— У меня уже достаточно материала.
Она взяла сумочку и медленно ушла в спальню, где стоял ее чемодан. Коннер не бросился за ней, а когда она снова показалась в гостиной, он стоял, словно окаменев, на том же месте, точно в такой же позе.
Николь подошла к входной двери. Она еще надеялась, что Коннер окликнет ее, скажет, что передумал. Но он молчал.
В лифте Николь не заметила, как слезы ручьями потекли по ее щекам. Она не плакала так с того самого дня, когда нашла свою мать на полу у кровати. С того же самого дня она не чувствовала себя такой беспомощной.
Глава 14
Следующая неделя показалась Коннеру бесконечной. Он старался как можно больше времени проводить в офисе. Огромная двухэтажная квартира стала пустой и неуютной. Несмотря на то что Николь прожила здесь совсем недолго, после ее отъезда все напоминало Коннеру о ней. Похожее чувство он уже испытывал в детстве.
Коннер не сомневался, что, позволив ей уйти, он совершил ошибку. Но вместе с этим он понимал, что это было правильное решение. Как бы ни было ему тяжело без Николь, он выстоит.
Ни одной ее вещи не осталось в пентхаусе, и все же он постоянно ощущал присутствие Николь…
Раздался звонок мобильного телефона, и на экране высветилось имя сестры. Коннер не хотел ни с кем разговаривать, даже с Джейн, поэтому отложил телефон в сторону. Он вышел из кабинета и спустился в спортзал на первом этаже здания. Может быть, пробежка на тренажере отвлечет его от мыслей о Николь.
Каждый день он читал ее колонку в «Америка тудей», убеждая себя, что всего лишь хочет прочитать статью о себе. Но статья не появлялась. И в глубине души Коннер надеялся, что она не появится как можно дольше, потому что тогда он сможет каждый день под благовидным предлогом смотреть на фотографию Николь.
Он знал, что она хорошо и интересно пишет, но только сейчас оценил ее тонкое чувство юмора. Читая некоторые статьи, Коннер едва сдерживал смех. Однако кое-какие фразы, казалось, были написаны специально для него. Например, в статье Николь, посвященной последнему выпуску «Красивых, но одиноких», он разглядел насмешку над его поведением. «Хорошо, что Пол все же набрался смелости и позволил Рикки осчастливить его», — писала Николь.
Практически то же самое она говорила ему, когда уходила. Коннер до сих пор помнил, как медленно она шла по коридору к входной двери. И он жалел, что не остановил ее.
В раздевалке спортзала снова зазвонил мобильный телефон. Звонила мама. Коннер снова не стал отвечать, переоделся и направился к тренажерам. Ему не хотелось разговаривать ни с Джейн, ни с матерью. Он знал, что обе будут спрашивать о Николь.
Коннер вставил в уши наушники и включил свою любимую музыку. Тяжелый рок полностью соответствовал его нынешнему настроению. Он встал на беговую дорожку и нажал на старт.
Однако лицо Николь по-прежнему стояло перед глазами. С той самой улыбкой, с которой она подошла к нему на праздновании Дня независимости. А как сексуальна она была в первый вечер у него дома, в облегающих джинсах и топике. Или тогда, когда рассказывала ему о своем прошлом…
Через тридцать минут Коннер остановил дорожку. Он по-прежнему мог думать только о Николь. Сойдя с тренажера, он увидел на телефоне три пропущенных звонка от Джейн и одно сообщение от нее: «Я волнуюсь, перезвони».
Коннер перезвонил только после того, как принял душ.
— Куда ты пропал?! — кричала Джейн. — Мы тебя потеряли.
— Работал.
— Мама уехала со своего вечера, она решила, что что-то случилось.
— Скажи ей, чтобы ехала обратно, — попросил Коннер. — Хотя я сам ей позвоню.
— Поздно, мы уже подъезжаем. У тебя странный голос. Что случилось? Только не оправдывайся работой. Ты сам говорил, что сейчас у тебя спокойный период.
— Что значит «подъезжаем»? Куда подъезжаете?
— К твоему дому, куда же еще? — воскликнула Джейн.
— Если вы хотите встретиться, давайте сделаем это у тебя, — предложил Коннер. Он не хотел ехать к себе в пентхаус и тем более принимать там гостей.
— Коннер, что с тобой? — не унималась сестра.
— Джейн, дорогая, со мной все хорошо, я занят на работе.
— Мама спрашивает, как у вас с Николь. Она переживает.
Конечно, теперь мама переживает из-за его отношений с Николь. И все благодаря Джейн, которая растрепала всему миру, что они с Николь пара.
— У нас с Николь… никак, — ответил Коннер. — Мы расстались.
— Почему? Что случилось?
— Она требовала от меня того, что я не могу ей дать, — признался он после долгой паузы.
— Что она требовала, Коннер? Я тебя не понимаю.
— Видимо, того же, что Палмер требует от тебя.
— Какое же проклятье лежит на нас? — В трубке послышался плач Джейн. — Почему мы не можем быть счастливы?
— Не плачь, сестренка. Думаю, мы оба боимся последствий.
— Как это глупо! Даже если ты, черт возьми, прав, это глупо! Глупо!! Глупо!!!
— Тебе еще не поздно все изменить, сестренка. Палмер не такой, как отец.
— Знаешь, что самое ужасное, Коннер? Я в этом не сомневаюсь. Но все равно боюсь ему довериться.
— Я понимаю тебя, — тихо сказал он.
Коннер не хотел больше думать ни об отношениях Джейн с Палмером, ни о своих отношениях с Николь. Он хотел только понять, как ему привыкнуть жить без нее? Цена, которую ему пришлось бы заплатить за ее возвращение, была слишком высока. И он не был готов к этому.
Первая неделя после расставания с Коннером показалась Николь самой тяжелой в жизни. Она много работала. Сложнее всего ей давались статьи о счастливых парах, познакомившихся в реалити-шоу «Красивые, но одинокие».
Николь умела радоваться за других, но ей было грустно наблюдать, как менялось отношение Пола к Рикки. Она видела, что от выпуска к выпуску он все сильнее влюбляется в нее.
Конечно, она не могла не думать о событиях прошлой недели. Ей было больно и обидно, что Коннер не смог измениться, как это сделал Пол. Но, в конце концов, именно таким она его и полюбила — самоуверенным, дерзким, непоколебимым.
Николь пристрастилась к кофе. Прошла еще одна неделя, и, проснувшись как-то утром в субботу, она поняла, что никуда не хочет выходить из квартиры.
Николь перенесла в спальню кофемашину, включила телевизор и заплакала. Ей очень хотелось, чтобы каким-то волшебным образом Коннер оказался рядом и сказал, что любит ее.
Когда раздался стук в дверь, молодая женщина вздрогнула. К ней редко… точнее, никогда не приходили гости. Приближаясь к двери, она дрожала от волнения и одновременно от надежды. Николь знала, что ужасно выглядит — непричесанная, с растрепанными волосами, в пижаме, несмотря на вторую половину дня. Но ей было все равно.
Она посмотрела в глазок — на пороге стояли Гейл и Уиллоу. Николь открыла дверь.
— Я же говорила тебе, что она заболела! — воскликнула Гейл, входя в квартиру.
— Она не заболела, — возразила Уиллоу. — Это называется «ушла в себя».
— Не ожидала вас увидеть, — вздохнула Николь.
— Ты не пришла на наш субботний полдник, — сообщила Уиллоу. — Без предупреждения. А это значит, что-то случилось. Так что с тобой?
Николь забыла, что сегодня четвертая суббота месяца. Уже несколько лет они встречаются в этот день в парке, в кафе.
— О господи, я забыла. Неужели сегодня?
Гейл дотронулась ладонью до лба Николь:
— Температуры у тебя нет, но глаза слезятся и нос красный.
Уиллоу заметила кофемашину, а рядом с ней — несколько носовых платков.
— Что здесь делает кофемашина? — поинтересовалась она.
— Мне лень каждый раз идти в кухню, — призналась Николь.
— Ясно. Что с Коннером?
Сначала Николь хотела что-нибудь придумать. Сказать, что Коннер уехал в командировку, поэтому сегодня она решила провести весь день в кровати. Но подруги слишком хорошо ее знают, чтобы поверить в это.
— Мы расстались, — коротко проговорила Николь.
— Почему ты молчала?! — воскликнула Гейл. — Кто, как не подруги, поддержит в такую минуту!
Николь подошла к кушетке и села. Гейл и Уиллоу устроились по обе стороны от нее.
— Я решила сама разобраться в своих чувствах.
— Расскажи, как это произошло, — потребовала Уиллоу.
— Я влюбилась в Коннера. Я чувствовала, что не нужно соглашаться быть его любовницей, но пошла на это. Только потому, что уже влюбилась. Но Коннер не из тех мужчин, которые хотят серьезных отношений. По-моему, он просто боится их. В общем, я предложила ему попробовать, а он отказался.
— Почему?
— Он не верит в любовь, — объяснила Николь. — И я знаю почему. Отец пудрил им мозги, имея семью на стороне. Когда разразился скандал, они оказались в центре внимания. Коннер не успел объясниться с отцом — тот погиб в авиакатастрофе.
— Может, тебе стоит еще раз поговорить с Коннером? — спросила Гейл.
— Это бессмысленно. Ему это не нужно. Его все устраивает. Коннеру нравится быть одному. Впрочем, когда-то я тоже любила одиночество.
— Мне очень жаль, — всхлипнула Гейл.
— Мне тоже. Ты злишься на него? — поинтересовалась Уиллоу.
— Не знаю. Мне жалко Коннера. И я изо всех сил пытаюсь разлюбить его.
— Получается?
— Пока нет… Честно говоря, когда вы постучали, я надеялась, что это он.
— Ну, прости. — Гейл обняла подругу. — Но если ты хочешь забыть его, лучше не сидеть дома.
— Думаешь?
— Уверена. В четырех стенах ты постоянно будешь вспоминать о нем. Сегодня мы с Расселом собираемся покататься на лодке. Если хочешь, милости просим, — предложила Гейл.
Николь в любом случае отказала бы любимой подруге. Ведь яхты — любимое занятие Коннера, и весьма велика вероятность, что они встретятся.
— Спасибо, дорогая, но я лучше останусь дома, посмотрю фильм.
— Только не мелодраму! — воскликнула Гейл. — Мелодрамы подпитывают надежду в девушках, чье сердце разбито.
— Хорошо, дорогая, — улыбнулась Николь. — Как скажешь.
— Тебе хочется побыть одной? — спросила Уиллоу.