я приглашением почтенного лэрда Бэллинэгена, несмотря на то что вчера состоялось мое бракосочетание; но это была бы неправда; я еще холост.
Вокруг него теснились и с любопытством спрашивали:
– Что это означает? Расскажите!
– Да, я одумался, – заявил Лурган. – Я увлекся блеском Спитты, но, когда опомнился, понял, что счастье брака составляет не богатство, не блеск, а истинная, чистая любовь… Да, да, господа! Дело в том, что вместе с богатой супругой и ее предстоящим наследством мне пришлось бы принять и чичисбея, который годился бы мне в отцы.
В заключение Лурган рассказал историю своей неудачной свадьбы и свою месть за нее.
Все нашли это вполне естественным, и никто не выразил своего неодобрения.
Во время рассказа Лургана Бэллинэгем не раз взглядывал на дочь и его лицо прояснялось, когда же Лурган кончил, он демонстративно поблагодарил его за приезд.
Появление Бастиана прервало беседу. Управляющий доложил, что все готово для начала охоты, и между прочим заявил о строптивости одного парня, причем добавил, что он арестовал его в ожидании наказания, которое ему присудит его господин.
– Об этом после! – ответил лэрд. – Господа, мы можем отправляться в путь.
Все общество прибыло к месту начала охоты, и Бастиан занялся распределением оружия. Вооружались копьями, охотничьими ножами, пистолетами. По сигналу, данному управляющим, все тронулись в путь. Более усердные охотники помчались впереди, те же, которые находили больше удовольствия быть зрителями, следовали медленно. К последним принадлежали большинство дам и кавалеры, желавшие сопровождать их. Излишним было бы упоминать, что Лурган старался быть поближе к Веронике.
Прежде лэрд никогда не высказывался определенно, но на этот раз он воспользовался удобным случаем и объяснился ей в любви, прося ее вступить с ним в брак. Вероника ответила уклончиво, почти отказала ему.
– Вы вправе наказать меня, – сказал он, – но снизойдите ко мне, я действительно был ослеплен.
– Кто может поручиться, что и теперешнее свое настроение вы не сочтете за ослепление? – заметила Вероника.
– Клянусь, миледи!
Вдруг Вероника вскрикнула от изумления. Мимо них проскакал рослый, статный всадник и на одно мгновение устремил на Веронику взгляд своих больших, сверкающих глаз.
– Кто это? – спросил лэрд.
– Я не знаю этого господина, – прошептала Вероника, вся побледнев. – Пожалуйста, догоните его и спросите, кто он; по-видимому, он не принадлежит к числу наших гостей.
– Вы приказываете, миледи?
– Да, да! – испуганно воскликнула Вероника и задержала своего коня.
Лурган бешено помчался вперед. Но в последний момент, обращаясь к Веронике, он не заметил, что незнакомец круто повернул своего коня в сторону; поэтому он помчался прямо, устремляя свой взор все вперед. Вероника же свернула на тот путь, по которому направился незнакомец и скрылся в небольшом кустарнике.
Не прошло и двух минут, как девушка нагнала всадника, ехавшего уже медленным шагом, и прошептала:
– Персон!
– Моя дорогая Вероника, – произнес всадник, – я все же нашел возможность явиться сюда.
Молодой человек схватил руку Вероники, и оба они помчались по направлению к лесу.
Между тем охотники, гоняясь за дичью, проехали довольно значительное пространство. Затравленные животные пытались частью обратно вернуться в лес, частью мчались к берегу реки, но лишь немногие решались пускаться вплавь, большинство же принуждено было возвращаться обратно, и охотники подстрелили многих из них.
Наконец Бастиан объявил, что напал на следы волка. По его сигналу наиболее отважные охотники приблизились к густым зарослям, где терялся след волка. Собак было немного, и все они были рассеяны по разным сторонам; когда же удалось созвать некоторых, то их никак нельзя было заставить проникнуть в кусты.
Стали стрелять из ружей и пистолетов наугад, и действительно, удавалось спугнуть волка, но он тотчас же отыскивал себе новое убежище такого же рода, а охотники, пускавшиеся за ним с громкими криками, в сущности топтались все на одном и том же месте. Так повторялось более десяти раз, как вдруг волк снова выскочил, чтобы отыскать себе новое убежище, и некоторые из наиболее страстных охотников попытались загородить ему дорогу. Среди них находился и лэрд Бэллинэгем. Зверь был уже ранен, а следовательно, очень возбужден; он озирался, отыскивая прогалину, куда бы мог проскользнуть, но, не найдя выхода, сделал отчаянный прыжок и кинулся на одного из всадников.
Еще момент – и волк очутился возле лошади старого лэрда; конь поднялся на дыбы, раздался отчаянный крик лэрда, послышались еще возгласы, но все, казалось, были парализованы от страха и не двинулись с места.
Только один старый мельник, Бруф, явился исключением. Он не потерял присутствия духа, пришпорил своего коня, приблизился и метким, ловким ударом своей сучковатой палки размозжил голову волка с такой силой, что мозг разлетелся брызгами, а вслед за тем с громким стоном рухнул на землю безжизненный труп хищного зверя.
Бруф действовал с такой же быстротой, как и затравленный зверь; один момент промедления – и волк перегрыз бы горло своему противнику, теперь же он оказался цел и невредим.
– Благодарю вас, – сказал мельнику лэрд, бледный как смерть, – я вам этого никогда не забуду.
– Сейчас или никогда! – пробормотал мельник и затем произнес громко: – Милорд, мой племянник провинился, оказав сопротивление; я прошу вас, избавьте его от наказания!
Лэрд хотел ответить, но Бастиан поспешил заметить:
– Он поднял руку на меня!
– Это дело другое! – воскликнул лэрд. – Это не может остаться безнаказанным.
Дальнейший разбор этого дела был прерван новым, более важным, событием, отвлекшим внимание охотников.
Внезапно прискакал лэрд Лурган, причем вид у него был чрезвычайно возбужденный.
– Леди Вероника здесь? – спросил он, сдерживая своего коня и озираясь по сторонам.
Вероники не оказалось.
– Следовательно, ее похитил один незнакомец, – продолжал Лурган, – в последний раз леди видели в лесу в сопровождении такового.
– Черт возьми! – послышались возгласы.
– Предстоит новая охота, – воскликнул бешеный Родриго, – кто следует за мною?
Последовало только три человека, а именно Лурган, его слуга и управляющий Бастиан.
Из некоторых указаний погонщиков узнали, по какому направлению похититель скрылся со своей добычей. Следуя указаниям и найденным наконец следам, прибыли к берегу реки Ларгана.
– Этот путь ведет в Белфаст! – сказал Родриго.
Лурган ничего не произнес, а только заскрежетал зубами. Ему положительно не везло в сватовстве.
Помчались далее.
Действительно, наконец открыли беглецов, но настигнуть их не удалось, так как перед их глазами они скрылись за воротами города.
Увидев это, Родриго резким движением остановил своего коня и сказал недовольным тоном, обращаясь к Лургану:
– В Белфасте мне нечего делать; вам, лэрд, придется одному взять на себя задачу разыскать мою сестру и освободить ее. Вернемся, Бастиан!
Лурган ничего не ответил и помчался далее со своим слугой, а Родриго и Бастиан вернулись.
Между тем в Белфасте произошло событие, о котором жители города меньше всего могли думать. Поутру разнесся слух, что в городе находится король шотландский. Ирландия, как известно, всегда находилась во вражде с Англией; ирландцы – настолько же ревностные католики, насколько англичане и шотландцы – ярые приверженцы пресвитерианской церкви. На этом основании Мария Шотландская пользовалась симпатией в Ирландии и на ее супруга распространялись те же чувства. Было ли это так или Босвель возымел намерение мстить, но только рано утром он оказался на своем корабле и явился к ратуше. Множество людей высадилось на берег и смешалось с толпой. В городе становилось все неспокойнее. Раздавались крики: «Король Босвель здесь!», но также слышались возгласы: «Пираты явились в гавань!» Наконец ратушу взяли приступом. Из тюрьмы, находившейся тут же, в ратуше, выпустили всех заключенных, между ними и Джона Гавиа. Последний, как это ни странно, узнал очень скоро об отношениях Босвеля к семейству губернатора. Он отправился к последнему, сделал ему некоторые сообщения, и вскоре после этого Босвель сговорился с ним относительно насильственного освобождения Эсфири. Волнение приняло широкие размеры, и городские власти не были в состоянии усмирить его. Как раз в этот момент лэрд Лурган появился в Белфасте, стремясь настигнуть Веронику и ее похитителя.
Глава тридцать третья. Месть
Родриго и его спутник держали путь к юго-западу в продолжение нескольких часов. Они приблизились к одному из хуторков, принадлежавших Бэллинэгему.
Навстречу к ним вышел старик.
– Ну, Кинно? – крикнул Родриго. – Все в порядке?
– Все! – ответил старик с дьявольской усмешкой.
Родриго и Бастиан сошли со своих коней, старик отвел их в сторону, а оба всадника вошли в дом.
– Останься здесь! – сказал Родриго своему спутнику, когда они очутились в передней.
Бастиан остался, а Родриго вошел в следующую комнату, но едва успел он закрыть за собою дверь, как Бастиан услышал слабый крик женского голоса. Бастиан прислушался, затем насмешливо улыбнулся.
Крик повторился несколько раз, и каждый раз Бастиан прислушивался; голос казался ему как будто знакомым, но каждый раз он снова успокаивался.
Через некоторое время ему показалось, как будто там, за дверью, борются; он вскакивал с места, но так как его не звали, то он снова садился.
Так прошло с полчаса, как вдруг дверь распахнулась, и оттуда вышел Родриго.
Молодой человек был бледен и возбужден; мутным взором обвел он Бастиана и вошедшего Кинно.
– Коня мне скорее, Кинно! – крикнул он. – А ты, Бастиан, позаботься о той женщине!
Родриго и старик выбежали из дома, управляющий вошел в соседнюю комнату.
В скудно убранной комнате стояла кровать, а на ней лежала человеческая фигура. Подойдя ближе, Бастиан увидал девушку, едва прикрытую одеждой, и вдруг, широко раскрыв глаза, крикнул почти нечеловеческим голосом.