Селина надеялась, что подруга будет рада сюрпризу так же, как Селина была рада, создавая его.
С рассвета до самого заката Селина трудилась над черной тафтой, в которой была сейчас. Изначально ее платье было траурным нарядом, какой можно отыскать в любом магазине. Но Селина буквально разорвала его на куски и сшила обратно с силуэтом в стиле барокко. К юбке она добавила панье для пышности, которое сделал для нее плотник с улицы Бьенвилль.
В итоге получилось все равно неидеально. Может, если бы у Селины было больше времени, она бы добавила больше оборок к юбке. И обработала бы края летящих рукавов черной лентой, чтобы выглядеть драматичнее. Однако даже будучи неидеальным, наряд был ее, отражал ее вкус. Безрассудный, неидеальный, неподобающий.
Однако такова и она сама.
Селина поставила ногу на нижнюю ступеньку, на секунду замерев, чтобы набраться решительности.
Дядя Бастьяна, без сомнений, будет сегодня здесь, как и некоторые члены Львиных Чертогов. И все же Селина не была уверена, что сам Бастьян придет, так скоро после смерти Найджела. Бал-маскарад в Орлеанском бальном зале должен был стать главным событием карнавального сезона. И отсутствие Бастьяна неодобрительно воспримут в высшем обществе. Достаточно ли этого, чтобы заставить его прийти?
Селина надеялась, что да.
Самые яркие личности города-полумесяца непременно появятся здесь сегодня. Тема этого года была объявлена в момент кульминации прошлогоднего празднества. Двенадцать долгих месяцев ожидания ради того, чтобы воздать почести ослепительным придворным Людовика XV и его сыну Людовику-Августу, какими они были в короткий момент времени перед Французской революцией. Каждому гостю было велено нарядиться во что-нибудь белое с ног до головы.
И вот стояла Селина – во всем черном, от маскарадной маски до кончиков выкрашенных в черный цвет туфель… не считая, конечно, серебряного кинжала, спрятанного под юбкой. Это должно было ее напугать. В Париже заявиться в таком виде было бы полным позором. Однако Селина уже не в Париже. Да она уже и не та девушка, которая сбежала из ателье в ту злосчастную ночь, когда ее руки были в крови, а на лице отпечаталась паника. Та девушка осталась полузабытым воспоминанием. Она не знала, где ее место в мире, ее нога дрожала на ступенях лестницы, ведущей в неизвестность.
Селина посмотрела на звезды. Сегодня вечером она не была той девушкой, которая боится встретиться лицом к лицу с выбранным ею самой будущим. Она – богиня, заготовившая ловушку для поимки убийцы.
Расправив плечи, Селина прошла сквозь арку входа. Сразу за входом стояли двое джентльменов в напудренных париках и туфлях с пряжками, а их белые чулки собирались под коленами, чуть-чуть не доставая до узких бриджей.
– Пароль, – со скучающим видом произнес тот, что стоял слева.
Селина не запаниковала.
– Капетинги[148].
Пока другой стражник открывал тяжелые двери, мужчина слева с любопытством посмотрел на Селину. Как будто хотел что-то сказать, но не мог подобрать подходящих слов.
Она мысленно улыбнулась. В этом и заключалась правда о высшем обществе. Оно создавало все свои правила, не думая о том, что делать с тем, кто откажется им следовать. Не ожидая, что кто-то из их числа посмеет отклониться от выбранного курса.
С королевским кивком Селина повернулась, чтобы поправить свою пышную юбку, а затем проскользнула сквозь двери туда, где, возможно, ее ждала последняя ночь, проведенная на земле. Именно такова была ее первая мысль, когда она решила переделать под себя траурное платье. Но если сегодня и будет ее последняя ночь среди живых, она хочет, чтобы эта ночь была самой грандиозной на ее памяти.
Она проживет эту ночь как богиня Селена, как богиня, которая приносит за собой тьму, куда ни последует.
Бисерные узоры на блузе Селины замерцали, когда она вошла в бальный зал со сводчатым потолком, игнорируя удивленные и осуждающие взгляды вокруг. Она любовалась бесчисленными люстрами, свет которых отражался в отполированном мраморном полу под ее ногами, наполняя весь зал мягким мерцанием. В центре зала соорудили пьедестал, на котором находился нарядный трон с фиолетовыми, зелеными и золотыми лентами. У трона стоял молодой джентльмен лет двадцати, его белый наряд украшали латунные бусины, а на губах красовалась нахальная, самодовольная улыбка. Селина пришла к выводу, что это и есть почетный гость празднества, великий герцог российский Алексей Александрович. При других обстоятельствах она, вероятно, даже попыталась бы стереть с его лица это надменное выражение. Однако сегодня она была богиней.
Богини не утруждают себя пустыми разговорами.
Всюду вокруг Селины проплывали пары, кружась в знакомом ритме вальса. Белые одеяния напоминали воздушные облака, мелькающие под золотым небесным сводом. Члены высшего общества Нового Орлеана напудрили свои парики и лица, сладковатый аромат тянулся от выставленных в ряд букетов цветов, которые были подобраны под стать ангельским оттенкам. Даже официанты, носящиеся вокруг с подносами и разносившие бокалы пузырящегося шампанского, накрасили щеки и губы, и все нарисовали искусственные родинки под правым глазом.
Селина наблюдала, как лучшие из лучших города-полумесяца танцуют в накрахмаленных костюмах, чувствуя на себе их взгляды. Слышала их перешептывания за веерами из слоновой кости. Мужчины смотрели на нее с презрением, а порой лукаво и одобряюще.
Но ничего из этого не имело значения. Это была не та свобода, о которой мечтала Селина во время своего вояжа сюда. Не та сила. Однако это была другая сила. Способность увидеть сквозь красивую завесу, увидеть гниль, скрывающуюся за ней.
Теперь, когда Селина попробовала эту силу на вкус, она не хотела возвращаться назад.
Прохаживается ли убийца среди этих танцующих облаков? Если это так, Селина точно привлекла его внимание. Надеялась, что привлекла.
Ее взгляд заметил фигуру на другом конце зала. Молодой человек замер на полпути, и его глаза цвета пушечной бронзы остановились на Селине. Он был выше большинства в зале, его короткие черные волосы сияли, как у Юлия Цезаря. Золотая тесьма, обрамляющая его маску, контрастировала с его темно-бронзовой кожей. Его жаккардовый жилет цвета слоновой кости поблескивал в свете свечей, как и его изящные пуговицы из сутажа на шелковом сюртуке. Он сделал шаг навстречу и снова замер, атласные бриджи обтягивали мышцы, а его голова склонилась с восхищением.
Да простят Селину небеса, но Бастьян был прекрасен. До опасного прекрасен.
За его спиной стояли несколько гордых молодых особ с волосами, закрученными в идеальные кудри, и с алчными выражениями лиц.
Но его глаза сегодня были устремлены лишь на одну девушку.
В ушах у Селины зазвенело. Огонь разлился по венам, и кровь зарумянила ей щеки. Бастьян медленно поклонился, выставив одну ногу вперед и сделав жест правой рукой, подчеркивая свое восхищение. Когда он снова выпрямился, Селина не могла не улыбнуться.
Бастьян ответил на ее улыбку улыбкой без колебаний, его глаза блестели, как начищенные монеты, в его взгляде читалось обещание, которое он не мог произнести вслух. А потом он растворился в толпе, не замечая никого вокруг себя.
Если Алексей Александрович восседал на своем тяжелом троне, то Себастьян Сен-Жермен разгуливал, точно принц в тени.
С этой мыслью последние страхи Селины растаяли. Она знала, что Бастьян поможет ей поймать убийцу сегодня вопреки желаниям своего дяди. Она была в этом уверена. Люцифер стал принадлежать ей в тот самый момент, когда ответил на ее улыбку улыбкой.
Получается, это любовь?
Если так, то Селина хотелось окунуться в нее. Насладиться этим чувством осознания, когда знаешь без чьих-либо слов, что кто-то видит тебя такой, какая ты есть, невзирая на всю прекрасную гниль вокруг. Видит и стоит рядом бок о бок, против целого мира.
В следующую секунду плечи Селины напряглись. Толпа расступилась, и она заметила профиль Пиппы. Рука об руку с ее миниатюрной подругой вдоль бального зала среди сливок общества Нового Орлеана шагал Фобос Деверё.
Пиппа встретила взгляд Селины. И отвернулась с хладнокровным лицом.
Хотя этот взгляд и уколол Селину, словно жало, она была рада. Пусть лучше Пиппа будет на нее злиться. Злость убережет ее от внимания убийцы.
Одетта пронеслась мимо Селины в танце, смеясь в объятиях Буна, ее роскошная мантия развевалась вдоль искусного панье по бокам. Когда они повернулись, Селина увидела сочетающиеся с мантией бриджи, которые были сшиты в качестве сюрприза. Наряд Одетты имел вырез посередине, обнажая ее фигуру, двигающуюся в такт музыке. Брошь с инкрустированными рубинами, прикрепленная к мужскому шейному платку, сверкала в свете свечей. Смесь мужского и женского. Идеальный наряд для обеих, Одетты Вальмонт и мадам Дюбарри, куртизанки, которая помогала править королевством.
И снова Селина улыбнулась сама себе. Даже если Одетта никогда больше не обмолвится с ней даже одним словом, Селина все равно будет знать, что подруга ей благодарна.
– Мадемуазель Руссо, – раздался знакомый голос у нее за плечами.
Селина развернулась и встретила взгляд янтарных глаз высокой фигуры под маской. Черная вуаль, покрывающая лицо Селины, шелохнулась, мешая ей его рассмотреть. Понадобился момент, чтобы выпрямиться, но пульс уже застучал в висках.
– Месье граф, – ответила она, сделав реверанс, напряжение сдерживало ее движения.
Дядя Бастьяна протянул ей руку в белой перчатке.
– Будете ли вы так любезны потанцевать со мной? – Многозначительная улыбка мелькнула в уголках его губ, точно он был змеем, предлагающим Еве яблоко. Селина приняла его руку. В следующий миг мир закружился перед глазами и блеск свечей замелькал вокруг.
Никодим танцевал так, словно был рожден для этого. Для всего этого. Для богатства, для чревоугодия, для каждой сияющей сегодня свечи. Его шаги были точными и плавными. Когда они с Селиной закружились в первый раз, она на мгновение закрыла глаза. Подумала, каково это – довериться вот так существу из Другого мира.