ГЛАВА 4
На дачу к Талееву капитан 1 ранга Редин пробрался со всеми оговоренными предосторожностями.
– Привет, Гера! Знаешь, в твоем лесу уже грибы появились. Надо будет организовать вылазку. Эх, грибной супчик!
– Ну молодец. Раз на грибы наткнулся, значит, действительно по самым «заповедным» тропинкам проходил. А то ведь в других местах все вытаптывают, даже не давая подрасти…
– Во-во! К слову сказать, ни одного топтуна я не заметил.
Талеев как-то равнодушно на это отреагировал:
– Да пусть себе топчутся, если хотят. У нас дела поважнее. Ты, Серж, присаживайся пока вон к тому ноутбуку, – он кивнул на небольшой инкрустированный столик в углу, – и просмотри папочку с названием «Пси». Я собрал туда кое-какие материалы из мировой прессы. Разумеется, по нашей теме. Но если отчеты, которые ты уже видел, это чисто научно-исследовательские документы, не очень понятные нам, непосвященным, то здесь – дайджест, ликбез для широкого круга. В общем, сам быстренько разберешься.
Быстренько не получилось. Материала «отовсюду обо всем» журналист «нарыл» столько, что лишь почти через два часа капитан 1 ранга захлопнул крышку ноутбука и прошелся по тайному подвальному убежищу талеевской дачи «кавалеристским шагом», разминая затекшие от долгого сидения ноги.
– Та-а-ак, – уверенно констатировал он, – я не только поверил во все это, – он указал на ноутбук, – но и начал подозревать, что меня – в числе сотен тысяч других людей – давно и тайно обрабатывают с голубых экранов, через радиоточки, из компьютеров… да просто неизвестно откуда, черт-те чем. Зато теперь понятно как. Настоящая промывка мозгов и формирование сознания…
– Серж, – перебил собеседника Талеев, – попей кофейку, нам совсем немного осталось.
Все это время, и, наверное, еще задолго до прихода Редина, Гера и Снайп нещадно эксплуатировали два других компьютера. Параллельно они то и дело звонили по телефонам: мобильным и стационарному, с защищенной линией. Причем их собеседниками становились не только абоненты в Москве или других городах России. Часто на связь вызывались Украина, Белоруссия, Молдова, даже Израиль.
Через полчаса журналист огласил первые итоги:
– Бардак полный в вашем флоте!
– На!
– Что?
– «На», говорю. Не «во флоте», а «НА флоте».
– Да, какая НА хрен разница?! Бардак! – Сергей пожал плечами. – Элементарные же вещи: списки личного состава, ну там, назначения, перемещения… Ужас! Черт ногу сломит. И ведь это не какая-то полевая канцелярия, а засекреченные архивы Главного штаба ВМФ!
– Во, молодцы! Потому и засекретили, чтоб народ, как ты изволишь выразиться, бардака не видел.
– Ладно-ладно, не до юмора сейчас. Объясняю: мы взяли за основу списки, которые ты достал у своего «Вовки», и решили проследить дальнейший – после того плавания – путь каждого из участников. Ну и, по-возможности, связаться с ними. Чего ты ухмыляешься?
Капитан 1 ранга поднял обе руки вверх:
– Не злись. Затея логически оправданная, но… Где логика, а где флот? И армия, и вся страна! Вот ты попытался бы такое проделать с полутора сотнями своих журналистов?
– Я же надеялся, что хоть в военном ведомстве…
– Оставь надежду всяк…
– Уже оставил! Хотя наш с Витом сизифов труд все-таки дал определенные результаты. Кое с кем удалось даже лично переговорить.
– Неужели и среди израильских евреев тоже?
– Не перебивай. Короче, у нас появились здравые сомнения в том, что Дима – это уникальный, единичный экспонат, что только его разыскивали, похитили, ну или там чего… И мы нашли много весьма подозрительных фактов. Начну по порядку: с какой поспешностью всех их разогнали «по городам и весям» после возвращения на базу…
Редин перебил:
– Ну это неудивительно, если ты вспомнишь, как экипаж набирали: с миру по нитке. Вот и вернули всех по своим частям.
– Не просто вернули, Серж. Экипаж расформировали! Это, согласись, редчайший случай на флоте, не считая плановых сокращений. Матросов досрочно демобилизовали. Многим контрактникам отказали в продлении контрактов, особенно из числа сверхсрочнослужащих. Офицеров постарались раскидать по новым гарнизонам и даже флотам. Желающих уволиться не задерживали. Фук, и нет никакого экипажа! Даже воспоминаний.
– Убедил! И что вы накопали?
– Разыскали двадцать семь человек. И стали натыкаться на любопытные и… трагические примеры. Капитан 3 ранга Захаров, в то время капитан-лейтенант, командир ЭНГ – электро-навигационной группы – скончался в служебном кабинете учебного центра, где служил преподавателем, через полтора года. Обширный инфаркт. Командир 2 дивизиона БЧ-5 капитан 3 ранга Демченко – умер в военном госпитале Балтийска, куда был переведен сразу после плавания. Отказали почки. Старшина Береговой – рак поджелудочной железы… А ведущий инженер объединения «Гранит» проживает в «дурке». Маниакально-депрессивный психоз в тяжелой форме, без шансов на излечение. Ну-ка, припомни, что ты только что прочитал о возможных последствиях применения психотронного оружия? И учти: все эти люди были молоды и клинически здоровы совсем недавно. А теперь произнеси свое знаменитое…
– Совпадений не бывает.
– Так точно, товарищ капитан 1 ранга… С остальными мы попытались связаться по телефонам, и тут начались новые странности: домашние телефоны большинства из них не отвечали, а их мобильники были выключены. Согласись, это несколько странно для военного человека, обязанного находиться в постоянной боевой готовности. И все-таки кое-где нам ответили.
– Вот видишь…
– Ага. И эти-то ответы внесли еще большую неразбериху. Я тебе сейчас почти дословно процитирую парочку. «Совсем ох… ренели! Сначала сами выдергивают мужика со службы, срочно отправляют на какое-то усовершенствование, а потом еще трезвонят среди ночи, чтобы поинтересоваться, где он! Пошли вы…» Ну, как ты понял, это были друзья по холостяцкому общежитию. Вот еще, это – жена: «Ах, вам Геннадия? Говорите, сослуживцы? Пусть из этой своей «секретной командировки» домой не возвращается! С ней и живет. Мало ему Наташки и Светки было, так теперь на полмесяца исчез, козел вонючий! Так и передайте – на порог не пущу!!!» Вот так, везде прямой намек на неожиданную секретную служебную командировку. Кто-то сыграл «большой сбор»!
– Знаешь, Гера, наверно, в глубине души я сразу предположил такое развитие событий. Эксперименты проводили, отчеты тому бесспорное подтверждение. Я задался немного другим вопросом: кто конкретно их осуществлял – и более детально присмотрелся к списку экипажа. Смотри: в нарушение всех директив и установленных норм в самый последний момент – без указания причин! – отстраняются от плавания – и это при повальном дефиците специалистов-профессионалов, о котором я уже говорил, – начальник медицинской службы, химик-санинструктор, кок, начальник продовольственной службы, начальник секретной части. Знаешь, что общего у всех этих людей? Их обязанности на подводной лодке в наименьшей степени предполагают знания устройства субмарины, наличие какого-то опыта плавания… то есть, по большому счету, возьми любого снабженца, повара, человека, знакомого с секретным делопроизводством, или фельдшера, наконец просто врача-хирурга, – и никто в экипаже не заподозрит их в «морской некомпетентности». А если и заподозрит, то лишь появятся дополнительные поводы для анекдотов и шуток, весьма распространенных среди подводников, о том, что доктор не сомневается в наличии на подводной лодке двух отсеков: своего лазарета и кают-компании. А кок уверен, что на верхней палубе есть иллюминаторы. Именно таких спецов заменили в последний момент. И отдельным пунктом надо упомянуть замполита, заместителя командира по воспитательной работе. Он относится к группе командования, а для нас главное – имеет возможность, точнее, это даже предписывается его прямыми обязанностями на борту, проводить коллективные занятия со всем личным составом, политинформации, индивидуальные беседы…
– Да это же идеальные условия для НЛП! Нейролингвистического программирования…
– Верной дорогой идете, товарищ! Так вот, такой человек был назначен в плавание в самый последний момент. Экстренно заменил внезапно заболевшего штатного замполита. Откуда появился и где потом растворился – ни один документ не уточняет…
В этот момент внезапно зазвонил мобильный телефон Талеева. Гера взял «трубку» и внимательно посмотрел на дисплей. Потом, щелкнув кнопкой, не торопясь, поднес ее к уху и выжидающе затих. Уже через секунду он обрадованно воскликнул:
– Ну наконец-то, Галчонок, я…
И резко замолчал. С лица сошла улыбка, его черты от напряжения закаменели. Он не кивал в такт услышанному, лишь через какое-то время поинтересовался:
– Владимир Семенович? – и тут же зубы его сжались, на скулах заиграли желваки.
– Я все понял. – Гера говорил негромко, рублеными фразами. Он приказывал: – Соблюдая максимальную предосторожность, доберись до своей квартиры. Сможешь? Хорошо. Никуда, ни под каким предлогом… ясно? Завтра я… мы будем у тебя. Никакой связи! Телефон выброси. Все, до встречи.
Талеев выключил мобильник. Он долго молчал, глядя куда-то в угол бункера. Потом встал, вытащил из скрытого бара бутылку коньяка и налил напиток в три больших фужера.
– Давайте выпьем. Я потом все объясню. Не чокаясь!
Редин и Снайп подняли свои бокалы и, вслед за журналистом, осушили их. Гера напряженно размышлял о чем-то еще с минуту и только потом заговорил:
– Сначала о том, что удалось разузнать в Питере. Дмитрий Алексеев сошел с мурманского поезда через два часа после отправления, на станции Волховстрой-1. Его сопровождали двое неизвестных, которые целенаправленно подсели к нему в купе еще перед убытием из Санкт-Петербурга. Офицер шел самостоятельно, но выглядел каким-то заторможенным. Дальнейший маршрут этой группы неизвестен. Теперь о самом плохом. Эти сведения Галине и полковнику удалось получить в общем-то случайно, потому что на Ладожском вокзале были готовы к их встрече. Вернее, хорошо подготовлены… С привлечением полиции и спецназа ФСБ. Или какого-то другого их спецподразделения. Работали сразу на поражение. Гюльчатай удалось уйти, бросившись с моста в Неву, а Владимир Семенович… Полковник Алексеев погиб.