Красивый-прекрасивый — страница 2 из 3


Я нахмурилась, не совсем понимая пробелы, междустрочья и междумыслия в словах Лиды, но ее абсолютно блаженное выражение лица опять вызвало у меня приступ смеха.

– Лида, извини меня за бестактность, просто я не совсем понимаю твои намеки и не хочу выглядеть каким-то чулком. Наш ветеринар – твой любовник? Ты на это намекаешь? – я сильно вспотела и раскраснелась, пока задавала вопрос, который не могла не задать.


Лида с видом переспелого помидора, готового вот-вот треснуть от желания излить душу, посмотрела на меня и махнула красивой рукой: мол, была-не была.

– Мы уже полгода встречаемся… И он – бог! – как заклинание повторила влюбленная женщина.

– А те, что..? – я головой кивнула в сторону коридора, где совсем не случайно сидели разодетые в пух и прах дамочки с собачками и попугайчиками, ожидавшие исключительно турецкого ветеринара.

– Это меня не касается, – легко отмахнулась Лида теперь в сторону коридора.

– А муж?! – распалялась я от всех этих любовных страстей.

– Только тсссс! – шепотом просила женщина с открытым декольте, будто поблизости мог где-то находиться муж.

– Могила! – также еле слышно отвечала я, понимая всю серьезность подобных трамвайных откровений.

– А что муж? – развела руками Лида. – Мой муж – гений и… немного импотент. Да, признаюсь, мне не хватает с ним секса. Но я его люблю, и он – гений! Он войдет в историю! А некоторые его полотна станут достоянием планеты. На нескольких из них изображена я. Я не могу его бросить.

– Но он ревнует? Он знает?

– Конечно, он не знает! – закрыла рот ладошкой Лида и лукаво захлопала ресницами. – И было б ужасно, если б узнал, тогда б он…

– Убил тебя? – вставила я и сама ужаснулась.

– Да не, что ты! Он тихоня, – успокоила меня молодая женщина и опять поправила волосы и лифчик. – Но он доконал бы меня своими нюнями и слезами! – верно вспомнила какой-то эпизод с ревностью Лида, состроив кислое выражение лица, а потом воскликнула:

– А так и я не проживаю жизнь зазря, потому что Алпаслан – бог, и волки сыты… Боже, Майя, что он творит в постели.., – Лида закатила глаза, а у меня почему-то пересохло в горле и каркающим сухим голосом я попросила поделиться, хоть бы в трубочку, в самое среднее ухо, что именно он творит.

– У меня и раньше были любовники, как ты понимаешь, – я понимала. – Но когда я увидела Алпаслана, а точнее, его член… – с придыханием зашептала Лида, хватаясь за длинную красивую шею. Я тоже почему-то схватилась за свою.

– Понимаешь, я никогда не видела такого красивого члена. Нет, серьезно! Не смейся! Это не шутка! Он неземной. Фантастический. Красивый-прекрасивый. Да, я понимаю, когда любишь человека, все в нем становится для тебя прекрасным: и тело, и душа, и бородавки, и кривые пальцы на ногах. Но тут другое, клянусь! – Лида теперь схватилась за левую грудь, под которой билось страстное женское сердце. – Это произведение искусства! А я понимаю в искусстве. Его член поразил меня до глубины души. Я могу часами смотреть только на него. А что уж вытворяет сам Алпаслан, повелитель своего члена?! – Лида расхохоталась, а вместе с ней и я, хотя в голове, кроме эпизодов некоторых немецких фильмов про сломанную сантехнику ничего не всплывало.

Честно признаться, я не была поклонницей порнографической индустрии ни в каком ее проявлении: ни фильмы, ни аксессуары не представляли для меня интерес. Наверное, это было связано с семейным уставом и советским наследием, где котлеты и мухи разделялись, любовь и секс шли не в ногу. Хорошо это или плохо, я не знала, но идти наперекор своим ощущениям и принципам, когда порой хотелось зажмуриться, чтоб не видеть магазины всякой непотребщины с выгнутыми и вогнутыми силиконовыми и резиновыми ночными помощниками и прочими усатыми штучками, теперь по странной моде распространившимися по всему нашему городу, перегоняя по количеству аптеки и чебуречные.

И все же красивый член заставил мой мозг вспухнуть от напряжения.

Что? Что там могло быть особенно красивого-прекрасивого, что даже специалистки по искусству падали замертво?

Лида стала делиться некоторыми пикантными подробностями, где фигурировал красивый член моего турецкого коллеги, и вскоре мой мозг, вспухнув окончательно, просто отключился.

– Когда я вижу, что он уже вот-вот, я поднимаюсь. Но как только вижу, что и здесь он вот-вот и совсем.., разворачиваюсь, опускаюсь и начинаю сначала. И так, пока он не сойдет с ума. Или я не сойду, – мне на ухо шептала Лида. Я же слышала оглушительный бой Кремлевских курантов. – И мое любимое, когда он… – не давала продохнуть она, продолжая. – Ты что такое не пробовала? – посмотрела она на меня как на умалишенную.

Я отрицательно покачала головой. Какое уж там пробовала, я о таком даже не слышала!

– Ты что! Это ж самый кайф! – она тихонечко захлопала в ладоши. – Обязательно попробуй!

– А у тебя рвотного позыва не бывает? – поинтересовалась я насчет техники исполнения последнего эпизода, от которого не то что мурашки, озноб кипятком начинал бить, особенно с моей развитой фантазией.

– Это ж поначалу, потом настоящий кайф, – наконец досказала Лида и, собрав переноски, оставила мне огорошенной на попечение Мурку и Гогена или Монэ – кошки двоились и даже троились в моих глазах. – Тогда зайду за котятками завтра? – Лида улыбнулась и слегка сконфузилась. – Но потом, Майя, извини, пожалуйста, мы продолжим ходить к Алпаслану. Ладно?

Моя улыбка размазалась по одурелому лицу, принимая извинения.


Понимать-то я понимала, но переварить сексуальное приключение, случившееся со мною на работе прямо в кабинете без участия партнера и даже аксессуара из затейливого магазинчика с красным сердечком, в присутствии незнакомых людей, я не могла до глубокой ночи.

Проведя все процедуры, закончив осмотры, записи, проверки, в состоянии зомби дойдя до ближайшего магазина, я бродила по его отделам в поисках чего-то к ужину. Мой взгляд то и дело наталкивался на продукты, схожие по форме или виду с тем органом, который мы обсуждали с Лидой целое утро. В результате были куплены ингредиенты, несовместимые на одной тарелке. Пришлось просто жевать хлеб, закусывая яблоком и поклевывая изюм. Я включила телевизор, чтоб отвлечься, но не смогла сосредоточиться на просмотре, то и дело перед глазами вставала Лида в разных описанных ею сюжетных линиях.

Тогда я решила обратиться к любимому моему вечернему занятию – гаданию по сборнику фраз блистательной актрисы и неординарной личности Фаины Раневской. Этому приему отвлечения от злобы дня научила меня мама, которая обожала загадывать вопрос, а ответ искать в искрометном юморе гениальной женщины и сатирика. Метод был настолько гениальным, что отвлекал от плохого настроения или перенаправлял внимание в другое русло.

Правда, чтобы сосредоточиться мне понадобилось минут 20, потому что в голове роились сотни вопросов после того, как в моей жизни появился турецкий ветеринар.

Например, как можно жить с постоянной мыслью о красивом члене, как это делала Лида? Каким образом она вообще жила и выжила? Ответ нашелся: так же, как прожила этот день я, думая о красивом члене турка. В чумачествии!

Но продышавшись чакровым дыханием, как учил меня папа, я положила руки на сборник цитат и афоризмов Фаины Раневской и просто вспомнила сегодняшний день, открыв книгу на первой попавшейся странице.

Ответ меня поразил, и я решила срочно выпить валерьянки, пустырника, пиона, накапав дневную дозу в одну столовую ложку по наученью фельдшеров из скорой, которые однажды приезжали по вызову к старенькой соседке – тете Вере.


Какая же страница открылась и какая фраза выпала, что меня как громом и молнией поразило в самое сердце?

«Не можете никак понять, нравится ли вам молодой человек? Проведите с ним вечер. Вернувшись домой, разденьтесь. Подбросьте трусы к потолку. Прилипли? Значит, нравится».


Вы будете смеяться, но мои трусы прилипли б, если б я сейчас подбросила их к потолку квартиры. И самое поразительное, что ни разу не видя турка, не зная, хороший ли он ветеринар, добрый ли человек, зная лишь, что у него красивый член и от него сходят с ума пациентки ветеринарных клиник, можно было утверждать, что турок мне нравился.

Хорошо, что существуют лекарственные травы, которые в нужной дозировке способствуют усмирению распсиховавшейся без причины натуры… Но прежде чем подействовали пустырник и пион, моя голова пыталась избавиться от навязчивой идеи прямо сейчас броситься в гардероб и начать уже подбирать наряд для того дня, когда турецкий ветеринар таки выйдет с больничного, вступит на свое рабочее место, и я припрусь туда, как бы невзначай.., оголяя не менее аппетитное декольте, не видевшее солнышка 11 месяцев зимы.


Пустырник не помог. Собственно, как и уговоры, с помощью которых я назидательно увещевала себя успокоиться и забыть историю с красивым-прекрасивым членом нашей клиники. Это почти удалось, ровно до того момента, когда Соня, улыбаясь улыбкой Лиды Валюшкиной или Моны Лизы с прищуром Эркюля Пуаро, оповестила меня, что больше не нужно заменять Аполлона Аполлоновича, как договорились звать между собой работники клиники Алпаслана Арыевича, заменив этими словами незвучное и нетолерантное «турок».


Блузка с v-образным декольте, юбка с разрезом, туфли с небольшим каблучком и блеск для губ с ароматом спелой вишни ждали меня на прикроватном стульчике еще с ночи, в течение которой я не сомкнула глаз из-за кошмарных образов, встающих будто наяву, где я голой заваливаюсь в клинику, люди и животные укатываются со смеху от моего вида, мне делают строгий выговор и просят больше думать о работе, а не о сексе.


Боже, о чем думала я, когда шла на работу не в свой рабочий день?

Неужели, что незнакомый мужчина с бухты-барахты покажет мне свой красивый член при первом же рукопожатии? И главное, что мне это даст? Еще одно местечко в очереди? У меня не было даже животного, кроме сошедших с ума тараканов в голове!