«На практике от офицера ожидалось, что он сможет отреагировать на любое мыслимое тактическое требование», – поясняет Корум.
Вот теперь мне понятны неясные места из воспоминаний немецких ветеранов. Почему, скажем, Отто Кариус, имевший не только среднее образование, но и несколько курсов университета, плюс уже приличный опыт реальной войны, не сумел сдать экзамен на лейтенанта. Или почему тот же майор Винцер, давно и успешно командовавший противотанковым дивизионом, имея, как говорится, «всю грудь в крестах», не смог сдать экзамен на командование полком. Заметьте, в таком немецком экзамене ни шпаргалки, ни зубрежка не помогут.
Или, к примеру, натыкаясь время от времени на упоминания о дальнейшей командирской учебе и о связанных с этой учебой командирских или штабных поездках, я не мог понять, о каких поездках идет речь? Ну выехали из части офицеры, ну поехали куда-то, а как это их обучает? Оказывается, перемещаясь из одного пункта в другой, руководитель поездки давал на открывавшейся новой местности очередную вводную и требовал у офицеров (а в некоторых полках и у унтер-офицеров) решение и приказ. Скажем: «На том холме показался батальон противника с двумя орудиями, у вас рота, ваши действия?». Тот, кого спрашивали, должен был найти наилучшее решение применительно к местности, которую он только что увидел. Решение анализировалось остальными участниками поездки. Корум так их описывает: «Полковые командиры также отвечали за руководство своими офицерами во время штабных поездок, то есть объездов близлежащих территорий с обсуждением того, как могли вестись наступательные или оборонительные военные действия на тактическом уровне на примере конкретной местности».
Но я не хочу подобными подробностями затенять главную мысль, поэтому только немного напомню, о чем уже писал несколько лет назад (с учетом прочитанного у Корума).
Детали обучения
Чтобы стать немецким офицером, нужно было сначала получить среднее образование, правда, после Первой мировой, как я писал выше, солдатам, желающим стать офицерами, но не имеющим среднего образования, его давали вечерней формой обучения. Желающий стать офицером поступал в полк в статусе «фанен-юнкер офицер» и начинал служить солдатом, которого дополнительно к солдатской службе офицеры полка сначала обучали тому, что должен знать унтер-офицер. В рейхсвере это продолжалось полтора года, и за это время кандидат обязан был заслужить звание унтер-офицера и на практике показать, что он способен командовать людьми, в данном случае отделением. И если у него это получалось, то его посылали на офицерские курсы, которые все авторы повсеместно называют «пехотным училищем», что вносит путаницу, поскольку сразу на ум приходят как наши военные училища, так и училища иных стран. На самом деле кандидаты не поступали на службу в это «училище», как у нас или в США, немецкие кандидаты в офицеры так и оставались военнослужащими своих полков, причем уже унтер-офицерами, а в «училище» находились как бы в командировке. Первый год в этом пехотном училище был, так сказать, обще-офицерский, и обучение в нем проходили кандидаты в офицеры абсолютно всех родов войск, кроме медиков и ветеринаров. После этого кандидаты в офицеры остальных родов войск возвращались в свои части или ехали в профильные «училища», а пехота оставалась еще на год. После первых шести месяцев в училище для кандидатов всех родов войск были экзамены, после которых был приличный отсев. (В переполненном штатами Рейхсвере отсеянных кандидатов в офицеры обычно увольняли из армии.)
Как я понимаю, до Первой мировой войны таких школ не было вообще, да и организовывались они фон Сектом с иными целями. Эти школы создавались не для обучения новых офицеров, а чтобы основательней подготовить офицеров-фронтовиков из рядовых и унтеров, ставших офицерами за боевые заслуги в Первую мировую войну, прошедших отбор и остававшихся и дальше служить в Рейхсвере: «Чтобы добиться некоторой однородности кругозора и уровня подготовки ротных офицеров – составлявших большую часть офицерского корпуса (3080 командиров из 4000 в 1922 году), – первоочередной задачей военных школ была организация учебных офицерских курсов офицеров длительностью в несколько месяцев для переподготовки офицеров военного времени». Потом эти школы начали использовать, чтобы унифицировать подготовку новых офицеров, собрав в школы лучших офицеров в качестве преподавателей и воспитателей.
Причем насколько ценилась не болтливость преподавателей, не их «академичность», а их реальный боевой опыт хорошо видно по тому, какую характеристику дает Корум Роммелю, который, как я уже писал, несколько лет был преподавателем в такой пехотной школе: «Тем не менее Роммель, как и большинство офицеров Рейхсвера, не может называться военным мыслителем или теоретиком. Хотя он явно внимательно изучил свою специальность, его дневники, письма и работы никоим образом не свидетельствуют о том, что он когда-либо всерьез изучал Клаузевица или Шлиффена». Как видите, Коруму Роммель в качестве преподавателя не очень нравится (Клаузевица не читал), а немцы Роммеля считали вполне подходящим педагогом.
Ладно. После обучения в школе кандидаты в офицеры возвращались в полки и начинали служить командирами взводов, а к ним присматривались полковые офицеры. В это время кандидаты уже не считались просто фельдфебелями, но еще и не считались лейтенантами. В это время их называли обер-фенрихами. И в течение полугода полковые офицеры принимали решение, быть этому фенриху лейтенантом или нет. Если офицеры полка не видели в данном кандидате лейтенанта и отказывали ему в этом звании, то окончательное решение принимал военный министр.
То есть пока был Рейхсвер, то для того, чтобы стать офицером, нужно было 4 года службы и учебы (напомню, что до Первой мировой даже в мирное время хватало порой меньше года). Но когда к власти пришел Гитлер и начался резкий рост вооруженных сил Германии, сроки подготовки офицеров были сразу же официально сокращены вдвое, хотя традиционный принцип обучения остался – чтобы стать офицером надо было сначала прослужить в обычном полку солдатом и зарекомендовать себя в должности унтер-офицера пехоты. Даже если ты хочешь стать офицером в авиации.
И даже война не была помехой этому требованию – любой офицер должен был уметь командовать в пехотном бою. Вот для примера часть карьеры капитана Вермахта Люббеке. Пошел в Вермахт добровольцем в 1939 году и начал служить стрелком в 13-й роте пехотного полка – роте полковой артиллерии. И к ноябрю 1943 года, сначала на фронте во Франции, затем на Восточном фронте, непрерывно осваивая артиллерийскую специальность, дослужился до звания фельдфебеля и получил Железный крест обоих классов за исключительно умелое управление огнем орудий роты. К примеру, огнем двух 150-мм гаубиц роты с закрытой позиции с пяти снарядов навесным огнем сумел попасть по нашим движущимся танкам и два подбить, во что, честно говоря, трудно поверить. Тем не менее, когда он согласился стать офицером (разумеется, артиллеристом), его послали не в какую-нибудь артиллерийскую школу, а сначала послужить в пехоту, чтобы там показать свои способности командовать:
«Прежде чем поступить в военное училище в Германии, кандидат в офицеры должен был отслужить небольшой срок командиром стрелкового подразделения. 18 сентября меня временно назначили командиром отделения, состоявшего из десятка солдат одной из стрелковых рот, которые в основном были родом из Гамбурга и его окрестностей. …По причине того, что в последних боях погибло несколько командиров стрелковых рот, меня вскоре поставили командовать полным взводом, насчитывавшим более тридцати солдат». Заметьте, Люббеке по своему воинскому званию фельдфебеля и так был командиром взвода, но все равно в пехоте он начал с командования отделением и только потом командовал взводом – по очереди проходил все командирские ступени. Воевал в пехоте Люббеке месяц, правда все время в боях, и даже был легко ранен: «Хотя мое пребывание на посту командира пехотного подразделения оказалось положительным жизненным опытом, оно продолжалось слишком недолго, чтобы между мной и подчиненными установилась крепкая духовная связь. Хотя солдаты относились ко мне с надлежащим уважением, в целом оно оставалось достаточно формальным», – пишет он. Но и этого было мало: «17 октября полковник Беренд приказал мне отбыть на десятидневные учебные курсы. Они проводились в тылу, в нескольких милях от передовой, и предназначались для предварительной подготовки кандидатов в офицеры перед отправкой в училище». Думаю, что эти курсы давали возможность офицерам полка еще раз оценить кандидата – годится ли он в офицеры.
О том, что Люббеке получил в тылу в училище (а фактически на множестве разных тыловых курсов в разных городах) за 4 месяца, сам Люббеке пишет так: «Полевая подготовка, которую мы прошли в училище, имела скромную практическую пользу и не шла ни в какое сравнение с боевым опытом, который я приобрел на Восточном фронте. Однако теоретические знания, которые мы получили, представлялись мне интересными и нужными для моей будущей роли командира. Кроме того, было очень приятно провести несколько месяцев вдали от передовой с ее окопами, пулями и снарядами». Однако, на мой взгляд, его инструкторам было еще приятнее находиться в тылу, обучая фронтовиков, а не на фронте. Поскольку, скажем, будущего офицера-артиллериста Восточного фронта в тылу неделю учили спускаться с гор на горных лыжах и бобслее, учили прыгать с вышки в бассейн, не торопясь учили, «например, тому, как следует вести себя в обществе женщин, а также надлежащим манерам за обеденным столом». После этого на базе его полка в Германии – там, где полк был расквартирован до войны и остались полковые запасные подразделения, – ему вручили лейтенантские погоны.
Правда, и после этого Люббеке сумел еще немного зацепиться в тылу за две недели курсов командиров пехотных рот и неделю школы верховой езды. Тем не менее вме