Джоан рассказала, что впервые минерал обнаружили в Сибири в конце 1800-х годов. Камень, поблескивающий на ее шее, был из антикварного магазина в Ноттинг-Хилл.
– Он великолепен.
– Вы мне уже нравитесь, юная леди. Скорее присоединяйтесь к нам!
– Для начала ей нужно вот это. – Марго протянула ей желтый фартук с ромашками и, пока Эмилия надевала его, спросила: – Эбби придет?
– Нет, она тусуется с моей мамой. Но обещала быть в следующий раз.
Марго показывала, как подготовить ингредиенты, замешивая тесто филло[69], нарезая лук и чеснок, измельчая шпинат и свежие травы, кроша фету. Затем Марго включила плиту и приступила к работе, подробно описывая свои действия, чтобы у учеников не оставалось вопросов.
Смотреть, как она готовит, было сплошным удовольствием. У нее все было четко рассчитано, и процесс выглядел занимательно и просто. Ее ножи, миски и все прочие приспособления были на высшем уровне, и Эмилия про себя сравнила кулинарный арсенал Марго с гитарами отца. Она так же гордилась своими ножами «Шун»[70], как ее отец своим «Лес Полем»[71] 1972 года. И у нее были самые лучшие продукты: свежие, яркие овощи с огорода и фермерского рынка, зеленые и синие яйца от пасхальных кур.
Как только спанакопита оказалась в духовке, дамы перешли в гостиную. В процессе работы они обсудили много тем, достаточно узнали друг о друге и теперь общались как хорошие знакомые. Эмилия чувствовала чудесную связь с Марго и Джоан, хотя они были старше. Обе женщины обращались с Эмилией как с подругой; разница в возрасте абсолютно не мешала. По правде говоря, Эмилия всегда предпочитала общество людей по крайней мере на несколько лет старше себя.
Как Джо Мэсси. Внезапно девушка осознала, что веселится от души и что всю прошедшую ночь она о нем не думала. Какое облегчение!
– Эмилия, – сказала Марго, – твой папа как истинный джентльмен, наверное, не сказал тебе о неловкой ситуации, в которую я попала. Это случилось незадолго до того, как вы пришли к нам в гости.
Хозяйка сидела по другую сторону длинного дивана горчичного цвета с подушкой на коленях. Джоан расположилась напротив в мягком кресле, положив ноги на оттоманку.
– Он ничего не рассказывал.
– В субботу я возвращалась домой с йоги и чувствовала себя замечательно, благодаря Джоан. Ты знаешь песню: «(Я только что) умер в твоих объятиях»?
– Конечно.
– Я пела ее во весь голос, стоя на светофоре в Западном Ричленде и, обернувшись, увидела, что твои отец и брат смотрят на меня, как на сумасшедшую. Я была крайне смущена.
Эмилия расхохоталась:
– Он мне ничего не сказал!
– Я могла бы написать книгу обо всех моих неловких моментах. Я для них как магнит.
– И какой же самый ужасный? – поинтересовалась девушка.
– О боже, – сказала Марго, закатив глаза и на мгновение задумавшись. – Если не считать, что я узнала о романе своего мужа по CNN, вместе со всем миром, я думаю, на втором месте мой последний год в средней школе, в Вирджинии. Со мной училась Минди Фабиен. Она была жуткой задирой, мы все ее боялись. В наши дни таких называют готами: она носила черную помаду и темную тушь для ресниц, военные ботинки и пирсинг в странных местах. Ходили слухи, что она увлекалась ви́ккой[72]. И она была большая – не толстая, а просто большая девочка. С ней никто не хотел связываться. О боже! Вы же никому об этом не расскажете? – Марго понизила голос: – У меня были месячные, и я пошла в туалет, в одну из кабинок. Я меняла тампон, когда вошла Минди. Она заняла соседнюю кабинку. Я увидела ее армейские ботинки, и это, должно быть, заставило меня по-настоящему нервничать. Я случайно уронила тампон, он покатился, подскочил и попал ей на мысок.
– О нет! – захихикала Эмилия.
– Никогда в жизни мне не было так страшно. Она заорала: «Что за …?!» Ну, вы знаете.
– И что же вы сделали?
– Просто выскочила оттуда. Помню, выбегала в коридор, на ходу натягивая штаны.
К этому времени Эмилия и Джоан уже истерически хохотали.
– Она догадалась, что это была ты? – спросила Джоан.
– Слава богу, нет. А как насчет тебя, Джоан? Ты так совершенна, держу пари, что тебе никогда в жизни не было стыдно.
– Au contraire[73]. Я могла бы рассказывать об этом всю ночь.
– Давай послушаем лучшую историю, – предложила Марго.
– Это очень просто. Я до сих пор ужасаюсь, вспоминая ее. Это случилось в одна тысяча девятьсот восемьдесят первом году, через пару лет после моего замужества. Мы жили на Манхэттене в Верхнем Ист-Сайде, в прелестной двухэтажной квартире. Где мой муж, собственно, и вырос. В мой день рождения он пригласил меня на ужин. Был субботний вечер. Я готовилась, а Джордж сидел внизу и смотрел какую-то игру. У меня внезапно появилось желание устроить сексуальный день рождения. – Джоан взглянула на Эмилию. – Прости, дорогая.
– Продолжайте, – улыбнулась та.
– Когда я спускалась по лестнице, на мне не было абсолютно ничего, кроме очень высоких каблуков, которые я, кстати, ношу крайне редко.
Эмилия и Марго навострили ушки.
– Спустившись, я позвала его. И очень озорным тоном, должна добавить.
– О боже, – простонала Марго. – Что же ты говорила?
– Что-то вроде: «Джордж, знаешь, чего я действительно хочу на свой день рождения? Я хочу тебя. Немедленно!» Как-то так. Помню, меня еще удивила странная тишина в квартире. Я осеклась на полуслове, когда вошла в гостиную.
– Кто же там был? – спросила девушка.
– Ох, кого там только не было, моя дорогая! Я появилась совершенно голая, если не считать туфель на шпильках, и обнаружила, что муж организовал огромную вечеринку-сюрприз. Пока я наверху принимала душ, он пригласил всех друзей и членов семьи в радиусе пятидесяти миль. У нас никогда раньше не было столько народу, даже на рождественских вечеринках.
Женщины взревели.
Джоан покачала головой.
– И что хуже всего: родители Джорджа, которые были самыми консервативными людьми, которых я когда-либо встречала, нью-йоркская элита, сидели на диване.
– Я бы умерла! – заявила Марго. – И что же ты сделала?
– Выругалась и почти взлетела обратно по лестнице. Три дня не выходила из спальни. Обсуждение этого эпизода никогда не заканчивалось, люди вспоминают его по сей день.
– По крайней мере, у тебя великолепное тело, – сказала Марго. – Держу пари, все завидовали, и женщины, и мужчины.
– Об этом мне ничего не известно, – она хлопнула в ладоши. – Ладно, Эмилия. Ваш ход.
Эмилия вытерла слезы и взяла себя в руки.
– Не могу себе представить, насколько это было унизительно.
– Все еще. Я все еще чувствую себя униженной. Представьте, все ваши знакомые увидели вас неглиже… Ну же, давай, Эмилия.
Девушка уже знала, какую историю хочет поведать.
– Я никогда в жизни никому об этом не рассказывала. Два года назад мы остановились в парижском отеле Le Meurice, один из любимых отелей моей мамы. Пока я ехала в лифте, я случайно испортила воздух в присутствии… эмм… Элтона Джона.
Все трое рассмеялись.
– Ты пукнула перед сэром Элтоном? – не удержалась Марго.
Эмилия кивнула.
– Мы были вдвоем. Я была совершенно взволнованна; я его фанатка.
– А кто нет? – уточнила Марго.
– Мы поздоровались на первом этаже, а потом ехали молча. Где-то на полпути я нечаянно и издала этот звук. Слава богу, хотя бы не воняло. Я была просто убита. А сэр Элтон был так добр, что попрощался, когда мы добрались до верхнего этажа. Это самое худшее, что когда-либо случалось со мной.
Когда Джоан позже высадила ее у дома, Эмилия сказала:
– Сегодняшняя ночь была самой чудесной в этом году. Спасибо, что позвали меня.
– Да нет, это вам с Марго спасибо, что пригласили меня. Я не могу дождаться следующего вторника!
– Я тоже!
Эмилия вошла в гостиную, где ее мать смотрела реалити-шоу. Кармен лежала на кушетке, одетая по обыкновению в шелковый халат и плотные носки, и пила мартини.
– Привет, милая. Ты поздно.
– Извини, там было так весело! Они действительно замечательные люди.
Девушка села рядом и сразу почувствовала запах джина в дыхании матери. Кармен явно переборщила с алкоголем. Конечно, она ела как птичка и очень мало весила, так что даже малейшее количество спиртного могло отправить ее на орбиту. Сейчас она смотрела куда-то в пространство.
– Мам, все хорошо?
– Да, просто немного перебрала.
– Тебе было весело с Эбби?
– Мы хорошо провели время. Было приятно наверстать упущенное.
– В следующий раз пойдем на курсы вместе? – Эмилия рассказала ей о Марго и Джоан.
– Может быть. Судя по всему, ты довольна.
Эмилия знала, что она, скорее всего, не придет. Кармен была очень общительна, но вместе с тем избирательна в своих знакомствах. Дочь понимала, что это издержки жизни знаменитости. Кармен не любила попадать в ситуации, когда люди так и липли к ней, изо всех сил стараясь завести дружбу. Эмилия не винила ее. Хотя, конечно, Марго и Джоан были далеко не охотницами за знакомствами. Но отказ мамы идти на курсы не огорчил бы ее. Если она и собиралась взять кого-то с собой, то предпочла бы Эбби. Мама может быть слишком напряжена.
Было неприятно, что Кармен даже не поинтересовалась, что делали женщины, что готовили, о чем говорили. Вместо этого она раскрыла объятия и сказала:
– Никак не привыкну к твоей прическе. Не волнуйся, они отрастут снова в мгновение ока. Ты все еще красива. Обнимашки?
Эмилия прильнула к матери.
26Прощание с Ребеккой
Отис Тилл снова голосил вместе с койотами. Волнуясь перед МРТ, назначенным на следующее утро, он никак не мог заснуть. Поэтому стоял на четвереньках посреди виноградных лоз, раздетый догола, и выл изо всех сил. Это было чертовски хорошо!