Вопрос с подвохом, и я, закусив губы изнутри, не нахожусь с ответом. Вместо этого, усевшись в кожаное сидение, с замиранием сердца наблюдаю за тем, как, остановившись перед капотом, Кравцов закуривает. Обхватывает сигарету губами и, щурясь от дыма, смотрит на меня через лобовое стекло.
Как я соскучилась!
Выпустив порцию дыма, открывает водительскую дверь, садится рядом и опускает стекло. Я поворачиваюсь к нему всем корпусом и, прижавшись щекой к кожаной обивке сидения, смотрю на его профиль.
Мне кажется, он чем-то расстроен или сердит на меня. Вижу, как время от времени нервно поджимаются губы и напрягаются крылья носа.
Протянув руку, легко касаюсь щетины костяшками пальцев. Кожа щеки дергается, но если ему не нравится или неприятно, он молчать не станет.
Однако возражений нет, и я, немного осмелев, повторяю ласку. А затем и вовсе кладу ладонь на его шею и, скользнув ею к затылку, зарываюсь пальцами в короткие черные волосы.
Просто я очень соскучилась.
- Марина, - хрипло проговаривает Арсений, - всего неделя…
- Девять дней, - поправляю быстро, до ужаса испугавшись, что планы его жены изменились, и она решила вернуться раньше.
- Девять дней, - повторяет тихо, - и все это прекратится.
- Зачем ты говоришь это? – спрашиваю, отнимая руку, - я все помню.
Сделав последнюю затяжку, Арс тушит окурок в автомобильной пепельнице и поворачивает ключ в зажигании.
- Хотел убедиться… что помнишь.
Отвернувшись, устремляю свой взгляд в окно.
Помню, конечно, помню. И ложных надежд не питаю. Я же не больная на всю голову идиотка – умею правде в глаза смотреть.
Делаю полный вдох, чтобы снизить образовавшееся в груди давление и растягиваю губы в улыбке.
- Думаешь, я тебя преследовать буду? Не буду.
Скосив на меня взгляд, Арсений трогает машину и выезжает со стоянки.
- Куда мы?
- Домой.
- Мне завтра на учебу, - перечу из вредности.
- Я тебя отвезу.
- Хотелось бы выспаться, - вздыхаю тяжело, - снова буду на лекциях носом клевать…
Резко увеличив скорость, Кравцов пролетает светофор на мигающий желтый. Сбоку раздается сигнал клаксона.
Интересно, какую сумму в месяц он отдает на погашение штрафов?
- Хватит вы*бываться, Марина! – цедит Арс, - у нас не так много времени.
Вы*бываюсь?.. Возможно. А как еще мне защищаться? Братья с детства научили давать сдачи.
- Не злитесь, Арсений Рустамович. Через девять дней я забуду, как вас звать.
- К мальчику своему вернешься, - усмехается едко, - я надеюсь, тебе хватило ума не порвать с ним окончательно?
- Угу… я уже скучаю по нему…
Он молчит до самого дома, я делаю вид, что увлечена перепиской в чате с друзьями. Воздух в салоне потрескивает от напряжения. Я чувствую его ярость всеми рецепторами. Мне мало кислорода и до безумия хочется открыть окно и высунуть в него голову, чтобы надышаться и остудить лицо.
Но я переписываюсь с подругами. Негромко хихикаю, делая вид, что мои внутренности не горят огнем.
Наконец, Ауди останавливается у каменного забора. Ворота отъезжают в сторону и, машина, въехав во двор, плавно останавливается у гаража.
Молча выхожу и забираю с заднего сидения свой рюкзак, а потом, забросив его на плечо, неспешным шагом иду к террасе.
Остановившись у двери, жду, когда он откроет ее.
- Малыш, - раздается у уха, едва я переступаю порог, - я тебе не верю.
Не успеваю найтись с ответом, как на моей шее смыкаются мужские пальцы, а уже в следующее мгновение мои губы оказываются всего в сантиметре от его. Мы схлестываемся взглядами и вываливаем друг на друга то, о чем вслух не скажешь.
Я буду с другими! Буду! Ровно столько раз, сколько ты будешь с со своей женой. И счастливой стану и любить буду!.. Даже если умру без него…
Вижу, понимает меня правильно. Я смогу с этим справиться. Не сразу, не за один день, но я буду жить дальше.
Чувствую, как напирает всем телом и вскоре впечатывает меня спиной в отделанную деревом стену. Мой рюкзак соскальзывает с плеча и валится к нашим ногам.
Игнорируя мои вялые попытки отстраниться, Арсений обхватывает мое лицо рукой и вгрызается в мой рот.
Мычу, глотая слезы, но обнимаю, зло дергаю за воротник куртки и ногтями царапаю шею. Этот поцелуй, как наказание – грубый, жесткий, собственнический.
Что же вам не понравилось в моих словах, Арсений Рустамович?..
- Малолетка… - рычит, сдирая с меня одежду, - соплячка зеленая…
Мои шарф и куртка отправляются к рюкзаку, следом за ними летит толстовка.
И я уже задыхаюсь. Кислорода катастрофически не хватает, по венам бежит жидкий огонь, кожа пылает.
Я пытаюсь стянуть с него верхнюю одежду, а мужские руки уже расстегивают на мне джинсы, ныряют под плотную ткань и больно сжимают ягодицы.
- Ай! – вскрикиваю глухо.
- Меня слушать будешь, поняла! - шипит, касаясь лица влажными губами, - послушной будешь!
Ловлю их своими, ласкаю языком.
Да, буду. Буду послушной, но только эти девять дней.
- Иди сюда, – оторвав от пола, несет меня в гостиную и ставит на ноги около дивана.
После чего снимает куртку, напряженно глядя мне в глаза, расстегивает ремень и молнию ширинки.
Я, часто дыша ртом, как завороженная наблюдаю за движениями его рук.
- Я хочу минет, малыш, - проговаривает тихо, - пососешь?
Глава 31.
Арсений.
Маришка смотрит на меня расширившимися глазами, грудь ходит ходуном, губы безмолвно шевелятся.
Знаю, что не отступит, не спасует. На «слабо» такую девочку не возьмешь.
Глядя в ее потемневшие глаза, стягиваю с себя футболку и усаживаюсь на диван. Член, налившись кровью, оттягивает ткань трусов и вываливается в расстегнутую ширинку джинсов.
- Испугалась? – гляжу на нее исподлобья.
- Нет… я просто не умею…
Ее негромкий тонкий голосок отдается в паху тяжелой пульсацией. В глотке пересыхает.
- Сними джинсы, - немного смягчаю тон.
Марина подцепляет пальцами пояс штанов и спускает их по ногам. Балансируя, освобождает одну ступню, затем – другую. Затем, глубоко вздохнув, медленно снимает трусики, те самые, со вчерашних фото.
Я едва не поперхиваюсь воздухом. Откинув голову на спинку дивана, чуть съезжаю бедрами вниз. Пах невыносимо ноет.
- Дай их мне, - прошу подсевшим от эмоций голосом.
Вскинув на меня взгляд, Маришка зажимает белье в ладони и, выпрямившись, бросает его в меня.
Перехватываю на лету. Собираю кружево в кулак и подношу к лицу. В этот же момент до слуха доносится тихий стон и быстрый шепот. Разобрать слов не получается, потому что в ушах гул, мир вокруг меня раскачивается, в глазах мутная пелена.
Уткнувшись носом в черную прозрачную ткань, вдыхаю Маришкин сливочный запах. Рот машинально наполняется слюной.
- Арс… что ты делаешь…
- Волосы распусти, - хриплю, тяжело сглатывая.
Парадокс, но выглядит она уверенней меня. Чувствует, засранка мелкая, какую власть имеет надо мной.
Склонив голову набок, вытаскивает из волос заколку, и волосы шелковым каскадом накрывают узкие плечи и грудь. Затем, заведя руки за спину, расстегивает бюстгальтер и тоже бросает его в меня.
Мать вашу, какая она красивая! Упругая грудь, с розовыми тугими сосками, узкая талия, плоский живот и округлые бедра, переходящие в стройные ножки. Лобок пухлый и абсолютно гладкий, и там, между стиснутых бедер она, наверняка, уже мокрая.
Резко выдохнув, ерошу волосы на затылке. На мгновение мелькает мысль, не отпускать ее никогда. Присвоить эгоистично и навсегда привязать к себе. Я бы смог, наверное, если бы захотел.
Но… Марина заслуживает гораздо большего, чем немолодой женатый любовник. То, что я делаю с ней сейчас – преступление против морали и чести.
- Иди сюда.
Маленькими шажками она приближается ко мне, приносит с собой запах и жар своего тела, чем окончательно срывает мне крышу. Развожу ноги шире и кивком головы указываю на свой пах.
- Давай, Мариш… хочу видеть твои губы на своем члене.
Она тоже смотрит туда, где из трусов лезет мой ствол, закусив обе губы, пробегается по ним кончиком языка и медленно опускается на колени между моих ног. Кладет руки на мои колени и смотрит в глаза.
В них много разных эмоций. Азарт, возбуждение, решимость, тень страха и даже щепотка обиды. Но отвращения в них нет. Она хочет этого не меньше меня.
Протянув руку, я глажу ее волосы, подушечкой большого пальца прохожу по щеке и останавливаюсь на губах. Марина перестает дышать, опустив взгляд, замедленно моргает. И… кладет ладонь на мой член. Пах простреливает желанием. Хватаю воздух ртом и инстинктивно дергаю бедрами.
- Давай, - цежу сквозь стиснутые зубы, - будь послушной, малыш…
Давление ее пальцев усиливается. Сжав меня ладонью, она водит ею вверх и вниз, а потом, оттянув указательным пальцем резинку трусов, освобождает член.
Меня вновь прошивает насквозь. Закрыв рукой глаза, роняю затылок на спинку дивана. И вдруг чувствую, как мягкие губы обнимают головку, и член обволакивает тепло ее рта.
Желание скручивает в узел. Прижав пальцы к глазам, с силой зажмуриваюсь. Борюсь с примитивным инстинктом впечатать ее голову в свой пах и выебать в горло по-взрослому.
- Как надо?.. Как правильно?..
Втянув воздух ноздрями, наполняю грудь кислородом и открываю глаза.
Вытянув губки, Маришка целует головку.
Бл*дь! Пздц! Я готов кончить от этой невинной ласки.
- Все правильно, малыш… поиграй с ним, делай так, как нравится.
- Тебе приятно? – хлопая пушистыми ресницами, шепчет тихо.
- Нра… бля… нравится… - сиплю, спасаясь от удушения рваными вдохами.
Воодушевленная моей похвалой, она несмело улыбается и снова обхватывает головку губами. На этот раз действует увереннее, держа пальцами ствол у основания, погружает ее в рот и на выходе облизывает языком.
- Попробуй глубже, - прошу, двигая бедрами ей навстречу.
Маришка мешкает лишь секунду. И, чуть поерзав попкой на месте, опускает на меня максимально глубоко. Максимально глубоко для ее начального уровня, но и от этих ощущений у меня искрит в глазах и стучит в висках.