– Открыть крышки ракетных шахт номер три и шесть!
Что и требовалось доказать. Редин знал, что именно в них находятся ракеты с настоящими ядерными разделяющимися боеголовками.
В это время поступил доклад из ракетного отсека:
– Товарищ командир! Крышки ракетных шахт не открываются!
– Что-о-о?!
– Открылись до половины и встали! Мы проверили: отсутствует давление в системе гидравлики.
– Что за… чушь? Как это «отсутствует»? Что у вас там творится, капитан 3 ранга?!
– Разбираемся, товарищ командир. Сейчас доложат…
Дмитрий Алексеев просто рухнул в свое командирское кресло. Его взгляд, направленный на расположенную в полутора метрах шахту перископа, остекленел. Вряд ли он вообще видел что-нибудь перед собой.
– Товарищ командир, нашли! Гидравлика не поступает из общекорабельной системы.
– А как же вы раньше этого не видели? По приборам давления, например.
– Так приборы показывают то давление, которое постоянно существует в нашей автономной системе. Только как подали гидравлику на механизмы открытия крышек, тогда оно и просело. А подпитки из общекорабельной системы нет! Товарищ командир, нам нужны трюмные из БЧ-5, пусть разбираются и устраняют.
Командир не успел еще повернуть голову в сторону постоянно находящегося по боевой тревоге в центральном посту командира БЧ-5, как тот уже сломя голову мчался вниз по трапу.
– Что-то серьезное? – сурово поинтересовался майор-«особист» у Алексеева.
Не обращая внимания на абсолютно недопустимый в разговоре с командиром субмарины тон, Дмитрий торопливо ответил:
– Нет-нет, ничего! Сейчас все устранят.
«Чекист» неохотно отступил в сторону и обвел глазами центральный пост. Похоже, ему был нужен только один человек, и он быстро нашел капитана 1 ранга. Второй раз за последние минуты они так смотрели друг на друга. Хмурое лицо майора не предвещало ничего хорошего, но в глубине его глаз Сергей заметил растерянность, удивление и даже что-то похожее на страх.
– Товарищ командир! – Это вернулся запыхавшийся Горелов. – Мы нашли место предположительной неисправности: это распределительный узел в трюме на переходе в четвертый отсек…
– Ну-ну!
– …Дело в том, что… резервного подключения не существует… – Механик громко выдохнул и решительно закончил: – Для выявления конкретной неполадки и ее устранения потребуется разборка всего узла гидравлики в трюме третьего отсека.
– Время! Сколько вам понадобится для этого времени, механик?
– Если все пойдет удачно, то несколько часов.
– Вы понимаете, капитан 2 ранга, что у нас есть от силы несколько минут, которые даны нам на предстартовую подготовку и стрельбу? После этого уйдут с орбиты наводящие спутники, а без контроля с их стороны мы не имеем права на запуск ракет!
– Так точно, я понимаю, товарищ командир. Но еще, кроме этого, командир первого дивизиона только что доложил мне, что максимум через час придется менять параметры работы обоих реакторов, чтобы обеспечить стабильный курс и ход лодки. А на это также уйдет не менее двух часов…
Командир лодки молчал. Теперь стало казаться, что он не только не видит и не слышит ничего вокруг, но и вообще никак не реагирует на происходящее извне. Даже его остекленевшие глаза наполовину прикрылись тяжелыми набрякшими веками.
Редин понял, что происходит. Недаром ведь совсем недавно, до рези в глазах обчитался специальной литературы. Активированная в подсознании объекта программа, которой подчинены теперь все действия исполнителя, оказалась не выполнена. И невыполнима! Полный… абзац! Ступор! Мозг свернулся в трубочку и замер, отказавшись от всяких контактов с таким непредсказуемым внешним миром.
Сзади к командирскому креслу подошел майор и грубо тряхнул Алексеева за плечо:
– В чем дело, капитан?
Дмитрий даже не повернул в его сторону голову. «Чекист» злобно сверкнул глазами на стоящего неподалеку и абсолютно равнодушного Редина и отошел к противоположному борту отсека. Сергей чуть усмехнулся и обратился к недоумевающему механику:
– Станислав Денисович, Стас! – Ох как хотелось сейчас капитану 1 ранга, чтобы Горелов сознательно был на его стороне! Но откровенный разговор так и не состоялся. Может, и к лучшему? – Командиру плохо. Я сам провожу его в каюту. Ты же понимаешь, что срыв ракетных стрельб… – Механик с удрученным видом закивал. – В любом случае, лодке придется возвращаться в базу. Там, на ремонтном заводе, лучше и качественней устранят неисправность. Не кори себя чересчур: хоть неисправность вроде бы случилась в твоем заведовании, но я ни секунды не сомневаюсь, что это – заводской брак, который просто невозможно было предугадать. Такую линию я, как старший, по возвращении буду неизменно отстаивать во всех инстанциях. Так что не «гоняй» понапрасну своих людей. На ход субмарины неполадка никак не влияет.
– Есть! Понял. – Механик отошел к пульту живучести и начал отдавать какие-то распоряжения.
Занятый разговором с Гореловым, Сергей не заметил, что отошедший в дальний угол «особист» беседует с кем-то по номерной корабельной связи. Закончив говорить, он вернулся к неподвижно сидящему в кресле командиру.
– Капитан! Пройдемте со мной в каюту, вам необходимо отдохнуть. – С этими словами майор обеими руками подхватил Алексеева под мышки и попытался приподнять.
«Э, голубок, тут тебе не на Лубянке! Командовать парадом ты не будешь».
Сергей так грубо оттолкнул «чекиста», что тот, выпустив из рук тело командира, отлетел к выдвижным устройствам и сильно ударился спиной об их металлическое ограждение.
– Здесь командовать буду я! – громко объявил он, усаживая Диму обратно в кресло. – Для всех: на время… болезни командира его обязанности, согласно Корабельному уставу, переходят ко мне…
Договорить Редин не успел: в шаге от него стоял «особист», направив точно в висок Сергею ствол пистолета.
– Отойди в сторону! – прошипел он. – К трапу на среднюю палубу. И повернись спиной! Ну!!!
Этот человек не шутил. Капитан 1 ранга понял это мгновенно. Он медленно попятился, успев окинуть взглядом центральный пост. Все замерли, как в немой сцене у Гоголя.
– Я сказал: повернись спиной! Это…
Теперь договорить не успел майор: послышался какой-то странный, чавкающий звук, и его тело, как при замедленной киносъемке, тряпичной куклой осело на палубу. Поразительно громким стал лишь стук оружия, выпавшего из его руки на металлический настил.
Лицом к Редину на месте «особиста» стоял капитан 2 ранга Горелов, сжимавший в кулаке пятикилограммовую гантель.
– Командовать здесь действительно должны вы. А этот, – он кивнул на распростертое тело, – мне с самого начала не нравился. Не наш человек. Никогда военный моряк не назовет командира капитаном. Тьфу!
Сергей протяжно передохнул и наклонился к телу.
– Не слишком сильно я его, а?
Редин отыскал слабый пульс на шее и выпрямился:
– Нормально. Они живучие. Спасибо тебе, меха…
Что за черт! Ну никому сегодня не дают спокойно договорить! Внимание Редина привлек характерный щелчок, раздавшийся из наружных динамиков, расположенных в каждом отсеке подводной лодки. Так включается в работу общекорабельная трансляция. Странно: здесь, в центральном посту, никто этого не делал. Значит… Догадка молнией сверкнула в голове Сергея, и он опрометью бросился по трапу вон из центрального поста.
Только из одного места могли еще подключиться к трансляции: из кают-компании. Чаще всего это делал замполит, то есть заместитель по воспитательной работе, когда решал в личное время «повещать» всему экипажу. Или когда во время авралов и приборок включал проигрыватель – опять же, для всех. Но даже замполит никогда бы не додумался сделать это при объявленной на борту «Боевой тревоге»! Да и находился он сейчас в 5-м отсеке… Сергей летел в кают-компанию аршинными прыжками. Вот-вот раздастся какая-нибудь знакомая мелодия и… Что конкретно произойдет, Редин не знал, но это был пароль. Доступ к активизации каких-то других программ или психоличностей, заложенных в подсознание подопытных объектов. Этого нельзя допустить никоим образом!
С первыми тактами мелодии капитан 1 ранга ворвался в кают-компанию 2-го отсека. Спиной к нему, у комбинированного проигрывателя стоял какой-то человек в «подводницком» РБ. Оттолкнув его в сторону, Редин просто смахнул аппарат на палубу. Музыка оборвалась. Теперь Сергей повернулся к неизвестному. Да какой, к черту, неизвестный! Это был служащий по контракту главный корабельный старшина солидного для подводников возраста – лет тридцати пяти. Редин не запомнил его фамилию, но знал, что он занимал должность шифровальщика и был назначен на подводную лодку одним из последних специалистов.
«А откуда пришел, хрен его знает! Но эти ребята всегда работали бок о бок с Особым отделом, а значит, с ФСБ».
Мужчина был высок, почти как капитан 1 ранга, и крепко сбит. К тому же решителен: недолго думая, он нанес сильный удар Сергею в лицо и замахнулся для следующего. Пропустив первый удар, Редин отшатнулся от столика с проигрывателем, но тут же собрался и «нырнул» под бьющую руку противника. Автоматизм таких действий был выработан Сергеем еще в юности, во время занятий боксом в спортивной секции, а потом надежно закреплен в возникавших время от времени суровых потасовках в темных питерских подворотнях. Так же автоматически его правая рука на противоходе врезалась в солнечное сплетение старшины. Правда, удар получился недостаточно сильным, чтобы сразу свалить с ног такого бугая. Главный старшина лишь согнулся в поясе на короткое время, резко втянул воздух широко раскрытым ртом и развернулся для новой атаки…
В этот момент из корабельной ревунной системы раздались громкие резкие звуки. Один, два, три… Оба противника мгновенно замерли: какой подводник не знает этого сигнала! «Не менее 10 коротких звуков ревуном» – срочное погружение! Старшина недоуменно посмотрел на капитана 1 ранга, а тут уж Сергей оказался более сообразительным, быстрым и точным, а главное – практичным! Он нанес сокрушительный удар в совершенно не защищенный подбородок противника. Мужчина, раскинув в стороны руки, отлетел к угловому дивану и без чувств распластался на палубе.