а кораблями — это не случайно. Горбачев продавал нас, страну оптом и в розницу. Такой факт. Владимир Крючков рассказывал мне о том, как докладывал Горбачеву о связях Александра Яковлева с американцами. Информация осталась без внимания. Почему?
Секретарем ЦК меня избрали только летом 90-го года, поэтому времени, чтобы хорошо разобраться в этом человеке, у меня, по сути, не было. И тем не менее уже в ноябре 90-го на Политбюро я говорил о том, что страна идет к катастрофе, что спасти ее могут только чрезвычайные меры, и предложил Горбачеву вести себя более решительно. На словах экс-президент со мной согласился, но действий не последовало. 2 марта 91-го в «Правде» я писал, что надо определяться с выбором. Конечно, я видел виляния Горбачева, но о том, что кто-то его ведет, старался не думать, очень уж страшной и абсурдной казалась эта мысль. Я представить себе не мог, что человек способен пасть до того, чтобы по чужой указке разваливать родную страну.
— Знаете, вытирать ноги об Горбачева сегодня несложно. Можно сказать, он всадник, выбитый из седла.
— Я и о Ельцине могу то же самое сказать. Разве опубликованная в газете «День» стенограмма его разговора с Бушем не свидетельство того, как российский президент втаптывает свою державу в грязь на радость заокеанским хозяевам? Я вообще считаю, что Горбачев и Ельцин — две стороны одной медали.
— Олег Семенович, но это ведь легче всего: объяснить бездарность собственной политики чьими-то кознями.
— Этих бездарностей они нам и подсовывают. Как это удается, сам не пойму. Знаю одно: если мы сейчас с вами выйдем на улицу и будем у всех прохожих без разбору спрашивать, голосовал ли он за Ельцина в июне 91-го, никто не признается. Однако же кто-то выбрал его президентом, может, мы просто недостойны другого лидера?
Будь моя воля, я вообще добивался бы того, чтобы у нас не было никакого президентского правления, чтобы высшим органом стал Президиум Верховного Совета.
— Я всеми силами старался избежать вопросов о Форосе, но, видно, не получится. Все-таки та встреча многое предопределила, и истину знают пятеро — Горбачев и ваша четверка. Вы тогда предлагали Михаилу Сергеевичу лететь с вами в Москву?
— Нет. Мы рассказали ему о положении в стране, сказали, что с введением чрезвычайного положения нельзя дальше тянуть. Он согласился, но настаивал, чтобы решение о ЧП «благословил» Верховный Совет.
— Горбачев действительно поначалу крыл вас нехорошими словами?
— Когда он обнаружил, что связь отключена, занервничал, но потом шел нормальный разговор. Здоровались и прощались за руку…
— А зачем все-таки вы связь отключали?
— Нас из Москвы прилетело вместе с охраной в общей сложности десять человек, а у Горбачева на периметре четыре километра находилось семьсот человек. Надо же было нам о своей безопасности подумать. Но связь-то в кабинете отключили. Остались телефоны в машинах, рации у наружной охраны. У пирса стоял катер…
— И все же, судя по мерам предосторожности, вы допускали негативную реакцию Горбачева?
— Он. же человек непредсказуемый.
— А решение о болезни Горбачева принималось уже здесь, в Москве?
— Спасали имидж президента! Мы полагали, что он поймет ситуацию и включится в процесс.
— Вариант с трагическим исходом болезни предусматривался?
— Нет, ни разу это даже не обсуждалось. Так же как не думали мы физически устранять Ельцина. Поймите, будь у нас такая цель, мы бы ее выполнили. Какие проблемы? Армия, КГБ, все силовые структуры находились на нашей стороне. Мы к другому стремились и прокололись на том, что слишком доверялись словам различных деятелей о любви к Родине… Для них это — тьфу. А для нас…»
В качестве постскриптума — упомянутое интервью с женой Шенина — «О.С. за спиной М.С.»:
«Если бы социализм, а точнее, то, что у нас в стране этим словом принято было называть, протянул еще лет эдак 20–30, быть этому внешне ничем особо не примечательному дому в тихом арбатском переулке на задворках некогда союзного, а ныне российского МИДа украшенным мемориальными досками, как праздничная рождественская елка игрушками. И текст на всех памятных плитах, надо полагать, начинался бы с традиционно обезличенных фраз типа: «Здесь жил и работал видный деятель Коммунистической партии и Советского государства…» Разнились бы только даты жизни да фамилии увековеченных — Геннадий Янаев, Эдуард Шеварднадзе, Владимир Ивашко…
Сегодня на дворе, как известно, иные времена, и дому более не угрожает судьба стать наглядным приложением к разделу «Руководители КПСС и СССР конца XX века» учебника по истории партии издания две тысячи какого-нибудь года. Одни из вчерашних кандидатов на настенную память обзавелись пенсионными книжками и выступают теперь не на съездах и пленумах, а в качестве свидетелей на слушаниях в Конституционном суде по делу КПСС. Другие по-прежнему на коне, борясь за суверенитет и независимость новых государств — частей бывшего Союза. А третьи… А третьи — в «Матросской тишине».
…В прошлый понедельник, миновав строгого и неразговорчивого привратника, на лифте, где рядом с обычными кнопками указателей этажей прикреплены таблички с номерами расположенных на них квартир, я поднялся на восьмой этаж не ставшего мемориальным дома и нажал клавишу звонка крайней двери. Мне открыла Тамара Александровна Шенина, жена Олега Семеновича Шенина, бывшего народного депутата СССР, секретаря ЦК КПСС, арестованного в августе 1991 года по делу ГКЧП.
Встретиться с супругой одного из главных «заговорщиков» оказалось достаточно просто. Самым сложным было раздобыть домашний номер телефона Шениных, который по понятным причинам не выдает ни одна. справочная служба. Во время первого визита к Тамаре Александровне я оставил вопросы для нее и ее мужа, теперь рассчитывал получить ответы. Я знал, что через два дня, 22 июля, Олегу Семеновичу исполнялось 55 лет, и это обстоятельство также заставляло меня форсировать разговор.
По коридору и холлам, показавшимся мне непривычно (или неприлично?) просторными после традиционных габаритов стандартных московских квартир, мы прошли в рабочий кабинет. Хозяйка предложила мне устраиваться в кожаном кресле за могучим письменным столом. Я не спросил, но почувствовал: стол Олега Семеновича. Пока Тамара Александровна отлучилась, чтобы сварить кофе, оглянулся по сторонам: книжные стеллажи с обязательным собранием сочинений Ленина, а рядом — Закон Божий, гипсовый бюстик вождя, много фотографий: младшая дочь Геля, Олег Семенович на съезде партии, Александр Невзоров с телекамерой…
Тамара Александровна возвращается с подносом, и мы под кофе и сухарики начинаем…
Из ответов Т.А. Шениной на анкету «Нового Взгляда»: «Познакомились мы с Олегом в 1955 году на танцах в ДК Ворошилова в Красноярске. Очень красивый парень целый вечер не танцевал, наблюдал за мной, а на последний танец пригласил и попросил разрешения проводить. Своему другу он сказал: «Вот на такой бы я и женился».
Через четыре месяца его родители устроили нам свадьбу. Для этого папа взял вместо отпуска деньги, а жених месяц поработал землекопом и заработал невесте на белое крепдешиновое платье. И было нам по 18 лет.
Олег Семенович закончил техникум, получил направление на работу (Красноярск-26) и комнату в двухкомнатной квартире. В другой комнате тоже молодые жили. Было очень хорошо. Через год родиларь Ольга, еще через год — Андрей, а через 17 лет — Ангелина, Геля. Младшенькую назвали в честь мамы Олега Семеновича. Свет этой женщины, которая, к сожалению, рано умерла, сопровождает мою семью всю жизнь. А семья у нас большая, 11 человек. 24 июня родилась еще одна внучка — Настенька. Имя в честь теперь уже моей мамы. Живем дружно».
— Как вы в прошлом году праздновали день рождения мужа?
— Был рабочий день. Впрочем, у Олега не бывает выходных. Он приехал поздно вечером. Мы посидели семейным кружком, гостей не созывали. Нам ведь относительно недавно удалось всем семейством вместе собраться. Старшие дети. в 17 лет уехали учиться, а потом работали по направлениям. Дочь — в Подмосковье, а сын — на Урале. Андрея несколько лет назад перевели в Москву, до этого он жил в такой тьмутаракани, что представить страшно. Первую свою квартиру получил, вдоволь поскитавшись по офицерским общежитиям. У дочки две комнаты в коммуналке в Балашихе 24 метра на троих. В этой нашей квартире, сами видите, попросторнее, поэтому праздники обычно отмечаем здесь. Вот и в тот раз так же было. Посидели, песни попели.
Из ответов Т.А. Шениной на анкету «Нового Взгляда»: «Когда мне попадаются на глаза объявления женщин, описывающих качества мужчин, с которыми они хотели бы познакомиться, мне кажется, что речь идет именно о моем муже.
Благородство, мужество, трудолюбие, доброта. Я не просто люблю мужа, а я в него постоянно влюблена. Если вспоминать эпизоды, то много было трудных, а если в целом, то все светлое и много радости и счастья. Жили, учились, работали, растили детей.
Последние годы мы мало общались с друзьями, те короткие часы отдыха, которые выпадали Олегу Семеновичу, проводили в семье. Муж отлично играет на гитаре, а Геля очень музыкальна. Она играет на всех инструментах, которые есть в доме, и все мы голосисты. Очень любим петь. Это были часы особенного счастья».
— А как вы хотите отметить 55-летие Олега Семеновича?
— Пойдем в «Матросскую тишину» на свидание. Вчетвером — я и трое детей.
— Подарок по такому случаю разрешается періедать?
— Нет, конечно. Мы купили рубашки, воду туалетную, но…
Воду возьмем с собой, чтобы Олег брызнул ее себе на руки, взять в камеру все равно не позволят. Рубашки просто покажем.
— Как часто вам дают свидания?
— Первые три месяца после ареста нам вообще не говорили, что возможны свидания. Теперь видимся раз в месяц по два часа. Разговариваем, правда, в присутствии охраны.