Какое бы внимание девушка ни пыталась к себе привлечь, ей это удалось. Глаза всех, и мужчин, и женщин, застыли на ее тонкой фигуре, глядя одновременно с укором и завороженностью. С самодовольной улыбкой та сделала оборот вокруг своей оси, огибая друзей, беззаботно, с весельем.
Пока что.
Изумленная Пиппа наконец перевела взгляд и увидела Селину. Обе, уставившись друг на друга, замерли. В глазах Пиппы блеснула обида, а ее губы раскрылись от удивления. В следующую секунду она повернулась к своему сопровождающему и начала что-то быстро ему говорить.
Селина понимала, что Пиппе понадобится меньше десяти шагов, чтобы оказаться лицом к лицу с ней. И вдвое меньше, чтобы убийца это заметил, если он находится здесь, в чем Селина была почти уверена. Нет, Селина просто не может позволить этому произойти.
Паника охватила ее. Безумный смех кружил в воздухе, смешиваясь с непрекращающимися беседами. Аромат травы и железа от свежевспаханной почвы ударил Селине в нос, когда она огляделась, ища, где укрыться.
Одним волнообразным движением Бастьян снял свою бычью маску, его серебряные глаза походили на штормовые тучи, а выражение лица стало напряженным. Точно он почувствовал беспокойство Селины.
Они уставились друг другу в глаза.
В следующую секунду Селина крутанулась на пятках и без предупреждения бросилась ко входу в лабиринт, подол ее платья кремового оттенка цеплялся за шипы, но она все равно бежала.
Тьма во плоти
Селина не знала, почему была так уверена в том, что Бастьян последует за ней.
Она лишь знала (так же точно, как то, что луна всходит над ночным небом), что последует.
Когда она оглянулась через плечо, его фигура в плаще неслась за ней, и что-то неуловимое, необъяснимое, что-то, что она никогда не испытывала прежде, пробежало по ее телу. Ускорило пульс, подстрекая ее ступать по опасной дорожке, дальше в опасную темноту.
Она Тесей. Готовящий ловушку для могучего Минотавра в проклятом лабиринте.
Точно ведомый на поводке, Бастьян следовал четко за ней. Селина ощущала его присутствие сквозь тьму, словно эта тьма окружила ее и стала ее частью. Звуки веселья начали стихать, их место заняли запахи пота и растоптанных цветов, наполняющие теплый вечерний воздух.
Селина пробежала мимо парочки молодых девушек, зажимающихся в уголке, под их ногами землю усыпали лепестки роз. У одной девушки с плеча соскользнула лямка, а румяна возлюбленной размазались по ее шее.
Заливаясь краской и извиняясь, Селина поспешила к другому углу и оказалась в тупике. Она крутанулась на пятках, высоко подняв голову. Бастьян уже стоял перед ней, темную фигуру освещала луна, а высокий поднятый воротник скрывал лицо почти полностью, голова Минотавра болталась у него на руке.
Селина сердито посмотрела на него сквозь мрак, обещая себе, что будет следовать своему плану, хотя все вокруг намекало на другое развитие событий.
– Минотавр, Бастьян? Ты серьезно?
– Мне близки монстры.
– А длинный черный плащ?
– Люблю эффектные появления. – Она не видела его лица, лишь тени и благородную линию скул. Как будто ничего в их нынешнем положении его не смущало.
Это придало Селине уверенности.
– А что насчет желтой ленты Анабель?
Бастьян сделал шаг ближе. От его кожи разило холодом.
– А что насчет ленты?
– Откуда она у тебя?
Он долго молчал.
– А почему, ты думаешь, она у меня? – Он сделал еще шаг, зажимая Селину в углу.
– Прекрати, – приказала она.
Он замер.
– Ты боишься?
– Нет. Я злюсь.
– Понимаю, – медленно протянул Бастьян. Задумчиво. – Ты думаешь, ее убил я, – тихо добавил он.
Мрак ночи мешал Селине разглядеть эмоции на его лице.
– Я уже не знаю, что думать.
– Если я скажу тебе, что не убивал ее, ты мне поверишь? Если я скажу, что нашел ленту на лестнице, это будет похоже на правду? – Он снова приблизился, грациозно, как пантера, понизив голос еще больше. – Или ты мне поверишь, если я скажу, что эта лента принадлежала той, в кого я очень давно был влюблен?
– Я… не знаю.
– А ты хочешь мне верить? – Это звучало так, словно сам Люцифер задавал Селине вопрос, в его голосе проскальзывала какая-то дьявольщина.
«Да», – сказало ее сердце.
– Нет. – Селина сжала руки в кулаки.
– Врунья. – Последний шаг, и лицо Бастьяна осветила луна.
Селина затаила дыхание. Он был до боли прекрасен. Не той красотой, какой бывает картина или поэма. Но той красотой, которая граничит с силой. Когда от одного вида тебя пришпиливает к месту и не отпускает. Точно удар молнии за тучами. Волна прилива, разбивающаяся о берег. Напоминание, что жизнь есть не что иное, как мгновение.
Что нужно ценить каждую секунду.
– Что за существа составляют Львиные Чертоги? – спросила Селина прямо, нервничая от дрожи в своей груди. – Потому что я не верю, что хоть кто-то из вас человек.
Селина ожидала увидеть шок на его лице. Однако выражение лица Бастьяна осталось каменным, а подол его плаща вился на ветру, как тьма во плоти.
– Одетта может сделать возможным все, что угодно. Арджун – ткач слов. Найджел договаривается с банкирами в нашу пользу. Джей избавляется от лишнего груза. Бун находит те вещи, что пытаются в тайне скрыть. Мэделин пускает эти вещи в дело, а Гортензия в это время веселится поблизости. Ну а я, несмотря на мою любовь к змеям, такой же человек, как и ты, – легко сказал Бастьян.
– Ты считаешь меня дурочкой? – рассердилась Селина.
Он ничего не ответил.
– Если Львиные Чертоги невиновны в смертях Анабель и Уильяма, то кто виновен? – требовательно поинтересовалась Селина грубым шепотом. – И как нам его остановить?
За углом предупреждающе хрустнула ветка.
Прежде чем Селина успела моргнуть, Бастьян пихнул ее в самый угол, заслонив всем своим телом, навощенные листья за спиной защекотали ее оголенную кожу на руках. У нее внезапно сперло дыхание в груди, и кровь понеслась по венам горячим потоком. Всего лишь одну дурацкую секунду Селина думала, что Бастьян ее поцелует – как герой страшных сказок, которые она часто таскала у подруги Джозефины.
Его руки обвили ее, когда он расправил плечи, занимая как можно больше места, закрывая ее, словно щит, от чего бы то ни было. Если бы кто-нибудь взглянул на них со стороны, то счел бы их любовниками, потерявшими голову во время ночных гуляний. И Селина успела заметить, что Бастьян не принял оборонительной позы.
Что означало, что он думал лишь о том, чтобы защитить ее.
Позади послышались шаги, показались несколько неразличимых в сумраке фигур. С каждой секундой они приближались, но их по-прежнему невозможно было разглядеть.
Бастьян излучал угрозу всем своим видом, это нельзя было не заметить. Начиная с каждой натянутой мышцы под его черным плащом и заканчивая движением рук. У Селины дыхание застряло где-то в глотке, пульс застучал в ушах. И снова она вспомнила, почему все вокруг были столь высокого мнения о Бастьяне.
Перед Селиной стоял молодой человек, способный пролить кровь без малейших колебаний. Беспощадный негодяй, готовый уничтожить вооруженного бойца, а на следующее утро как ни в чем не бывало отправиться на церковную мессу.
Неприятели подошли, точно ища что-то в изгороди, их голоса смешивались, их фигуры виднелись во тьме. Правая рука Бастьяна обвилась вокруг талии Селины, и она поняла, что он вложил в ее ладонь маленький кинжал, его левая рука в это время потянулась к револьверу, спрятанному у него в кобуре под плечом.
Он качнул головой. Селина понимающе кивнула.
Они не обменялись ни словом. Затаились, как ядовитые змеи, готовые броситься на свою добычу.
Тонкая фигура, явно принадлежащая женщине, показалась за плечом Бастьяна.
– Ты сказала, что видела Себастьяна Сен-Жермена, вошедшего в лабиринт вслед за юной дамой? – спросила она у своей компаньонки, маячащей за спиной, ее слова звучали невнятно из-за алкоголя.
– Я готова была поспорить, что да, – прозвенел другой женский голос с той же стороны.
Первая девушка заворчала:
– Что за удачливая мышка сумела ухватить себе самого льва?
– Пусть забирает, – с очевидным недовольством ответила вторая. – Он и все остальные члены Львиных Чертогов меня пугают. Мне плевать, сколько у них денег и влияния.
– Как ты можешь так говорить? Он настоящий приз во всех смыслах этого слова. Ты видела его, когда он улыбается? – Она вздохнула. – От этой улыбки вспыхнет подъюбник любой девчонки.
Спокойствие появилось на лице Бастьяна, когда они заговорили. Спокойствие, сравнимое разве что с холодом безлунной ночи высоко в Гималаях.
– Ну и что, все равно его здесь нет, – сказала вторая девушка. – И маман разозлится, если узнает, что мы сбежали в лабиринт. Все знают, что тут происходит после полуночи.
– К черту все это, – прошипела первая девушка сквозь зубы. – Я надеялась покинуть вечеринку, заполучив хотя бы одну хорошую сплетню на будущее.
– Радуйся, что мы вообще уходим, учитывая недавние убийства. – Та, у которой еще остался здравый рассудок, потянула свою подругу прочь, и они развернулись. Через секунду их голоса опять растворились в ночи.
Даже когда они ушли достаточно далеко, чтобы что-то расслышать, Бастьян не отошел. Он уставился на Селину сверху вниз, поджав губы, обдумывая что-то.
Селина подняла на него глаза, видя его задумчивость, задумавшись сама. Вдохнула аромат бергамота, смешивающийся с запахом эластичной кожи.
– Похоже, твоя репутация тебя опережает, – тихо сказала она. Вероломно. С каждой следующей секундой сам воздух как будто менялся вокруг них, опасность превращалась во что-то теплое и безрассудное.
Но все равно смертельное.
– Хотя бы одна юная особа здесь достаточно умна, чтобы меня бояться, – ответил он без какого-либо подтекста.
– Ты и правда так думаешь? – вскинула брови Селина. – Что я не более чем дурочка в шелковой юбке?
– Ты совсем на них не похожа. Они пиявки. Ты львица.