.
Если Хёсслер отверг любое сотрудничество с германской контрразведкой, то Барта ей удалось «перевербовать». Эксперт РСХА Томас Амплетцер использовал Барта в радиоиграх против Москвы. Однако Барт 14 октября 1942 г. передал в Центр условный знак, означавший, что он работает под контролем противника. Согласно российской версии, «Центр по техническим причинам не смог его принять, и работа с агентом велась так, как если бы «Бек» находится на свободе»[201].
В конце октября 1942 г. руководство советской внешней разведки обратилось в центр радиосвязи за разъяснениями. Радиоцентр ответил, что «радиосвязь с корреспондентом 4–24 («Бек») проходила чрезвычайно напряженно по причине слабой его слышимости и плохой работе на ключе, вследствие чего прием каждой группы цифр радиограммы производился по нескольку раз. Установить точно, давал ли корреспондент повторения групп в смысле его работы под диктовку или же по причине плохого радиоприема невозможно»[202].
Анализ этого случая, проведенный в начале 1943 г., показал, что Барт 14 октября 1942 г. «работал в эфире неуверенно, не объявлял группы зашифрованного текста при их повторении и давал другие группы знаков. Можно предположить, что он таким образом предупреждал Центр, как было условлено, о том, что работал на рации под контролем германской контрразведки»[203]. Однако сотрудники радиоцентра не обратили внимания на сигнал Барта. На запрос внешней разведки они дали ответ, что, по их мнению, сигнал тревоги, поданный корреспондентом, «неудачен», особенно в виду слабой его слышимости. Вместе с тем «неизвестно, предупредила ли внешняя разведка радиоцентр о том, чтобы он фиксировал случаи поступления радиограмм с какими-либо отклонениями от принятых параметров»[204].
В итоге оплошность и бюрократическая неразбериха в Центре стоила жизни и Леману и Барту. Центр, полагая, что операция идет по плану, 4 декабря 1942 г. радировал «Беку» пароль для встречи с «Брайтенбахом», а также его адрес и номер телефона.
11 декабря 1942 г. в Москве получили радиограмму «Бека» о том, что он якобы разговаривал с «Брайтенбахом» по телефону, обменялся с ним паролями, но на следующий день тот на встречу не явился. При повторном звонке к телефону подошла жена, сказавшая, что мужа нет дома[205].
После окончания войны «Бек» был арестован англичанами, передан Советскому Союзу и доставлен в Москву. В ноябре 1945 г. Особое совещание приговорило его к расстрелу[206]. В справке для Особого совещания из его личного дела сказано, что он «по заданию гестапо с 14.10.42 г. по 12.04.44 г. поддерживал связь с Москвой по радио, передавая сообщения под диктовку сотрудников гестапо, в результате чего в декабре 1942 года был арестован и расстрелян агент органов НКГБ 201-й, т. е. «Брайтенбах»»[207].
Утром 11 декабря 1942 г. квартирный телефон Лемана № 44–36-42 зазвонил. Леман снял трубку. Неизвестный ему голос на другом конце провода назвал пароль и назначил встречу. Когда через несколько минут Леман вышел из своей квартиры по Пренцлауэр-аллее 137, он был арестован[208]. После допросов, которыми руководил лично шеф гестапо Мюллер, «Брайтенбах» в конце декабря 1942 г. был расстрелян.
В октябре 1969 г. Президиум Верховного Совета СССР за вклад в борьбу против фашизма наградил военными орденами группу участников немецкого Сопротивления[209]. На состоявшейся в декабре 1969 г. в столице ГДР церемонии вручения «высоких советских боевых наград родственникам погибших в гитлеровских застенках героев-антифашистов» присутствовала и вдова Лемана. «Имена благородных и храбрых борцов немецкого антифашистского Сопротивления навечно останутся в памяти не только немецкого народа, но и народов Советского Союза и всего свободолюбивого человечества», – торжественно произнес советский посол в ГДР П. А. Абрасимов[210].
Но советского боевого ордена Вилли Леман не удостоился. Марте Леман был вручен ценный подарок – золотые часы с надписью: «На память от советских друзей»[211]. До декабря 1969 г. Марта Леман ничего не знала о том, что ее муж был советским разведчиком.
Борис Хавкин
Жизнь и бессмертие Альты
Немка Ильзе Штёбе, постоянно рискуя жизнью, работала на советскую военную разведку с 1931 года вплоть до своего ареста гестапо в 1942 году. Нацисты казнили её на гильотине – обычно эту варварскую казнь приберегали для личных врагов Гитлера или особо опасных противников Третьего рейха. Когда она взошла на эшафот, ей исполнился всего 31 год.
Ильзе Штёбе
Кто же была эта красивая и талантливая женщина, любившая нашу страну как свою вторую родину? О ней написаны сотни статей и книг, но всё равно в её жизни есть множество неисследованных моментов. Эти пробелы мы попытаемся восполнить.
Особенно важно сделать это сейчас, в канун предстоящего юбилея Победы, чтобы воздать дань памяти человеку, отдавшему жизнь ради великой цели.
Ильзе Фрида Гертруд Штёбе родилась в Берлине 17 мая 1911 года. У её матери (урождённой Фриды Шуман) это был второй брак. Однако Фриде и со вторым мужем не повезло: он ушёл из семьи, а Ильзе и её сводный брат Курт остались с матерью. Оба они – сестра и брат, проживая в «красном» районе немецкой столицы Лихтенберге, с юношеских лет придерживались левых взглядов. Курт стал членом Компартии Германии (КПГ) в 1930 году. Есть предположение, что Ильзе в 1929 году также вступила в партию, однако партийного билета на её имя до сих пор не обнаружено. Экономический кризис 1929 года больно ударил по семье Штёбе. Ильзе не на что было учиться в гимназии, какое-то время она посещала городской «Лицей Цецилии», однако вскоре пришлось оставить и его. Единственное, на что можно было рассчитывать, – это бесплатная так называемая народная школа, после окончания которой девушка поступила на курсы машинисток- стенографисток. Получив специальность, Ильзе в 1929 году смогла устроиться в престижный в то время издательский дом Рудольфа Мосса[212]. Его газеты придерживались либеральных взглядов, их ненавидели поднимавшие голову нацисты, которых к тому же не устраивало и то, что Мосс был евреем. Сначала девушка работала в рекламном отделе, затем секретарём главного редактора популярной газеты «Берлинер Тагеблатт» – весьма известного в Германии писателя и журналиста Теодора Вольфа[213], ярого противника германского милитаризма, одного из основателей Немецкой демократической партии, главной буржуазной либеральной партии, поддерживавшей Веймарскую республику[214].
После поджога нацистами рейхстага в феврале 1933 года и запрета КПГ Вольф бежал в Швейцарию, затем перебрался во Францию.
О том, что Вольф с большой симпатией относился к своей молодой сотруднице, быстро делавшей под его патронатом журналистскую карьеру, говорит хотя бы тот факт, что именно ей он посвятил свой последний роман «Пловчиха» (1937 г.)[215].
Вот её словесный портрет: «Она обладала хорошей фигурой, светло-каштановыми спадающими волнами волосами и тёмными глазами. И вела она себя, если не становилась на минуту весёлой школьницей или не впадала в моменты безудержной радости, не знавшей границ, как настоящая дама, имевшая прирождённую склонность к хорошим манерам»[216]. Автор хотел экранизировать роман, но не успел. После разгрома Франции в 1940 году он был арестован в Ницце итальянскими оккупационными властями и выдан немцам. 23 сентября 1943 года Вольф умер в концлагере Заксенхаузен. Однако Ильзе успела повидаться с Вольфом ещё в Париже, где он подарил ей «её» книгу.
В газете Ильзе познакомилась с талантливым журналистом Рудольфом Херрнштадтом (Геррнштадт), выходцем из зажиточной еврейской семьи, мечтавшим стать писателем. Симпатизировавший, как и Ильзе, коммунистам, Рудольф в 1930 году вступил в КПГ, где числился в нелегальной структуре под именем Фридриха Брокмана. С того же времени он стал добровольно работать на советскую военную разведку, получив псевдоним Арбин. Контакт с Центром – Разведывательным управлением (РУ) Генерального штаба РККА был установлен через руководителя тайного аппарата КПГ Вилли Мюнценберга. В Праге, куда Рудольф отправился в качестве корреспондента «Берлинер Тагеблатт», на него «вышел» чешский коммунист Людвиг Фрейка (Людвиг Фройнд), познакомивший Арбина с советским «товарищем Альбертом» из РУ. Тот переадресовал Херрнштадта сначала в резидентуру в Вене, видимо для проверки, а уж оттуда Рудольфа передали на связь резиденту РУ в Берлине О. А. Стигге.
Рудольф Херрнштадт
Именно Херрнштадт, с которым, по словам Курта, Ильзе была помолвлена, привлёк её в 1930 году к работе на советскую военную разведку. В Москве Штёбе сначала дали мужской псевдоним Арним. И Рудольф, и Ильзе работали на СССР по идейным мотивам. Они прекрасно понимали, что по-настоящему непримиримым противником нацистов являлся лишь Советский Союз. Отсюда следовал логичный вывод – помощь СССР приведёт к разгрому нацизма. Заметим, что исходя из точно таких же соображений, в 1930-е годы стал сотрудничать с советской разведкой и потомственный британский аристократ Ким Филби, а также десятки людей из «высшего общества» по всему миру.
В июне – ноябре 1930 года Рудольф находился в командировке в Праге, и Ильзе пришлось напрямую контактировать с резидентом Центра в Берлине Яковом Брониным, имевшим псевдоним Абрам