ому пути камикадзе отправляться и не собиралась. Подлетев практически в упор к борту, звено «Яков» распалось. Открывая радарам то, что они прятали под своими корпусами — два десантных бота. «Ястребки» разлетелись в стороны, а боты, погасив скорость, присосались к броне, как пиявки. В их головной части засияли миниатюрные солнца — заработали горелки, прожигающие броневые пластины.
— Внутри, — последовал стандартно краткий доклад от механидов. Григорий попросил пугзов прикрепить на плечо каждого четырехрукого воина по камере, чтобы хоть как-то контролировать продвижение штурмовой группы.
— Вывести на экраны изображения с камер! — на мониторе появилась мозаика из отдельных кадров с разных камер. Взгляд Семеновича заметался по ним. Товарищ нарком старался не пропустить ничего интересного. И механиды этого интересного насыпали с горкой.
Десант разбежался по коридору, беря ее под свой контроль. В дальнем конце перехода открылся люк в переборке. В проеме мелькнула троица закосов, которую тут же снес шквал очередей. Для абордажной операции стандартные гранатометы на верхних конечностях механидов были заменены на скорострельные излучатели. В итоге один механический жук мог выпускать до трех тысяч лазерных «иголок» в минуту. Взвод же создавал такую плотность огня, что камеры штурмовой группы слепли. На экранах «Решительного» мелькала каша из непонятного движения и черточек от энергетических выстрелов.
— Как-то можно отстроить технику? Ни черта же не видно! — возмущался Семенович.
Но дело была не в технике — обычно безмятежные и неторопливые механиды в боевом режиме начинали двигаться в четыре раза быстрее человека. И Семенович пожалел о том, что установил на механидов камеры. Изображение летело настолько стремительно, что наркома от этой круговерти начало подташнивать. Но он упорно вглядывался в видеоряд, пытаясь разобраться в происходящем и помочь Первому отеческими советами. Толку от этого было мало — кадр замирал лишь на доли секунды, во время прицеливания в очередного несчастного закоса.
— Блин! Да что там происходит?! — изводился Семенович от желания отдать какой-нибудь очень нужный приказ. Но механиды действовали на другом уровне рефлексов и этот уровень для Семеновича был недостижим.
Внезапно видеопоток со всех камер оборвался.
— Устранить неполадки, — железным тоном произнес Григорий, пытаясь им замаскировать свое беспокойство. Ведь сигнал мог пропасть в двух случаях — при возникновении технической неисправности. И при уничтожении всего отряда. Григорий подозревал, что закосы придумали какую-то ловушку — слишком легко механиды пробивали себе дорогу до рубки управления дредноута.
— Противник поднял щиты! — успокоил командир БЧ-7, — они полностью поглощают трансляцию от нашей штурмовой группы!
Лишившись источника информации Григорий встал перед нелегким выбором — продолжать ему обстреливать дредноут или нет? С одной стороны, битва еще далека до финала, дредноут еще не получил ни одного критического повреждения. С другой — обстреливать корабль, на котором находится твоя же абордажная команда затея не самая умная.
— «Решительный», «Орлица», «Поющая», фрегаты — отходим к «Кирову», — после секундного размышления отдал приказ Григорий. Чем бы не закончилась операция по штурму корабля противника, свои разрозненные силы лучше собрать в единый кулак. Проложенный курс обходил дредноут по широкой дуге, которую флотилия должна будет пройти под плотным огнем, поэтому Семенович отдал приказ и «Кирову» вместе с «Дерзким» двигаться на встречу. Чем быстрее его флот соберется, тем лучше. Корабли смогут менять друг друга на линии огня и прикрываться щитами соседей, практически копируя схему защиты закосов.
— Огонь противника слабеет, — доложили с «Кирова». Да и сам Семенович отметил, что по щитам «Решительно» стало прилетать реже.
— Неужели… — прежде чем он успел продолжить, поступил новый доклад:
— Дредноут опускает щиты!
— Захвачен, — пришла единственная весточка от механидов.
Морпехи ГССР продемонстрировали невероятную эффективность! Семеновичу до жути захотелось иметь под рукой не триста механидов, а полк! Нет, лучше дивизию! Он даже готов был на медали для всего этого воинства разориться. Но с такими орлами ему вся галактика нипочем! Кто им сможет противостоять? Сапруки?! Да легион железных жуков их с корнем выкорчует и даже не вспотеет!
— Выражаю благодарность! — торжественно произнес Семенович и отправил заказ на изготовление медалей пугзам. А также направил с «Кирова» призовую команду на захваченный дредноут.
Команды флота ГССР ликовали, сам же нарком обороны погрузился в тяжкие думы. Всего один корабль, прорвавшийся в систему чуть не натворил таких лютых бед! Задержись Григорий на несколько часов у минного поля, и экспедиция имела все шансы вернуться к пепелищу. И даже полюбоваться на разбитый остов «Кирова». Заку Семенович не верил ни на грамм, особенно он сомневался в том, что у целой расы было всего два корабля. Врал закос, откровенно врал. И что из этой лжи вытекало? А то, что в любой момент в Викторию целая эскадра заявиться может. И не с одни линейным кораблем, а с десятком. Уточнить, насколько эта неприятность вероятна, оперативно можно было только у одного источника. Поэтому запрос на торговую сделку Семенович отправил еще до того, как дредноут дотащили на орбиту.
— Григорий Семенович! Голубчик! Сколько лет, сколько зим? Как здоровье, поясницу на погоду не ломит? — гиканин блеснул свои адаптивными способностями. Чем больше космические проходимцы торговали и общались с людьми, тем лучше перенимали черты и привычки. Семеновичу было достаточно прикрыть глаза и вместо мешка-гиканина воображение ему рисовало соседку Ларису Павловну с третьего этажа.
— Все хорошо. Не жалуюсь, — Семеновичу не терпелось приступить непосредственно к обмену, — нам надо…
— А что у вас здесь? Стреляли? — радары торговца засекли в системе обломки, — Григорий Семенович, может хватит воевать? Вы бы лучше фетуций искали.
— Ищем! Но нам постоянно кто-то мешает.
— Кто, к примеру?
— Заскосы. Мне нужна по ним полная информационная справка.
— И это все? Знаете, мне мотаться только из-за каких-то закосов…
— Заодно и добытые ресурсы заберешь, — Семенович не дал договорить гиканину.
— Эээ… совсем другой разговор, разлюбезный ты мой Григорий Семенович! — к торговцу тут же вернулось хорошее настроение.
Обмен прошел со знаком плюс в сторону ГССР. За информацию про «каких-то там закосов» гиканин взял всего тридцать тысяч, Семенович уже и не помнил, когда его услуги обходились в такую смешную сумму.
— М-дааа, — протянул Семенович, бегло прочитав справку прямо на мостике «Решительного», — не очень красивые дела вырисовываются.
Глава 18
По закосам надо было принимать решение. Но его Семенович перенес на потом — у него было более срочное дело. На челноке он перебрался с «Решительного» на «Киров». И только тут он ощутил, что его флот поучаствовал в масштабном сражении. Запах. Запах чего-то горелого сразу ударил ему в ноздри, едва он вышел из шлюза.
— Аварийные команды шесть и восемь — прибыть на вторую палубу! — донеслось из корабельного интеркома.
Освещение в переходе было слабым, потолочные осветители выдавали едва ли половину от своей мощности.
— У вас проблема с реакторами? — спросил Семенович у встречавшего его офицера-тиррянина.
— Нет, они работают штатно. Просто мы перебрасываем энергию на восстановительные работы.
— Сильно вас потрепало?
— Пара пробоин. Ничего серьезного. Но основной мостик выведет из строя, я провожу вас на запасной.
— Много офицеров погибло?
— Восемь раненых. Погибших нет.
— На мостик не идем. В госпиталь! — скомандовал Семенович.
Привычно шагнув в поле гравилифта, Григорий запоздало понадеялся на то, чтобы инженерная команда не переусердствовала с перебросом питания. Ему показалось, что световой столб как-то слегка мерцает. Если вдруг подача энергии пропадет то, провожатого тиррянина спасут крылья. Семенович же без вариантов размажется в кисель о нижнюю палубу, так как вместо боевого скафандра он облачился лишь в легкий аварийный. Семенович поставил себе в памяти зарубку — в космосе не расставаться с боевой броней.
В медотсеке из восьми пострадавших шестеро находились внутри восстановительных коконов. Григорию повезло, что с Михаила его уже сняли. Увидев наркома, тиррянин попытался подняться с кровати. Весь его левый бок и крыло были залиты синей пластичной массой.
— Лежи-лежи, чего встрепенулся?
— Простите, товарищ накром, я вас подвел!
— С чего это? Нарушитель границы ликвидирован, точнее захвачен. Мы потеряли «Ф-3», зато получили целый дредноут. Неплохой обмен, ты не находишь?
— А закосы?
— Я еще не был на борту, но механиды докладывали, что всех ликвидировали. В рубке их звездолета сейчас по колено осколков рубинов. Ты лучше скажи, как ты подставиться умудрился?
Михаил снова сделал попытку подняться и Семеновичу пришлось чуть ли не силой уложить его обратно.
— Дредноут шел на рудники, я закрывал их от обстрела и поторопился.
— Ничего, бывает. Поторопился в этот раз, в следующий будешь думать, прежде чем в пекло лезть. Как я и сказал, что врагов мы изничтожили… причем всех. Под корень. Всю расу.
Григорию надо было с кем-то поделиться открытием, которое он сделал, прочтя справку по закосам. Слишком уж тяжелым это открытие оказалось.
— Как всю расу?
— Вот так. Представляешь, эти засранцы оказывается самый редкий вид среди всех разумных! Они вообще не размножаются! А вырастают в особых условиях в карманах вулканов на родной планете. То есть закосы — это реальные живые кристаллы. И растет каждый из них веками. Зато смерть им не грозит. От старости конечно же. Так-то мы их вынесли. Но от этой победы у меня что-то настроение ни к черту. Считай все, нет больше во Вселенной закосов.
— Но они же все также могут вырасти на своей планете?