– Доброе, извините, я как обычно, – немного смутилась я, все-таки спать, пока все работают, а потом приходить на все готовенькое, я не привыкла. Готовил Эхорджа, он же поддерживал печку, работал в саду, добывал еду, делал все, для чего нужна большая физическая сила, дрова, например, колол огромным странно блестящим мечом. Эдвард больше за животными бегал, но и от остальной работы не отлынивал. А я… а я вот решила воды набрать. В специальном баке еще оставалась где-то четверть, но скоро по местному распорядку должен быть обед.
– Ничего страшного, – отмахнулся Эдвард. – Все наладится. Отдыхайте, привыкайте.
А если я не хочу?!
Вслух, впрочем, я ничего не сказала, только улыбнулась.
Я пока все еще верила, что получится выбраться из чрева Левиафана. Чего не скажешь по моим новым знакомым. С Эхорджа я толком общаться боялась, точнее, даже не знала о чем, так, пара слов и немного объяснений. Говорил иномирец неплохо, или научился, или какое-то приспособление было, чтобы понимать речь. Лицо свое он все так же прятал, и была у меня мысль, что это вовсе не парочка шрамов там под маской, а что-то более жуткое. Клыки в три ряда или мандибулы какие-нибудь.
Правда, на один разговор я себя все же раскрутила, вчера подкатила, пока Эхорджа занят был заготовкой еды на кухне. Очень уж интересовало меня, летает ли жуткая штука, которая припаркована у нас на заднем дворе.
– Нэ лэтаэт, – мотнул головой Эхорджа. Он с жуткой силой месил четырьмя руками тесто, правда, не из пшеницы, а из каких-то корнеплодов. И, кстати, перед тем как заняться готовкой, он эти четыре руки помыл тщательно. В общем, цивилизованный, хоть и страшный. – Пронзаэт мэсто, – он свернул из теста кружок и показал, что другой кусочек, пролетая кружок, оказывается очень далеко. Телепортация?
– Это перемещение… Тогда почему вы все еще здесь? – удивилась я.
– Внутри совсэм нэт связи с пространством, – вздохнул он и еще усиленнее взялся за тесто. Расстроился, наверное, потому что лепешки получились мягкие-мягкие, очень сильно он их намесил.
Эдвард и вовсе чувствовал себя как дома. А что, от заповедника почти не отличается, даже лучше, никакие Вианны настроение не портят. Вокруг животные, за которыми можно следить, ухаживать, жизнь проста… Может, чуть тяжелее, все-таки еду нужно не забывать добывать. Но в целом вид у бывшего управляющего заповедником был довольный. Или он очень умело прятал свои настоящие переживания.
Ведь если сорвется Эдвард, то и я не удержусь.
Воду брали из ручья в пятнадцати минутах ходьбы, там она была чище и кто-то уже сделал выемку, чтобы вода текла вниз и собиралась. Было еще озерцо, практически под боком, но там много живности водилось и вода пахла то ли тиной, то ли рыбой. Оттуда брали воду для помывочных работ, но пить… нет уж!
Набрав воды полное ведро, я покачиваясь потащилась обратно. Было тяжеловато, но так хоть видимость появилась, что я что-то полезное делаю. Теперь нужно было процедить воду через специальный фильтр и только потом снести в кухню. Дополнительно ее еще и кипятили, но Эдвард уверял, что можно и так, сырую. Но я не рисковала.
Пока сцеживалась вода, я заглянула в огород. Над грядками торчала горой спина Эхорджа. В основном здесь росли какие-то клубни, на вкус похожие на овсянку. Именно их сейчас и собирали. Но было несколько пятен мрачной зелени и кусты с ягодами. Увы, без солнца, даже с жар-птицами на специальных столбиках, вырастить то, что нуждалось в поливе, свете, опылении и обычных природных условиях было невозможно. А еще… Откуда бы здесь появились огурцы или помидоры? Не свалится же на голову пакет с семенами!
Я смотрела на тонкую струйку воды и уже почти что представляла, как это все будет.
Уход за животными, возможно, долгие прогулки в поисках чего-то полезного, что проглотил Левиафан. Буду пополнять записи о повадках зверей, моих коллег по несчастью и про интересные случаи, пока хватит памяти и заряда у браслета. Здесь неоткуда взять письменные принадлежности. Обычные заботы будут тянуться каждый день – приготовить, помочь, собрать урожай, разделать рыбу или мясо, принести воды, перетряхнуть матрасы… Придется вспомнить, как шить…
И так пробежит жизнь.
Холодок скользнул по позвоночнику. Я поежилась, обняла себя руками. Закралась мысль, что Левиафан кормится не столько тем, что проглотил, сколько временем живых существ, которые попали в ловушку. И я понимала, что это время убежит быстрее, чем вода сквозь пальцы.
Привет, депрессия, только тебя мне не хватало!
Я с силой провела руками по лицу, вскочила на ноги, метнулась в сторону огорода и со скоростью отличного уборочного комбайна стала выдергивать клубни. Злые слезы жгли глаза, пыль забивала нос, но я не собиралась сдаваться. Ни Левиафану, ни дню сурка точно!
– Всэ, хватит, вэликая помощь! – остановил меня за плечо Эхорджа, а потом и вовсе верхней парой рук поднял под мышки. А нижними руками собрал выкопанное мной в мешок. Вот и преимущество четырех рук. Хотя, может, и Эхорджа порой не хватает пятой, как нам – обычным людям – третьей и хвоста.
– Умываться! – отправил он меня в сторону ванной, а сам ушел к озеру. Я немного истерически хихикнула, но не могла не признать, что огромный иномирец воспринимал нас с Эдвардом как ботаников – слабеньких, хоть и полезных и умненьких. Это нам грозили сквозняки и нельзя в холодную воду лезть, иначе чем лечить? А сам четырехрукий вообще не парился ни о чем.
Всплеск активности имел приятный постэффект – я успокоилась. Не смирилась, нет, но выдергивать волосы клочьями больше не хотелось. Потому что в такую ловушку я могла попасть где угодно. И это не о Левиафане речь, а о дне сурка. И кто сказал, что выйти из чрева безразмерной птицы легче, чем вырваться из монотонных будней и дом-работа-дача?..
– А вы проверяете все, что птица жрет? – спросила я Эдварда за обедом. Тот только плечами пожал. И я обличительно ткнула в его сторону пальцем. – А вдруг бы она что-то полезное съела? Надо проверить! Может, транспорт...
– Чаще животныэ. Оно любит шумных и больших, – качнул головой Эхорджа.
– Самолет тоже шумный и большой, – подала я идею, но тут же сникла, транспорт надо еще уметь поднять с земли. К тому же непонятно, горло ли то, откуда все попадают на эту землю? Или все и вовсе магия какая-то непостижимая? А вообще, птица ли это вокруг или другой мир, заключенный в птицу? А если птица, то можно ли пробурить дыру в ней?..
Уф! У меня даже голова загудела, так я пыталась все представить.
– Миры были простыэ, – вздохнул Эхорджа. – Нэчэго ждать было спасэния. Вы – самыэ умныэ из всэх, кого я видэл здэсь.
Это была еще одна проблема. Если птица рванет еще куда-то, то какая вероятность, что к нам не динозавров пачку закинут, а что-то вроде аэроники? Разум вроде как не такая уж и часто встречаемая штука. Чаще все-таки челюсти и желание откусить от ближнего водится.
– Вы не подумайте, Виктория, что мы и вовсе руки опустили, – серьезно произнес Эдвард, постучав деревянной ложкой о край стола. – Я давно уже собирался наведаться к горам, глянуть хоть издали, как живут те, кто ушел туда. Вдруг, если обойти все, мы найдем полезные вещи? Хотелось бы выход, но как минимум я был бы рад и технике или магическим источникам.
Я тихонько вздохнула и благодарно улыбнулась Эдварду. А ведь он казался таким довольным сложившейся ситуацией, но, видимо, не дано мне читать людей как раскрытую книгу. Оно и к лучшему! Зато никогда не соскучишься.
– И когда пойдем? – я уже чуть ли не подпрыгивала на месте.
– Не так скоро, – с улыбкой покачал он головой. – Еще неделя или около того, надо убедиться, что молодняк у многорогов может о себе позаботиться. И помочь Эхорджа с урожаем, нам в любом случае нужны припасы.
Тут я ни с чем поспорить не могла. Даже наоборот, сразу же спросила, чем помочь, чем заняться. Раньше сделаем – раньше займемся подготовкой к путешествию. Я хотела найти выход – я его должна была найти. В другое верить не было желания. Не после всего, что мне пришлось пережить…
– Я что подумал… – начал Эхорджа что-то говорить. Я машинально кивнула и зачерпнула ложкой теплое варево – мясная похлебка была горячей, пока мы разговаривали, уже подостыла, но все равно оставалась вкусной.
И тут все дрогнуло.
Я всем телом почувствовала, как меня подбросило в воздух. На мгновение легкие забыли как дышать, тело замерло в высшей точке, будто в полной невесомости, а потом все вокруг – и мы тоже – рухнули на пол. Где-то рядом охнул Эдвард, я приземлилась со стула мягче, но сильно ударила себя ложкой по губе и заляпала одежду похлебкой и кровью. Пол продолжал дрожать, не сильно, но рывками. Дребезжала посуда, что-то соскользнуло с крючка и загрохотало по полу. Эхорджа держал стол, себя и котел с похлебкой.
Землетрясение? Здесь?
Но больше всего ощущаемые толчки напоминали именно землетрясение. Я в ужасе замерла на полу: сложно представить, что происходит снаружи, что происходит с птицей, если нас так трясет! Ее убивают? Она переходит в другой мир? Или все гораздо хуже, и наши жизни уже закончились?!
– Наружу! – рявкнул Эхорджа, потому что почти закончившиеся толчки снова стали сильнее. Амплитуда нарастала. Меня даже начало укачивать. Поэтому когда мы вывалились на улицу, я не сразу поняла, что не так.
Глаза выедал нестерпимо белый свет.
Глава тридцать третья
Ядерный взрыв? Ну нет, нас бы давно уже смело и испепелило. Что могла схарчить эта безмозглая курица размером с кулак? Да что угодно. Знала бы раньше – прибила бы ее еще там, в заповеднике.
И что с животными происходит, когда с Левиафаном беда? Где они, как они?
Вот все же как ни крути, но работа отпечаток накладывает. Если бы Эхорджа не схватил Эдварда верхними руками, а меня – нижними, мы бы рванули куда-то, сами не зная куда. Просто потому, что за белым светом ничего, совсем ничего не было видно, а наша помощь, наверное, была очень нужна. А то бедные несчастные звери с ума сходили!