– Иди и не трать свое время, старуха.
Отис и Морган вернулись к автомобилю и поехали домой. Сердце Отиса бешено колотилось. Выходя, он сказал тетке:
– Мне нужно встретиться с Бруксом в погребе. Обещай мне, что не вляпаешься в неприятности.
– Я позвоню в полицию, – сказала она. – Этот человек не имеет права…
– Вот и прекрасно. Просто оставайся в доме. И можешь делать все, что захочешь.
На винодельне Отис обнаружил Бейкера, уткнувшегося носом в бокал с красным вином.
– Потенциал у этих вин грандиозный. Без сомнения, твой лучший винтаж.
– Ты хочешь сказать, что мои виноградники самые лучшие?
– Да, конечно. Они молоды, но уже заявили о себе. В них есть живость; не свежесть, а почти спортивная энергия. Поверь мне на слово, это лучшее вино из тех, что были здесь, а я попробовал их все. Была влажная весна; созревание шло медленно. Может быть, лозам это понравилось.
– Время от времени все складывается. Правильный набор фруктов, правильное количество тепла в августе. Правильный день сбора.
– Это твой год, мой друг.
– Что ж, я рад, что хоть кто-то может насладиться.
– Есть новости? Я имею в виду твое здоровье.
– МРТ – в среду, если до того меня не убьют из-за Морган.
Отис рассказал Бруксу о своей стычке с Генри Дэвидсоном.
– Присутствие Морган всякий раз действительно будоражит Гору, не так ли?
Отис закатил глаза.
– Ты привезешь своего отца завтра вечером? – Он имел в виду свою ежегодную вечеринку по случаю сбора урожая, которую мало кто пропускал. – Я бы хотел с ним познакомиться.
– Я думаю об этом.
– Могу я дать тебе совет?
– Валяй.
– Впусти нас в свой мир. Мы здесь все любим тебя, Брукс. Твой отец не скомпрометирует тебя. Не бойся привести его. В нем не должно быть чего-то особенного, чтобы мы приняли его. Насладись тем, что у тебя есть семья. Если бы я был на его месте, я бы нервничал. Пригласи его. Дай ему шанс. Если он окажется лжецом и вором, что ж, черт возьми, ты по крайней мере будешь знать, что попытался. Никто не станет относиться к тебе хуже из-за этого.
23Праздник сбора урожая
На следующее утро после того, как Эбби швырнула его к стене, Брукс открыл глаза и увидел, что она лежит рядом. Он жаждал ее прикосновений и придвинулся ближе, прижимаясь всем телом к ее спине. Она проснулась и прошептала:
– Доброе утро!
Взяла его руку и прижала к своей груди.
– Доброе утро! – ответил он, целуя ее спину и шею.
Поскольку приготовить завтрак оказалось не из чего (холодильник Брукса был почти пуст), они отправились в кафе, довольные, что стали официальной парой и больше не нужно прятаться от мира. Они болтали о семье и друзьях, о своем прошлом и будущем и даже обсуждали политику и религию. Их взгляды, как правило, совпадали, по крайней мере настолько, что удавалось найти общий язык. Брукс не очень разбирался в политике, поскольку не посещал среднюю школу и колледж. Эбби, напротив, была начитанной и хорошо образованной, и ему нравилось выслушивать ее мнение.
В какой-то момент Брукс оставил ее с поцелуем и непередаваемым ощущением внутри: он нравился ей так же, как и она ему. Во всяком случае, он на это надеялся.
Каждый год в разгар сбора урожая Отис устраивал вечеринку. Большинство предпочитало делать это до или после, но он любил, когда это происходило посреди самой гущи событий, когда все работали не покладая рук много дней подряд и потихоньку начинали сходить с ума. То был способ расслабиться и забыть, сколько еще необходимо сделать. Приглашались, в общем-то, все и особенно – яркие персонажи.
Никто и ни за что на свете не пропустил бы это мероприятие. Собирались владельцы и работники всех окрестных виноделен и виноградников. Даже жители Уолла-Уолла[61] и Вудинвилля[62], покупающие фрукты на Красной горе, приезжали, чтобы хорошо провести время.
Брукс сидел по центру переполненного стола с отцом, Эбби и Форестерами, исключая Эмилию. Она расположилась поодаль с друзьями. Глядя на девушку, он недоумевал, почему та побрила голову, и беспокоился, все ли с ней хорошо.
Около ста пятидесяти человек заполнили лужайку перед дегустационным залом виноградника Тилла. Вверху разноцветными огоньками мигали гирлянды, откуда-то из темноты слышался диксиленд-джаз[63]. Группа детей играла с курами. Радостные улыбки, взрывы смеха и шумные истории, половина из которых и в самом деле могла быть правдой, – все это создавало оживление, заставляя новых гостей присоединяться к сидящим за столами. Откупоривали бутылку за бутылкой; огромные блюда, которые принесли гости, были наполнены говядиной и капустным салатом, фаршированными яйцами и копченым лососем, сыром и сосисками, стопками хлеба, овощами от Марго и пятнадцатью знаменитыми яблочными пирогами тети Морган, испеченными из экологически чистых сортов «Хоней Крисп» и «Гренни Смит».
Лука направил видеокамеру на отца Брукса.
– Могу я взять у вас интервью? – спросил мальчик.
Сидевшие рядом навострили уши; люди любили слушать Луку.
– Конечно, – ответил Чарльз, с улыбкой глядя в камеру. Брукс был рад, что пригласил отца. Он со всеми подружился.
– Как вас зовут? – начал ребенок.
– Чарльз Уайлдридж.
– Чем занимаетесь?
– Я инженер.
– Конкретнее, какой именно?
Вокруг засмеялись. Да, Лука всегда казался старше своих лет.
– Инженер-строитель.
– И вы отец Брукса? Почему вы бросили его, когда он был маленький?
На несколько холодных секунд за столом воцарилась тишина. Джейк, сидевший по другую сторону от Луки, пришел на помощь Чарльзу.
– Сынок, это невежливо.
– Нет-нет, – замахал рукой тот. – Все нормально. И это хороший вопрос, должен сказать.
– Кому как не восьмилетнему ребенку задавать трудные вопросы? – поддержал Брукс. Но в глубине души ему было очень некомфортно. Потому что он не представлял, как можно ответить правильно. И вместе с тем он жаждал услышать это в течение тридцати лет.
Чарльз протянул мальчику руку с золотыми часами на кожаном ремешке.
– Давай заключим сделку. Я отвечу на твой вопрос, если обещаешь пригласить меня на премьеру своего фильма. Я бы с удовольствием посмотрел его.
– Не уверен, что покажу его людям. Я снимаю этот фильм в рамках исследовательского проекта для жителей Луны. Как вам такой расклад: если устрою премьеру для землян, то приглашу и вас?
– Вполне справедливо. – Чарльз снова посмотрел в камеру и поправил воротник рубашки. – Брукс появился на свет, когда я и его мама были очень молоды и только заканчивали среднюю школу. Денег у нас было немного. Тогда мы еще не были женаты. Мы думали, что Бруксу будет лучше, если мы отдадим его на усыновление.
– Где сейчас его мама? Вы все же поженились?
– Она вернулась в Калифорнию. Да, это так.
– Почему она не пришла? Она не хочет увидеться с Бруксом?
На этот раз вмешалась Кармен. Она сидела рядом с Эбби, и они были поглощены своим собственным разговором.
– Лука! Довольно!
– Все нормально, – повторил Чарльз и взглянул на сына. – Хорошо, когда можно говорить откровенно. Верно, Брукс?
Тот поднял руки, пытаясь скрыть бушующие внутри эмоции: печаль, любопытство, смущение, гнев, ярость – все это было результатом абсурдной ситуации, в которую он попал.
– На этой Горе у тебя не может быть секретов. С таким же успехом можно поделиться ими со всем миром.
Это было правдой. Куда лучше посвятить всех на Красной Горе в свои тайны; это единственный способ не дать им вернуться, чтобы преследовать вас.
Чарльз повернулся к Луке:
– Мама Брукса просто потрясена, вот и все. Она считает, что она бросила сына, и страдает от этого всю свою жизнь. И теперь, когда она знает, где он, как он выглядит, что думает, ей страшно. Она рада и боится одновременно.
Мальчик направил камеру на Брукса.
– Ты счастлив, что у тебя теперь есть папа?
Тот покраснел, на секунду задумался и честно ответил:
– Да, я очень счастлив.
– Ну, достаточно на сегодня, – обратился Джейк к сыну. – Хватит расследований. Давай на время выключим камеру.
– Да, сэр.
Лука убрал камеру в рюкзак.
И Брукс почувствовал, как успокаивается сердцебиение и расслабляется шея.
Гости перебирали бутылки вина, острословили и обменивались последними сплетнями. Подобно грузовому поезду, столкнувшемуся с застрявшим на рельсах автомобилем, споры неумолимо скатывались ко все более оживленным и противоречивым, разговоры становились обрывочными, а смех лился рекой, став желанным освобождением для всех, кто страдал синдромом сбора урожая. Люди переходили от стола к столу, наверстывая упущенное со старыми друзьями. Брукс представил знакомым новую подружку и нового папу. Ему не нравилось быть в центре внимания, но он знал, что сейчас без этого не обойтись. И для интроверта у него неплохо получалось вести беседу.
Позже вечером Брукс и его отец расположились в баре дегустационного зала, потягивая виски. Снаружи в отсвете огромного костра было видно, что Эбби и Кармен все еще болтают за столом.
Стены зала Till Vineyards были из ударопрочного стекла и настолько чистые, что даже криминалисты ФБР не смогли бы найти пятен и отпечатков нигде, кроме как на дверных ручках или вокруг них. Подвесные лампы Эдисона и зажженные свечи, стоящие на старых винных бочках, давали приглушенный свет, так что ночью помещение напоминало подземную таверну. Десять деревянных табуретов были придвинуты к стойке бара, которая представляла собой не что иное, как бетонную плиту.
Брукс отхлебнул виски и задал вопрос, который в последнее время занимал его мысли:
– Расскажи мне о моем брате.
Да, ему было больно, что мать еще не готова с ним увидеться. Он провел много часов, думая о ней, гадая, встретятся ли они когда-нибудь. Но еще тяжелее ему было думать об этом таинственном парне, который сбежал, будто бы последовав примеру Брукса-подростка. Теперь, когда Бейкер знал о существовании Шея, ему отчаянно хотелось получить больше информации о своем младшем брате, что им движет, во что он ввязался. Чарльз положил локти на стойку бара и сцепил руки.