Додолев Евгений Юрьевич Красная дюжина. Крах СССР: они были против
УДК 323.22
ББК66
Дизайн обложки — Денис Барковский
Евгений Ю. Додолев
Д60 КРАСНАЯ ДЮЖИНА. КРАХ СССР: ОНИ БЫЛИ ПРОТИВ — М.: Зеленая лампа, 2012. — 256 с.
Евгений Ю. Додолев, 2012 г. • Издательство «Зеленая лампа», 2012 г. ISBN: 978-5-470-00173-3 С ООО «Издательство «Зебра Е», 2012 г.
ПРЕДИСЛОВИЕМИХАИЛА ЛЕОНТЬЕВА
«Кадры решают все», — заметил один очень серьезный государственный деятель. Эта книга — ярчайшая иллюстрация того, насколько он был прав. Собранные здесь интервью — кадровая, «человеческая» составляющая события века — падения сверхдержавы, которая, по совместительству, была нашей Родиной. Это интервью с людьми, которые вроде как хотели предотвратить катастрофу. То есть вроде как, в отличие от многих, понимали, что происходит.
Самое показательное — контраст между масштабом события и масштабом личностей. «Пойми мой характер: если хоть один погибнет — я жить не смогу» — это «первое лицо», номинальный глава путчистов Янаев Крючкову во время путча.
Характер поняли — спасибо автору книги. Янаев милейший, в общем, мужик, потративший большую часть жизни на безобидно-бесполезную комсомольскую карьеру. Человек совершенно случайной биографии, которого все время несло как окурок в канализации, чтобы на несколько часов прибить, приклеить к точке исторического поворота. И слить в отстойник. Вместе со всей сверхдержавой, укомплектовавшей свою элиту такими окурками, за редкими исключениями. И предателями. Мораль сей басни: с такими окурками и предатели не нужны. Вот нет в книге, например, Горбачева, и не надо. И так все понятно.
Впечатление усиливается авторской интонацией, чем-то напоминающей дежурного в приемном покое маленького сумасшедшего домика. Такого — санаторного типа. То есть не для буйных.
ОТ АВТОРА
Прогуливая знакомого британского продюсера по Воробьевым горам, столкнулся с Егор Кузьмичем Лигачевым. Глазам своим не поверил.
— Колин, представляешь, это второй человек был в СССР, после Горби, когда…
— Да, да, конечно, я помню, — перебила меня англичанка.
Удивительно, что блондинка из ВВС-One на раз вспомнила могущественного хард-лайнера (так его величали в западной прессе того времени), а равнодушные соотечественники явно не узнавали грозного политика, от замыслов коего четверть века назад зависела не только их жизнь, но и судьба всего человечества. Притом что внешне Лигачев образца 2011-го не отличался, по мне, от того Егор Кузьмича, с которым записано было двадцать лет назад, в год развала державы (1991), интервью для проекта «Новый Взгляд». Это был еженедельник самой влиятельной телекомпании той поры — «BHD», который я возглавил с подачи Вани Демидова и по приглашению Саши Любимова (обоим признателен по сей день). «Новый Взгляд» (изначально зарегистрирован как «BHD/Взгляд») публиковал полосные беседы с персонажами, которые были как бы персонами нон грата в демократической (читай: мейнстримовской) печати. Это было такой игривой фишкой. Плюрализм типа. Собственно, и сама программа «Взгляд» давала слово политическим оппонентам, которым была, как казалось, заказана дорога на Гостелерадио СССР. Например, лигачевской креатуре — Нине Андреевой. О ней я тоже расскажу.
Мне кажется, все эти беседы, записанные в первые месяцы после крушения СССР, представляют, собой любопытный документ. Который демонстрирует характеристики так называемого человеческого материала. Все персонажи, представленные в этом сборнике, были повелителями дум, вождями (пусть и разномасштабными), лидерами, ньюсмейкерами 1991 года, теми, кто был в фокусе общественного внимания в момент распада СССР.
Некоторых из них уже нет в живых, другие забыты публикой. А когда-то, повторю, они были фигурами абсолютно знаковыми. Знаковыми во всесоюзном масштабе. Именно они персонифицировали постсоветский истеблишмент. Их речам внимали, их решения воплощали в жизнь, их портреты числили иконами (и антииконами). Иных уж нет, а те далече.
Полковник Виктор Алкснис (о котором современная российская блогосфера узнала после медиасрача с блогером-историком Тимофеем Шевяковым).
Министр-гэкачепист Олег Бакланов (оставшийся в космическом бизнесе).
Основатель общества «Память» Дмитрий Васильев (из-за интервью которого эмигрировал в Израиль ведущий рубрики в «МК»).
Генерал КГБ Олег Калугин (обвиненный Владимиром Путиным в предательстве).
Главред перестроечного «Огонька» Виталий Коротич (не ставший медиамагнатом).
Вождь правого крыла Политбюро ЦК КПСС Егор Лигачев (сказавший Ельцину «Ты не прав, Борис!»).
Генерал-антисемит Альберт Макашов (не самым политкорректным образом рассказавший о своем отношении к гомосексуалистам в Советской армии, отметив, что сталкивался с «представителями южных республик, где даже законом запрещено скотоложство»).
Единственный (первый & последний) премьер-министр Советского Союза Валентин Павлов (прославившийся обменом денег).
«Блондинка-чеченка» Сажи Умалатова (не причисляющая себя к племени «сбитых летчиков»).
Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков (старейший из нынешних сенаторов России).
Третье лицо партии (после Горбачева и Ивашко) Олег Шенин (рассказавший, как в «Матросской тишине» пытались устранить шефа КГБ Крючкова).
Вице-президент СССР Геннадий Янаев (второй человек страны, номинально возглавлявший Советский Союз в течение трех дней/ночей ГКЧП; его жена Роза утверждает, что в квартиру, от коей она отказалась из скромности, вьехал тогда Гарри Каспаров).
Дюжина политических деятелей, от чьих замыслов + выступлений зависела судьба Союза ССР. На словах они все, занимая разные (порой полярные) позиции, были против распада страны, но по факту вели державу к неминуемому краху. То, что они говорили тогда, не все могут повторить. Не потому, что скорректировали свою точку зрения. Просто, еще раз напомню, иных уж нет (Васильев, Ивашко, Павлов, Шенин, Янаев). А те далече (Калугин эмигрировал в Штаты, Коротич вернулся в Киев). Другие предпочитают ныне присказку «по comments». И это правильно. «Слово не воробей». И эти птицы жиреют, матереют и могут порой склевать вовсе.
Но сейчас уместно вспомнить, какие тезисы считали нужным озвучивать ньюсмейкеры 1991 года. И какие тайны при этом скрывали. С тем же Коротичем я сразу после путча 91-го записал несколько интервью (не только для «Нового Взгляда», но и для «МК») и счел возможным влегкую смикшировать наши разговоры. Все же остальные беседы воспроизведены точно в том виде, в котором были представлены на тех газетных полосах. Мне кажется, что ценность высказываний героев того времени именно в их аутентичности. Однако сам я от послесловий «Двадцать лет спустя» не посчитал нужным воздерживаться.
Глава 1ПОРТРЕТ МАКАШОВА НА СЛУЧАЙНОМ ФОНЕ
Специально место для съемки мы с фотокорреспондентом Алексеем Азаровым не выбирали. Все получилось само собой. Альберт Макашов, которого я долго «пас» в Самаре, наконец выбрался по делам в Москву. Встречу назначил почему-то перед памятником Циолковскому возле метро «ВДНХ». На беду, пошел дождь. В поисках укрытия мы набрели на кинотеатр «Космос», где и демонстрировался криминальный боевик «Волкодав». То, что афиша оказалась за спиной, совпадение. Проявив пленку, мы хотели заретушировать надпись, но потом, прослушав начало диалога с генералом, решили, что этого делать не надо.
— Небось какого-нибудь монстра из меня лепить будете? Мне ничего не страшно. Меня ведь даже как-то с Пиночетом сравнили. Кстати, вы знаете, что рейтинг этого человека в Чили настолько высок, что простой люд до сих пор не дает освободить Пиночета с поста главнокомандующего сухопутными войсками? Выясняется, между прочим, что Пиночет на стадионы не только социалистов кидал, но и воришек, проституток, журналистов.
— Короче, сравнение с Пиночетом вы считаете чуть ли не лестным для себя?
— Я этого не говорил. И вообще я ни в каких сравнениях не нуждаюсь. Я — Макашов.
— Имя у вас какое-то не совсем обычное.
— 1938 год. Мода на все германское. Земский врач Наталья Васильевна, воспитывавшая мою мать, прочитала роман Жорж Санд «Консуэло», одного из персонажей которого и звали Альбертом. Как потом рассказывала мне сама Наталья Васильевна, она и порекомендовала маме это имя. Тогда вообще в чести были Роберты, Альфреды. Спасибо, что Адольфом не назвали. Пришлось бы менять.
— И все-таки: как вас в детстве величали — Аликом или Бертиком?
— Я с раннего возраста был серьезным, поэтому ко мне обращались строго как к Альберту Макашову. Правда, когда меня крестили, то нарекли Дмитрием. Мать у меня из староверов, а 12 июня — это день Дмитрия Салунского. В честь этого святого меня и назвали. Поэтому жена, когда хочет меня поддразнить или рассердить, говорит: «Ты не Альберт, ты у меня Митя». И на родине матери в селе Красный Лох старые люди по-прежнему зовут меня Дмитрием Макашовым.
— Получается, вы Лжедмитрий?
— Ну, стариков, которые помнят мое христианское имя, остается все меньше и меньше.
— А дома — мать, отец?
— Я очень рано ушел из дома, в 12 лет поступил в суворовское училище, там уже называли тем именем, которое значится в документах. Да разве столь уж существенно, как меня звать? Главное; что Мамлюком я не стал. Тот готов был воевать за всякого, кто ему платит, я же, несмотря на нищенское генеральское жалованье, продолжаю оставаться верен и присяге, и Родине. Это относится, кстати, к большинству офицеров и генералов.
— Давайте о верности присяге поговорим чуть позже, а пока вернемся в 49-й год, когда вы покинули дом.
— Вообще-то я мечтал стать военным моряком, но начальник Ленинградского нахимовского училища, куда я обратился, ответил, что иногородних на учебу не берет. В итоге я подал документы в Воронежское суворовское. Позже, уже генералом, изучая в академии Генштаба 30-й проект подводных лодок, увидел, что там почти постоянно приходится перемещаться на карачках, и порадовался. Как в анекдоте: у подводника спрашивают, что это за шкаф, а он отвечает, что это не шкаф, а каюта командира. Слава богу, что я не попал в подводники!