[85]. «Харо» сообщил «Кенту» важную информацию, которую разведчик тайнописью занес в записную книжку. Из Берлина А. М. Гуревич отправился в Прагу с целью восстановления радиосвязи с местной разведгруппой, потерявшей контакт с Москвой. Но группа была разгромлена гестапо и «Кенту» повезло, что засада была уже снята. Вернувшись в Бельгию, Гуревич до 28 ноября в несколько радиосеансов передал в Москву сведения «Харо».
По данным «Старшины», на весну 1942 г. предполагалось наступление вермахта на Кавказ, прежде всего на Майкоп. Это диктовалось острой нехваткой нефти в Германии. Запасы горючего, имевшиеся в распоряжении германской армии, могло хватить до февраля – марта 1942 г. Имелось в виду укрепить пехотные части под Москвой и Ленинградом за счет парашютистов, принимавших участие в операциях на Крите. Ленинград будет изолирован от страны и его принудят к сдаче посредством блокады. Главные атаки направлялись в сторону нефтеносных районов Кавказа.
Несмотря на то, что немцы не установили приборы на самолетах для применения боевых отравляющих веществ, их крупные запасы указывают на то, что химическая война немцами подготовляется. Немецкие летчики снабжены противогазами, как и наземные войска. Немецкая авиация понесла крупные потери и к тому времени имела 2700 самолетов всех типов, годных к использованию в бою. У немцев была потеряна уверенность в скорой победе. Они обеспокоены тем, что помощь Англии и Америки СССР может существенно повлиять на исход операций против России. Немцы овладели дипломатическим шифром СССР, который они захватили в советском генеральном консульстве в Петсамо. Немцы расшифровали большую часть телеграмм, посылаемых английским правительством руководству США. Немцы раскрыли всю систему английской разведки на Балканах. Канарис за большие деньги завербовал офицера Жау, начальника штаба генерала де Голля. Вербовка Жау была осуществлена в Португалии. Жау посетил также Берлин и Париж. С его помощью немцы раскрыли систему шпионажа генерала де Голля во Франции. Произведены были крупные аресты, главным образом среди офицерского состава[86].
Военная разведка информировала Сталина и получила высокую оценку добытым «Харо» сведениям. Сообщив об этом «Кенту», руководство РУ КА отметило, что разведчик представлен к правительственной награде за успешное выполнение задания.
Копии сообщений «Кента» были пересланы РУ КА руководству внешней разведки. По указанию Фитина информация была доложена Берии.
Солидный пакет данных из Берлина, полученных во время тяжелых боев за Москву, показал, что берлинская группа «Корсиканца» и «Старшины» жива, действует, по-прежнему верит в разгром Гитлера и намерена продолжать антифашистское Сопротивление. «Кент» проинформировал Москву, что организация значительно выросла: в ней более 200 человек[87]. Успех «Кента» в налаживании связи с берлинской группой антифашистов закрепить не удалось. В конце 1941 г. его резидентура в Бельгии была разгромлена немецкой контрразведкой, а сам он был вынужден обосноваться в г. Марселе.
Однако советская внешняя разведка не собиралась отказываться от дальнейших попыток наладить связь с «Корсиканцем» и «Старшиной». Руководство командировало в лондонскую резидентуру двух опытных агентов «Бригадира» и «Вахе». В декабре 1941 г. в Лондон было дано указание резиденту «Джону» подготовить двух агентов к заброске на континент с целью проникнуть в Берлин, встретиться с антифашистами и организовать устойчивую радиосвязь с Москвой[88]. Но во время тренировочных прыжков «Вахе» едва не разбился и операция сорвалась, не успев начаться.
Для достижения поставленной задачи, которая по-прежнему оставалась для внешней разведки одной из главных, решено было привлечь резидентуру в Швеции. 23 января 1942 г. в Стокгольм резиденту «Кину» – Б. А. Рыбкину была отправлена шифротелеграмма с требованием подобрать в кратчайшие сроки надежного человека для направления в Берлин[89]. Рыбкин предложил Центру кандидатуру «Адама», члена правления коммерческой фирмы, еще до войны посещавшего столицу рейха по своим делам[90]. Не имея другого выбора и доверившись резидентуре, Центр согласился с предложением «Кина». Времени практически не оставалось для дальнейших поисков курьера[91]310. Задание «Адаму» носило ограниченный характер. Он должен был встретиться в Берлине с К. Шумахером или его женой, К. Шульце, это было согласовано с РУ КА, а также с «Кляйном» при необходимости. На встрече с одним из подпольщиков «Адам» должен был передать записку, но не вступать в разговоры. Какие-то сомнения в отношении агента у Центра, видимо, остались. Поручалось ему и заложить в городском парке тайник с деньгами, хорошо запомнить место.
«Адам» возвратился из поездки в Берлин во второй половине июня 1942 г. и рассказал «Кину», что ему удалось встретиться с «Бергом». «Берг» по своей инициативе предложил условия явки для установления контакта с ним, если это потребуется. Инициатива агента объяснялась тем, что «Берг» собирался поменять квартиру. В его зашифрованной записке сообщалось: «Нет анодов. Достаю источники питания. Ганс вызывает безрезультатно. Пытаемся сделать все. Берг»[92]
Из полученного послания в Центре сделали вывод, что дела у «Корсиканца» и «Старшины» осложняются и им необходима помощь на месте. О проблемах «Берга» было проинформировано РУ КА.
К этому моменту положение разведчиков-чекистов немного улучшилось. У них появилась собственная база для подготовки нелегалов для заброски в глубокий немецкий тыл и подходящие для этого люди. Несколько месяцев на подмосковном объекте обучалась группа антифашистов-интернационалистов. Среди них были А. Хесслер и Р. Барт.
А. Хесслер за 32 года жизни сменил немало рабочих профессий. Убежденный революционер, он подвергся преследованиям в Германии и был вынужден эмигрировать. На стороне республиканских сил он в 1936 г. сражался в Испании против фашизма как комиссар роты, а потом и ее командир. После ранения лечился в Испании и во Франции. Французские власти выслали Хесслера в Советский Союз. После полного выздоровления он работал на Челябинском тракторном заводе. Там же познакомился с К. С. Рубцовой, врачем, ставшей его женой. Кандидатура Хесслера, он же «Франц», «Бруно», «Хельмут Виснер», «Вальтер Штайн» – не вызывала сомнений[93].
В напарники Хесслеру для его подстраховки выбрали Роберта Барта («Бек»). Ровесник Хесслера, он происходил из рабочей семьи, по профессии печатник. С 1929 г. состоял в КПГ, подвергался гонениям. В 1939 г. призван в немецкую армию. 2 марта 1942 г. Барт сдался в плен Красной армии под Харьковым[94]. Добровольно согласился пройти курс обучения в разведшколе. Проверка Барта через Исполком Коммунистического Интернационала подтвердила сообщенные им о себе сведения.
В ночь с 4 на 5 августа 1942 г. «Франц» и «Бек» были сброшены на парашютах под Брянском в районе действия партизанских отрядов. В десятых числах августа они благополучно прибыл в Берлин под видом отпущенных на отдых военнослужащих вермахта[95]. «Франц» должен был осесть в Берлине и наладить устойчивую связь с Москвой, ему дал явки к «Тенору», «Ани», «Бергу» и адрес «Корсиканца»[96].
На первое время «Бек» обеспечил «Франца» жильем у родственников в Берлине. После этого они расстались. Явки «Беку» к берлинским подпольщикам не давались. Ему следовало надежно обосноваться в Берлине и в дальнейшем выйти на радиосвязь с Центром.
С помощью «Тенора» «Франц» встретился с Шульце-Бойзеном, установил контакт с Коппи[97]. На квартире Брокдорфов он и «Кляйн» развернули рацию и в сентябре дважды попытались наладить двустороннюю связь с Москвой.
Внезапно «Франц» на длительное время исчез. Он появился в эфире только 8 октября 1942 г. и коротко сообщил, что положение тяжелое, что он трижды сменил квартиру, поступают тревожные сведения относительно берлинских антифашистов[98].
Графиня Эрика фон Брокдорф
В середине октября 1942 г. начались аресты. 15 октября 1942 г. от «Франца» была принята путанная, подозрительная телеграмма, в тексте которой повторялись отдельные столбцы цифр. Но в Центре не придали этому значения. Днем раньше, 14 октября 1942 г., такая же неразборчивая телеграмма поступила и от «Бека», похожая на обусловленный в Москве сигнал тревоги[99].
В конце октября 1942 г. руководство внешней разведки обратилось в штаб-квартиру радиосвязи за разъяснениями, какие же телеграммы были приняты?
Радиосвязь с корреспондентом 4–24 («Бек»), ответил радиоцентр, проходила чрезвычайно напряженно по причине слабой его слышимости и плохой работе на ключе, вследствие чего прием каждой группы цифр радиограммы производился по нескольку раз. Установить точно, давал ли корреспондент повторения групп в смысле его работы под диктовку или же по причине плохого радиоприема невозможно[100].
«Бек» использовался гестапо как радист, пока аналитики внешней разведки в начале 1943 г. не дали заключение: все его сообщения носят поверхностный характер и, по-существу, провоцируют Центр на постановку новых заданий, раскрывающих явки наших агентов, посылку денежных средств и раскрытие тайников впустую. От продолжения связи с ним отказались. В 1945 г. «Бек» оказался в плену у американцев, которые передали его советской стороне. «Бек» был доставлен на Лубянку. Особое совещание обвинило его в предательстве и сотрудничестве с гестапо, стандартное обвинение, предъявленное многим разведчикам, побывавшим в заст