детектива.
– Вы имеете полное право подозревать каждого в этом зале, но ведь вы не думаете, что я стала бы говорить вам все это, если бы была замешана в убийстве Анабель? Это все равно что сразу признаться, что я и есть убийца.
Сержант Брэди уставился на Селину, точно у нее выросли крылья и появились рога.
– О, да чтоб меня. Эта девчонка только что во всем призналась?
Майкл Гримальди бросил косой, недовольный взгляд через свое плечо.
– На будущее советую вам дослушать до конца, прежде чем делать какие-либо выводы, сержант Брэди. – Он снова повернулся к Селине: – Однако, хочу признаться, я заинтригован вашим поступком. Не могли бы вы…
Бастьян оборвал его, не позволив закончить фразу:
– Если вы желаете продолжать свои расспросы в том же духе, я настаиваю на том, чтобы обговорить время и встретиться в вашем офисе завтра, чтобы у мисс Руссо была возможность найти кого-то, кто будет представлять ее интересы.
Хотя Бастьян определенно желал прийти Селине на помощь, эти слова выставили ее беззащитной в глазах всех остальных.
– Несмотря на то что я уважаю ваши попытки помочь, месье Сен-Жермен, мне не нужна ваша защита, – сказала она.
Как и другие члены Львиных Чертогов, Арджун хранил молчание на протяжении этого разговора, однако теперь поднялся на ноги, тихо рассмеявшись.
– Он не защищает вас, крошка. Он делает то, что умеет делать лучше всего: ведет переговоры.
В этот самый момент с трудом переводящая дыхание Одетта появилась на вершине лестницы. Охнув, она схватилась за лестничный поручень, а затем смахнула свои растрепавшиеся волосы со лба, оставив на нем след красноватой грязи.
Селина не была готова к тому, что появилось следом за тенью Одетты. За ее спиной, глотая ртом воздух от усталости, стояла мать-настоятельница урсулинского монастыря.
Некогда спасительница Селины… а теперь, возможно, ее палач.
Сегодняшняя ночь была как провалом, так и удачей.
Я честно признаюсь, что смерть девушки стала печальным событием. Как было сказано ранее, я не наслаждаюсь тем, что отнимаю чужие жизни. Однако я не могу и зацикливаться на угрызениях совести. При взгляде на картину крупным планом девушка была не более чем шестеренкой в часах.
А мои враги уже достаточно долго живут на одолженное время.
Вместе с ее смертью я оставляю им послание, как и было запланировано. Но все же мне не удалось достичь своей цели полностью. Величайший враг моего рода ходит на свободе, а его репутация по-прежнему безупречна. Без мельчайшего пятнышка подозрений. Осознание этого приводит меня в ярость. Этот подлый вор не заслуживает того, чтобы постоянно выходить сухим из воды – занимать такую высокую и почетную должность, – и это после всего того, что его семья заставила пережить мою.
Можно было бы его убить. Сломать ему шею. Высосать его кровь до последней капли. Это было бы легко. Он этого заслуживает. В конце концов, он является причиной того, что я брожу по миру, лишенному света. Из-за него меня лишили всего. Даже моей человечности.
Можно было бы это сделать. Можно было бы организовать его смерть.
Однако его кончина от моих рук развяжет войну и станет причиной краха всех тех, кто вокруг меня. Усилит разлом между Падшими и Братством. Между его семьей и моей. Нет, сначала я хочу увидеть, как он страдает. Я хочу увидеть, как все они встречаются со своим создателем и отправляются в пылающую огненную геенну, где им и место.
Молю вас, не осуждайте меня так поспешно за подобное. Я знаю, такие мелочные раздумья не подобают бессмертному существу вроде меня, однако между справедливостью и местью очень тонкая грань. Грань, равная лезвию бритвы.
И в один прекрасный день это лезвие пронзит его душу.
Девушка тем не менее смогла меня заинтриговать. Не та, с лицом в форме сердца и посредственным выражением глаз. Знаю, существуют те, кого привлекают люди, подобные ей. Такие ищут спокойствия. Плечо, на которое можно опустить голову и отдохнуть.