— И… и что мы тут делаем? — спросила Стрелка, после того, как «Як» вышел из перехода. Смятение девушки можно было понять — истребитель оказался внутри колец циклопических размеров, усеянных орудийными башнями, стволы которых немедленно взяли его на прицел.
— Че приперлись? — прозвучал скрипучий по радио.
— Приветствую тебя, о Мать всех гикан!
— Чего приперлись говорю? — гиканка не обратила внимания на официальный тон Егора, — фетуций привезли?
— Нет, — признался Егор. Он представлял себе, какие чувства сейчас испытывает Мать. Это же она их сдала Пакту. И теперь небось гадает, известно ли это Егору или нет. Причем гадает, держа палец, или что там его у гикан заменяет, на гашетке. Дернись они сейчас, скажи какую-нибудь глупость, и старая ворюга не думая разложит их на атомы.
— Продать надо что-нибудь? Купить? — раздраженно спросила Мать.
— Скорее обменять, — от предвкушения сюрприза, который он собирался преподнести главной контрабандистке в Отау, Егора разбирал смех, который он с трудом сдерживал.
— Обменять? Что на что? — Мать интересовала конкретика, — у меня не лавка странствующего торговца. Или платите или гоните фетуций! Или вообще — убирайтесь подобру-поздорову! Шляются тут, людей от дела отвлекают.
Филимоновичу надо было потянуть время. На сцену еще не явились основные действующие лица.
— Десять самородков фетуция! — выпалил он.
— Десять?! — охнула Мать. И в ее голосе сразу зазвучали приветливые нотки, — это… это хорошо! Десять это замечательно! И что же угодно, моим драгоценным клиентам за десять самородков?
— Ты не совсем уловила. Это не с нас десять. А с тебя.
Мать забулькала от ярости. Обычно, она представляла из себя зеленый одноглазый шарик из которого, как будто бы, выпустили воздух. Однако сейчас гиканка надулась так, что казалось вот-вот лопнет.
— Я не люблю шутки. А глупые шутки мне не нравятся вдвойне. Обычно я шутникам отрываю конечности и смотрю на то, как они потом смешно копошатся, пытаясь встать. У меня такое чувство юмора.
— Вот ты его сейчас и продемонстрируешь.
— Кому?
— Хрен его знает. Летают на черных кораблях. Любят уничтожать целые народы. Неприятные мерзкие типа. Еще более мерзкие, чем ты. А вот и они! — закончил свою речь Егор, видя, как рядом с их «ястребком» открываются кольца переходов.
— Я тебе говорила, чтобы ты один прилетал? Предупреждала, что будет, если ты это правило нарушишь? Ну и пеняй теперь на себя!
Наверное, Мать всех гикан Егора со Стрелкой изничтожила бы. Без всяких сожалений. Но ей вдруг стало резко не до того, чтобы воевать с одиноким истребителем.
— Ага-ага, ты нашим друзьям расскажи, что недовольна их прилетом, — произнес Егор в микрофон и оборвал вызов. Потом хлопнул Стрелку по колену, — а ты чего застыла?! Давай-давай-давай! Вылетай за кольца!
— Ширеды! — взревела Мать всех гикан. Видимо дизайн черных кораблей был для нее знаком. И она поверила, что ширеды прилетели вместе с истребителем ГССР.
Эсминец ширедов в сопровождении двух фрегатов ввалился в систему не стесняясь. По всей видимости они рассчитывали уничтожить «ястребка», а потом безнаказанно уйти в прыжок. Однако их и хозяйку системы связывали давние истории и воспоминания. Мать открыла огонь из всех орудий не раздумывая ни секунды!
— Дави на всю гашетку! — орал Егор, когда внутри оборонительных колец разверзся ад.
— Да давлю я, давлю! — Стрелка искусно маневрировала, избегая попаданий.
Егор обернулся — ширедам пришлось несладко. Оборонительные рубежи на точке выхода были построены именно для того, чтобы сдерживать и уничтожать крупные корабли противника. И если у одинокого истребителя был шанс из ловушки выскользнуть, то эсминец и фрегаты завязли там по самое небалуйся. Их щиты отражая удары, горели не затухая. Ответным огнем ширедам удалось поразить несколько батарей на кольцах, но по сравнению с общим числом орудий это была капля в море. Проламывать оборону Матери следовало бы на десятках дредноутах, да и то, скорее всего, часть из них была бы уничтожена.
Полыхнул первый фрегат, взрывами его разорвало на две половины.
— Дуй на границу! Уходим в прыжок! — командовал Егор, надеясь, что поле, подавляющее переходы, действует только внутри колец.
Им надо было сбежать до того момента, пока не кончатся ширеды и вредной бабке захочется поразвлекаться с кем-нибудь еще. Рванул второй фрегат. Щит эсминца упал и из пробоин в его бортах вырывалось пламя — жить кораблю оставалось недолго.
— Сработало! — радостно завопила Стрелка, когда перед носом истребителя раскрылось синее кольцо.
— Покеда, мамаша! Будем рядом — залетим в гости! — прокричал Егор на прощанье.
«Як» ушел в прыжок и его окружили переливающиеся стены подпространственного тоннеля.
— Мне кажется, Мать на нас сильно обидится, — пробормотала Стрелка, расслабленно откинувшись в кресле.
— Ничего. У нас на нее тоже обидки имеются. А сейчас мы как бы квиты. Она на нас сапруков натравила, мы на нее ширедов. Один-один. Дадим ей подумать, как остынет — свяжемся. Думаю, теперь мы точно на одной стороне. Уничтожение спецназа ей Пакт не простит.
Переход до Виктории прошел под девизом «в тесноте, да не в обиде». Тем более, когда это тесное пространство вредило молодоженам? Домой они вернулись отдохнувшими, слегка раскрасневшимися и готовыми к новым вызовам.
— Отзывай корабли из Лиироно, — едва «ястребок» вернулся в нормальное измерение, Егор тут же вызвал своего друга, — пусть сразу уходят оттуда после прыжка.
Егор обоснованно считал, что наспех собранная флотилия могла угодить в ловушку ширедов. То, что они умеют устраивать сюрпризы, спецназ Генерального Пакта уже доказал.
— Хорошо, садись у базы. Я созываю РевСовет, чтобы обсудить ситуацию с пугзами.
Егор и его супруга прибыли прямо с корабля на бал, точнее на заседание. Егор в нескольких предложениях доложил, что случилось в Лиироно, особо отметив, что до банка с личностями пугзов они добраться не смогли. Ну и пояснив, что с Матерью всех гикан у них тоже, скорее всего, теперь идет вполне объявленная друг другу война.
— Во такие пирожки с котятами, — подвел он черту под своим докладом, — какие будут мнения? Предложения? Инициативы?
— Да какие могут быть инициативы! Мы видели, что натворили ширеды в Лиироно! Надо собрать все силы в кулак и нанести им ответный удар! Разгромить, разнести эту нечисть! — Стрелка до сих пор находилась под впечатлением от увиденного.
— Нельзя, — взял слово нарком обороны, — прямо сейчас нестись в Лиироно — нельзя.
— Что ты говоришь, Гриша?! Эти твари…
— Эти твари рассчитывают на то, что мы будем действовать в горячке, — поддержал друга Егор, — лететь туда надо. Но только основательно подготовившись.
— Нам надо сосредоточиться на охране Веры и Виктории. А также на защите восьми оставшихся систем пугзов, — и Мишаня тоже оказался сторонником осторожных решений.
— Но у миитэ же много кораблей! — не сдавалась Стрелка.
— А ты раздели это «много» на восемь. Точнее на девять — миитэ же тоже надо родную планету защищать, и получится не так много, как хотелось бы, — Егор провел урок занимательной математики, — у нас тоже сил немного и распылять их сейчас будет недальновидно.
— Ты уж нас прости, — Семенович повернулся к Рыжику, — но прямо сейчас мы в Лиироно отправляться никак не можем. Как говорят у нас на родине — мертвым надо отдавать почести, но думать — о живых.
Однако Рыжик, вопреки всеобщим ожиданиям протестовать против решения накрома не стал.
— Отправлять флот в Лиироно нецелесообразно, — произнес он.
— Вот видишь, даже Рыжик понимает, что пока нам лучше сосредоточиться на обороне, — сказал Семенович Стрелке, — и так, выношу на голосование предложение — кто за…
— Но один корабль туда полететь может, — не дал договорить Семеновичу пугз.
— Да елки-палки, какая разница, один, два или целый флот? — немного сорвался нарком обороны.
— Большая, — до Стрелки быстрее всех дошло, что предлагал пугз, — если этот кораблик будет маленьким, шустрым и очень незаметным, то…
— Ты хочешь на «Ключе» полететь?! — Егор понял, что собирается предложить Рыжик.
— Да.
— Вообще не вариант. Без оружия, без щитов, без…
— Его лучшая защита — это скрытность, — заступилась за пугза Белка, — выйдет из перехода, включит невидимость и попробуй его найди.
— Я. Лечу. Тоже. Безопасность высадки. Поиск в лаборатории, — подал голос Первый.
— Ты в «Ключ» не влезешь, — идея Первого Егору в целом понравилась. Если пугзу предстоит высадка на разрушенную орбитальную лабораторию, то помощь Первого ему там однозначно понадобится. Вдруг там засада? Или заклинившую дверь вскрыть надо будет?
— А зачем ему в «Ключ»? Если он спокойно может снаружи летать? Кстати, нам бы еще один «Ключ» не помешал. Мне все-таки до пиополи добраться надо, — Белка перекрыла гул голосов, — да! И знаете почему? Мы не лечим болезнь, мы лишь купируем ее симптомы!
— Болезнь? — оживилась Мижатка, — опять какой-то вирус?
— Я образно! Мы не перехватим инициативу до той поры, пока не поймем, зачем Пакт делает все это!
— Эксплуатация ради получения прибыли — что тут непонятного! Типичные буржуи, — описал свое виденье политической системы Пакта Семенович.
— Нет. Тут есть что-то еще. Ради простого капитализма никто бы не стал огород вселенского масштаба городить. У вас же на Земле такого и близко нет. А капитализм процветает, — уперлась Белка, — и чтобы понять, кто или что движет литариями, нам надо исследовать пиополи.
— И чего ты от этих молчунов хочешь добиться? — Семенович отнесся к идее Стрелки скептически.
— Они удивительные создания! Нейронная сеть отдельных особей соединена в единый кластер. Который все помнит! У них родовой памяти на несколько веков накопилось, хоть что-то о таинственных посетителях с непонятной формой-содержанием я оттуда выдерну.
— Ну такая себе идея. Выдерну-не выдерну, а шеей рисковать придется, — проворчал Семенович, удивив Егора. Его приятель всю жизнь обожал всякие рисковые авантюры и вдруг решил Стрелку от такой отговорить. С чего бы это вдруг?