— Аунас?
— У нас в 9 Управлении только 1-й отдел (а там их было около десятка) — полторы тысячи человек. Только один отдел! (Мне в свое время предлагали его возглавлять, поэтому я знаю.) Нигде такого отдела не найдешь. Обычно 20–30 человек.
В свое время Калугину много чего предлагали. Злые языки говорят, что недостаточно. Оттого, мол, генерал и подался в «демократы»; Не знаю, не знаю. Как бы то ни было, Олег Калугин одна из Самых заметных фигур на нынешнем политическом небосклоне. И, на мой взгляд, один из самых благодарных объектов интервью. Опять же, повторюсь — суперконсультант. Думаю, что выбор дался ему не просто. И был — правилен.
Из досье газеты «Новый Взгляд»: «Со своей супругой генерал познакомился еще в школьные годы. Они вмести катались на велосипедах по родным дворам. Возможно, что именно благодаря мягкому обаянию и удивительно женственному такту Людмилы Калугиной (в девичестве — Ивановой, женаты с 25 сентября 1954 года) знаменитому ныне разведчику удалось сделать весьма симпатичную дипкарьеру. Супруга генерал-майора несколько недоверчиво относится к журналистам, невзирая на то что именно пресса сделала Олега Даниловича известным и, стало быть, отчасти неуязвимым для своих недругов. Ее кредо: чем меньше знает страна о каких-то личных аспектах биографии ее энергичного мужа, тем спокойнее в семье. Не подозревая, что сама являет самый обезоруживающий аспект в жизни генерала-депутата. Прошу прощения, это моя точка зрения. И еще одно. Насчет «аспекта». Людмила Викторовна плавно, но решительно настояла на том, чтобы я весьма серьезно купировал семейное интервью с Калугиным, которое в начале года готовил для «BkIDa». Убеждала: «Никому это не интересно… Разговоры про личное. Тем более в такое трудное время». Уверен, что она ошибалась. Уверен, что еще получу согласие Калугиных на эфир (запись того «домашнего» интервью я еще не размагнитил). Уверен, что, несмотря на хитрые инсинуации и удачные порой происки завистников, Олегу Калугину удастся сохранить подлинную репутацию мудрого и неподкупного политика. Политика, единственной виной коего (в выплаканных глазах оголодавшей СНГ-общѳственности, конечно) остается лишь усмешливая привязанность эксразведчика к легким французским винам. Похоже, выбор этот останется первой и последней «ошибкой» знаменитого американиста. Во всяком случае, разборки последних лет доказали, что он за свои слова тщательно отвечает. И ошибок в политической карьере — не допускает. Стало быть, кремлевский олимп все так же близок».
Непонятная вышла история с моей книжкой о Калугине «Вещий генерал, или Исповедь генерала Калугина». Мы с Андреем Ванденко тогда выпускали брошюрки страниц на 112 совместно с ИПК «Московская правда». Эту напечатали очень скромным по тогдашним меркам тиражом в 10 тысяч экземпляров (предыдущий сборник интервью «Их Кремль», куда, кстати, была включена одна из моих бесед с генералом, вышел тиражом ровно в десять раз больше).
Я уехал на многолетнюю стажировку в New York Times Company, интернетов тогда не было, равно как и мобильных телефонов, из-за разницы во времени общался с редколлегией посредством факса. Я знаю, что тираж «Вещего Олега» был скуплен каким-то кооперативом полностью. Порадовались мы тогда. Но выяснилось, напрасно: не для реализации вывезли тираж. Потом грянули события 1993 года, и как-то подзабылась вся эта история. Вспомнил я о ней лишь сейчас, разбирая архивы.
Что касается Калугина, то он в 1995 году выехал на работу в США якобы без намерения обосноваться там на постоянное жительство.
Напомню: с 1980-го по 1987 год Калугин служил на специально созданной для него второй должности первого заместителя начальника Управления КГБ по городу Ленинграду и Ленинградской области, под началом генерал-полковника Даниила Носырева. Вопреки расхожему ложному мнению, это не означало понижение Калугина в должности. Генерал Калугин даже стал там депутатом областного Совета народных депутатов и кандидатом в члены Ленинградского обкома КПСС. Более того, руководители территориальных органов КГБ СССР обладали реальной властью на местах, которой генералы ПГУ были начисто лишены. Потеря для Калугина была скорее в престиже. Хотя Ленинградское УКГБ и было вторым по важности областным управлением в системе КГБ СССР, большим по размеру, чем многие комитеты союзных республик, однако по сравнению со столичным ПГУ все же считалось «захолустьем», «периферией», «провинцией». Перевод в Ленинград являлся почетной ссылкой. Калугин курировал все районные и городские аппараты КГБ в области, информационно-аналитическую службу, ряд пограничных районов и отдел внутренней безопасности, представлял КҐБ на комиссии обкома по выездам за границу. В Ленинградском УКГБ с генерал-майором Калугиным мог случайно встречаться Владимир Путин — один из трех тысяч оперуполномоченных КГБ, служивших тогда в этом крупном провинциальном территориальном органе КГБ СССР. Как куратор отдела внутренней безопасности, Калугин мог иметь доступ к личному делу Путина, только если на того поступали «сигналы» о нечистоплотности или должностных проступках, а также в связи с его оформлением на годичную учебу в Краснознаменном институте КГБ СССР и в 1985 году перед выездом в долгосрочную загранкомандировку в ГДР.
В начале 2000 года Путин публично назвал Калугина предателем, на что тот ответил из США открытым письмом, в котором обвинил Владим Владимыча в нарушении презумпции невиновности.
В том же году генерал стал US-экскурсоводом, совместно с контрразведчиком Дэйвом Мэйджером (который работал в ЦРУ 24 года и раскрыл многих советских резидентов) разработал автобусный маршрут по шпионским местам Вашингтона.
В марте 2001 года Главная военная прокуратура РФ сообщила, что против Калугина может быть возбуждено уголовное дело по факту разглашения государственной тайны. Комментируя для одной из американских газет ситуацию с раскрытием Роберта Ханссена, Олег Калугин назвал разведчиками Торопова и Третьякова, дипломатов, оставшихся соответственно в Канаде и в США.
В 2002 году по заочному приговору Московского городского суда Олег Калугин был лишен воинского звания генерал-майора КГБ СССР и всех государственных наград СССР. Мосгорсуд признал Калугина виновным в государственной измене и приговорил его к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима.
Раньше инфа была подобно прекрасной нимфе, волею судеб оказавшейся на заброшенном острове, где, кроме солдатской казармы, ничего нет. И никого. Кроме голодных воинов. То есть макси-востребованность для носящей мини-юбку. А сейчас информация, увы, подобна ослепительно-яркому супермаркету, в котором у досужего посетителя в очах рябит от вызывающего изобилия.
Как-то на пресловутых «Одноклассниках» нашел Сашу Шевчука, который в середине 80-х был заместителем главреда «МК». Он написал: «Честно, Жень, то, что мы тогда вытворяли, уже никто не повторит! И это — наш капитал!.. Вел номер, когда выходили твои «Ночные бабочки», все уехали, Паша Гусев все звонил: ну что, сдали? Я подписал номер, и мы поехали развозить дежурную бригаду. На следующий день ты проснулся знаменитым! А с утра все трезвонили из МК, ЦК и проч. А мы оттягивались…»
И ведь действительно, четверть века назад на советском агитпроповском безрыбье легко было прославиться, мимоходом вытащив золотую рыбку безбашенной & хмельной удачи. Заголовки материалов моментально пополняли лексикон родного языка. В ночь с пятницы на субботу выходишь в двухсотмиллионный эфир «Взгляда» с трехминутным сюжетом об отставном генерал-майоре КГБ, а в понедельник утром редакционные телефоны раскалены до цвета кумача: все аккредитованные в Белокаменной «журналюги» (© А. Б. Градский) желают обзавестись координатами куратора Питерского рок-клуба Олега Калугина (а самому генералу, замечу, выстлана ковровая дорожка в парламент). Одна нескромная заметка в «Неделе» о детях партийной элиты с цитатой из БГ («Их дети сходят с ума, потому что им нечего больше хотеть») и тут же по распоряжению отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС учреждают комиссию по этике при Союзе журналистов для того, чтобы в программе «Время» заклеймить меня, «клеветника», и тем самым, кстати, всей мощью сакраментальной АКС (административно-командной системы) внести лепту в массированную мифологизацию репортерской профессии. Я оказываюсь под тотальным запретом и только с решительной подачи мужественного «взглядовца» Саши Любимова возвращаюсь в строй.
На могучей инерции советской агитпроповской машины выстроены были политические карьеры разнокалиберных прорабов перестройки. И воспламенены звезды переходного периода, ставшие таковыми после пары ударных публикаций & эфиров программы «Взгляд», ведущих которой «Огонек» звал не иначе как «народными героями, олицетворявшими перемены внутри страны, так же как символом перестройки за границей был Горбачев. Потому что вместе с ними, смелея от пятницы к пятнице, мы учились говорить не кухонным шепотом, а вслух: у капитализма тоже бывает человеческое лицо, рок-н-ролл жив, Чернобыль не авария, а трагедия». Все так просто. Как пешкой ход на е4.
Хитрый Сергей Станкевич произнес «клятву на верность демократии». Честный Тельман Гдлян выпустил книгу «Пирамида-1» про чурбановскую коррупцию и обещал «Пирамиду-2» — о коррупции кремлевской. Чеченская блондинка из Казахстана Сажи Умалатова стала председателем Постоянного президиума Съезда народных депутатов СССР. Священник Глеб Якунин поразил воображение митингующих анафемой. Воинственный Альберт Макашов призвал сажать гомосексуалистов в тюрьмы. Сын юриста Владимир Жириновский самовыдвинулся в президенты. Один медиаповод приравнивался не к ступеньке карьерной, а соразмерен был со всей лестницей. Не все на Олимпе кремлевском прижились.
А ныне такого рода прорывы в политэлиту просто невозможны. Мелькнув в прайм-тайм, не станешь депутатом. С одной единственной обложкой, пусть самой разглянце-вой, не получишь штатную должность на телеканале. Да и современный шоу-бизнес = закрытое акционерное общество. И эмитировать новые бумаги никто не спешит. В медийное поле (равно как и в публичную политику) уже нельзя ворваться. Можно лишь вползти.