Он смотрел на Марго и продолжал улыбаться. Марго покраснела, чувствуя себя неловко рядом с Кармен.
– Вот такой человек Марго, – продолжал Джейк, – и мы счастливы, что она живет в Красной горе. Вы увидите название ее сайта повсюду: в вашем буклете, на бутылках, на экране позади нас. Мы призываем вас пожертвовать больше. Нам предстоит пройти долгий путь, но сегодняшний вечер можно считать серьезным прорывом. Это здорово, что здесь, на Красной Горе, будет ферма-приют. Этот мир был бы намного хуже без животных, и мы должны заботиться о них. Кроме того, на сайте есть информация об открытии гостиницы, которое состоится буквально через пару месяцев. Вы могли видеть ее по дороге, когда шли сюда. Марго чертовски хороший повар и хозяйка, и она первой задумалась о месте для постоя на этой великой Горе. Так что приезжайте в гостиницу, отведайте вина и поживите несколько дней жизнью Красной горы. Вы не отыщете на земле второй такой уголок, уверяю вас! Пожалуйста, помогите Марго.
Женщина поприветствовала зрителей и села, а публика продолжала аплодировать. Джейк встретился глазами с Эмилией и помахал ей рукой. Дочь вскинула руку в ответ.
– Ребята, вы готовы послушать музыку?
Публика взревела, когда вся группа вышла на сцену и четыре ярких луча осветили музыкантов. Эмилия наблюдала за Джаспером. Сев за рояль, он мило помахал толпе, посмотрел на клавиши и глубоко вздохнул. Затем обернулся к Джейку. Они кивнули друг другу, и Джаспер снова повернулся к инструменту, положил пальцы на клавиши и замер. Толпа притихла.
Юноша заиграл, выдавая пассажи, которые Эмилия считала очень сложными и быстрыми. Она узнала эту мелодию. Девушка чувствовала, что гости поражены непринужденной виртуозностью Джаспера. Присоединились остальные музыканты, Джейк запел. Ее отец выглядел счастливым, и они вчетвером звучали как группа, которая играла вместе всю свою жизнь.
Ночь пролетела незаметно. Эмилия вдруг поняла, что все это время не сводила глаз с Джаспера. Джейк снова заговорил перед последней песней, представил группу и поблагодарил всех за внимание. Четверо мужчин покидали сцену под крики «бис». Музыканты любезно вернулись.
Впервые за вечер заговорил Джаспер. Он снял микрофон с подставки и повернулся к толпе.
– Спасибо, что пришли сегодня. Я надеюсь, что вам понравился наш новый альбом, и я действительно надеюсь, что смогу уговорить Джейка еще на один такой же концерт. Это был самый яркий момент в моей жизни. А сейчас мы собираемся исполнить еще одну композицию.
Джаспер так легко общался со зрителями, словно делал это с рождения. Он на секунду взглянул на Эмилию.
– Это для девушки, чей свет выжигает тьму во мне. И она даже не подозревает об этом.
Он снова повернулся к роялю и поднял руку, отсчитывая ритм. Группа присоединилась, заводная, почти ритм-энд-блюзовая басовая партия солировала. От потрясающего исполнения Джаспера и Джейка Эмилию бросило в дрожь. Когда они закончили петь, Джаспер оглянулся на девушку, и теперь она точно знала, что он говорит о ней.
Прозвучала последняя нота, и Эмилия немедленно встала и направилась к музыкантам. Охранники, стоявшие у сцены, хорошо ее знали и помогли ей подняться. Джаспер махал толпе, уходя за кулисы. Она окликнула его.
Юноша обернулся.
В первый раз они смотрели друг на друга, осознавая, что между ними происходит.
Они стояли совсем близко.
– Ну, как мы сыграли? – спросил он, пытаясь перекричать толпу.
– Прекрасно. Ты великолепен!
– Последняя песня была для тебя.
– Я надеялась, что это так.
То был зеленый свет, которого он так долго ждал, и он нежно поцеловал ее, а зрители аплодировали и требовали больше. Он обнял ее за талию и притянул ближе. Их глаза встретились. Она почувствовала, как ее охватывает тревога, что-то темное. Он увидел это и спросил:
– Что случилось?
– Слушай, я совсем разбита, Джаспер. Расколота напополам. Зачем я тебе такая?
Он крепко схватил ее за плечи.
– Даже если бы ты была разбита вдребезги, на миллион кусочков, я все равно хотел бы тебя, каждую маленькую частичку! Посмотри на меня, – попросил он. – Ты меня слышишь?
Эмилия кивнула, чувствуя себя куда более свободной, чем когда-либо прежде, свободной быть самой собой хоть раз в жизни.
Джаспер поцеловал ее снова – прикосновение губ, как землетрясение.
– Что теперь? – спросил он.
Она взяла его за руки.
– Ты и я, Джаспер Симпсон. Ты и я.
– Вот и я так думаю.
В зале зажглись лампы, освещая влюбленных.
52Чудо и пистолет
Рано утром в понедельник Отиса вызвали в больницу на повторное МРТ. Доктор Ежевски, как и Отис, жаждал объяснений, с чего вдруг состояние пациента настолько улучшилось. Правда, заключение будет готово через пару дней, так что Отис отправился домой, где его ждала Джоан для прогулки на велосипедах. Проходя мимо дома Генри, он заметил, что Коди снова исчез. Может быть, на этот раз бедная собака действительно сбежала.
Каждый раз, глядя на соседский участок, Отис вспоминал утро Дня Благодарения и уничтоженное вино. У полиции ничего не было. Ни свидетелей, ни отпечатков пальцев. Все, что Отис мог предъявить, озвучил Брукс – это Генри, не скрывающий своей победной дерьмовой ухмылки. Но подобная информация для суда ничего не значит.
Что делать Отису? Пойти выбить из соседа признание? Вряд ли тот покается и напишет чистосердечное. Ему оставалось только надеяться, что Генри и его жена покинут Красную Гору, потому что Отис, черт возьми, намеревался жить здесь до конца своих дней. Конечно, у Отиса была страховка, и он должен был получить компенсацию за потерянное вино, но это был винтаж, который невозможно вернуть. И теперь, когда он снова мог чувствовать запах и вкус, ощущения были острее, чем когда-либо за многие годы. Пробуя то, что осталось от потерянного урожая, Отис понимал, что Брукс был прав: вино – потрясающее.
«По крайней мере у меня есть Джоан, – думал он. – По крайней мере у меня есть она». Вот что было важнее всего. Он вылез из автомобиля и направился к дому. Как обычно, куры возле поленницы копошились в грязи, греясь на солнце. Услышав, как по земле волочится цепь, он обернулся. К нему бежала австралийская овчарка Коди.
– Эй, дружище. – Отис опустился на колени, чтобы приласкать подбежавшего пса. – Тебе придется улепетывать гораздо дальше моего участка, чтобы избавиться от этого сукиного сына. – Он потрепал Коди за ухом, и тот ткнулся в его ладони, наслаждаясь вниманием. Потом лизнул ногу Отиса и залаял.
– Хотел бы я знать, о чем ты говоришь.
Пес снова залаял.
Отис гавкнул в ответ. Собаке это понравилось, и она снова подала голос. Они пообщались, Отис рассмеялся и крепко обнял овчарку.
– Я бы с удовольствием тебя взял. Ты должен это знать.
И тут Генри, спотыкаясь, спустился по гравийной дорожке, зовя собаку.
– Ну, началось! – посетовал Отис псу. – Похоже, ты опять втягиваешь меня в драку?
Тот ответил лаем.
Тилл встал и, прищурившись, посмотрел на Генри. Они увиделись впервые за несколько недель, хотя Отис не раз мысленно представлял, как вламывается к этому ублюдку. Но что толку? На минуту он почувствует себя лучше, а потом его бросят в тюрьму, как Брукса и Шея, и он упустит драгоценное время, которое мог бы провести с Джоан.
Глядя, как пьяный Генри, запинаясь, движется по подъездной дорожке, одетый все в тот же комбинезон, Отис разозлился:
– Убирайся с моей земли! Мы это уже проходили.
– Я только заберу свою собаку, – оскалился Генри, демонстрируя щель в зубах, явно пропустившую не меньше шести банок пива. Его глаза горели дьявольским огнем, будто в его жилах, кроме алкоголя, было что-то еще.
– Не сегодня, Генри. Только не на моей территории. Что, если ты попробуешь позвать его от своего дома? Посмотрим, захочет ли он прийти?
– Забавное предложение, старина. – Он посмотрел на собаку, стиснув гнилые зубы. – Коди! Тащи сюда свою задницу.
– Повторяю, убирайся к черту с моей земли! Может, тебе и сошло с рук уничтожение моего вина, но сегодня тебе так не повезет.
Пес переводил взгляд с одного на другого, разрываясь между необходимостью послушаться хозяина и желанием остаться с этим добрым человеком. Отис опустился на колени и взял Коди за ошейник.
– Ты пока побудешь со мной, приятель.
– Убери руки от моей собаки! – прошипел Генри.
Отис погрозил ему пальцем.
– Сколько можно повторять? Пошел вон отсюда!
Сосед сунул руку в нагрудный карман комбинезона и вытащил пистолет.
– Отпусти мою собаку! – крикнул он, целясь в грудь Отиса.
Тот отпустил Коди и инстинктивно поднял руки вверх.
– Поспокойнее, Генри, поспокойнее.
– Иди сюда, тупая собака!
Пес не пошевелился.
Отис снова опустился на колени и погладил собаку.
– Тебе лучше пойти домой. Прибереги этот запал для другого случая.
Коди укрылся между ног Отиса. Мужчина снова посмотрел на Генри.
– Я даже не знаю, зачем тебе эта бедная собака. Ты ей явно не нравишься.
– Шаг назад, отойди от него, – рявкнул сосед, продолжая грозить пистолетом.
– И вообще, что я тебе сделал? Ты выливаешь мое вино, лишая меня средств к существованию. Наставляешь на меня пистолет. Что с тобой такое?
– Ты реально не догадываешься?
– Нет, даже не предполагаю.
– Ты и тебе подобные переселились на нашу землю, захватили ее! Делаете вино, богатеете, а нас пытаетесь выжить! – Он покачал головой. – Я не собираюсь с эти мириться.
– Я и подобные мне делаем вас всех богатыми. Эта земля – ваша земля – теперь стоит в пятьдесят раз дороже, чем была до нашего приезда.
– Я вырос на этой земле. Здесь росли мои мальчики. Ты думаешь, мне хочется продавать свой дом? Но я буду вынужден это сделать, когда в очередной раз повысят налоги на недвижимость. Я устал от всех этих людей, которые являются сюда, сажают все больше и больше виноградников, заставляя коренных жителей, таких, как я и мои соседи, съезжать. Когда-то эта земля была прекрасна! А теперь – просто чертов кошмар. Скоро здесь будет гребаный «Диснейленд» с отелями, ресторанами и полями для гольфа! Скоро я даже не смогу мочиться на улице!