Местоположение
Инспектор Гутьеррес никогда не любил вести ночной образ жизни.
Ему больше по душе засыпать в пижаме на диване во время просмотра сериала где-нибудь около полуночи. Можно всхрапнуть пару раз прямо в гостиной, а когда начинается новая серия и на экране всплывает логотип Netflix с фирменным хлопающим звуком заставки, пора ковылять в спальню. Но увы, нехорошие люди обычно выбирают именно ночь для своих нехороших делишек. Так что ночной образ жизни – это его рабочая обязанность, раз уж он выбрал такую профессию.
Я ее вообще-то не выбирал. Это она меня выбрала.
Когда учеба закончилась и нужно было выходить во взрослую жизнь, Джону было страшно. В этом он Ментору не соврал. Но было кое-что еще: в душе у него горел огонь, но не простой огонь, не тот, после которого остаются лишь угольки. Для такого состояния нет точных названий. И из-за этого внутреннего огня Джон оставил 874 песеты вместе с заявкой на прохождение конкурса. Явился в срок, прошел проверку физической подготовки (он, конечно, не то чтобы толстый, но все же пришлось чуток поднапрячься) и был зачислен в Национальную академию в Авиле, стал носить полицейскую форму и оружие, а вскоре начал помогать патрулировать улицы. Год в Памплоне, затем пару лет в Ла-Риохе. Ему даже не пришлось выдавать удостоверения личности, хотя он говорил своей маменьке, что именно этим и занимается, а она притворялась, что верит. А потом он вернулся в Бильбао, стал инспектором, и его профессия к тому моменту уже настолько глубоко внедрилась в душу, что вырвать ее было невозможно. И его огонь, несмотря на все то дерьмо, что ему приходилось видеть, продолжает гореть мерным пламенем в его сорок с небольшим лет.
Этот огонь и поддерживает изнуренного за последние три дня инспектора Гутьерреса, когда вместе с Антонией он возвращается к машине и заводит мотор. Приложение «Найти айфон», открытое с аккаунта Карлы, указало им точку на карте, и теперь они движутся по направлению к ней.
– Телефон выключен, – говорит Антония. – И кое-что меня удивляет. Ведь у Карлы Ортис наверняка есть ноутбук.
– А какой компьютер у нее дома?
– iMac Pro. Самый дорогой из Apple.
– Она постоянно в разъездах из-за работы. Было бы логично предположить, что у нее ноутбук той же самой марки.
– И что его геопозиция должна определяться через то же самое приложение, что и все остальные ее устройства.
У Джона никогда не было Apple, и он не очень разбирается, как все это работает.
– Я не очень разбираюсь, как все это работает, – говорит он.
– Ты покупаешь себе устройство и привязываешь его к своему аккаунту. Если у тебя его украдут или ты его потеряешь, можно войти в аккаунт с любого другого устройства, используя пароль, и увидеть его местоположение. Либо – как в нашем случае – последнее зафиксированное местоположение. Если затем кто-то снова включит устройство и подключит его к интернету, информация обновится.
– А ноутбук не определяется?
– Нет. Так что тут два варианта. Либо у Карлы его просто нет – в чем я сильно сомневаюсь, либо кто-то удалил его из облачного хранилища. А для этого нужен пароль.
– То есть либо Карла сама это сделала, либо ее заставили.
– Именно. Так что, вероятно, она еще жива.
Хорошая новость. Огонь потихоньку разгорается.
– Мы уже подъезжаем, – говорит Джон.
Дорога заняла у них меньше двадцати минут. Еще нет шести утра и трасса М-30 практически пустая, так что Джон слегка поднажал на газ. Не то чтобы сильно: гнать он не любит. Но все-таки время терять не хочется, тем более что появилась первая серьезная зацепка.
– Ты уж не бойся, если я разгонюсь до ста сорока, – сказал он Антонии. А та даже глазом не моргнула. И они мгновенно приехали.
Только вот куда именно они приехали – большой вопрос. Джон останавливает машину, когда GPS сообщает ему, что он «достиг пункта назначения». А кругом лишь пустынная дорога.
– И что теперь?
– Система не всегда определяет местоположение с идеальной точностью, особенно в таких глухих местах, – отвечает Антония. – Если в городе погрешность составляет примерно пятьдесят метров, то здесь, за городом, радиус может быть метров двести или даже больше.
– А что если этот Эсекиэль выбросил телефон из окна машины? Получается, в поисках десятисантиметровой штуковины нам нужно обшарить площадь во сколько там метров? У меня с математикой нелады.
– В 125 664 квадратных метров, – мгновенно отвечает Антония. – Если округлить.
– Если округлить… Нам нужно приехать сюда днем. И с большим количеством людей.
– Не отчаивайся раньше времени. Смотри, там что-то есть.
Это, похоже, не одно здание, а целый комплекс, окруженный стеной. На входе горит свет. Ворота бутылочно-зеленого цвета, рядом сторожевая будка. Джон подруливает к будке и стучит в окошко.
– Похоже, никого нет, – говорит Антония.
– Зато есть дверь, – радостно отвечает Джон, наклоняясь к двери будки и что-то доставая из кармана.
Как-то раз, лет семь-восемь назад
Джон гнался за вором, который уже успел ему осточертеть. Уже в четвертый раз Луис Мигель Эредия уносил ноги. Только у него-то ноги легкие и молодые. А у Джона не такие сильные и не такие быстрые (нет, он не то чтобы толстый). Парень рос, и ему уже стало просто по кайфу убегать от Гутьерреса – тогда еще помощника инспектора. Он был так доволен собой, что обернулся на полпути, чтобы показать Джону два средних пальца. Только вот, к сожалению (или к счастью – смотря для кого), повернувшись обратно, он впечатался мордой в знак «Уступи дорогу». Стук при этом раздался на всю округу.
Джон добежал до него спустя несколько долгих секунд. Луисми эль Рата – как он сам себя называл – уже начал приходить в себя. По губам у него текла кровь.
– Что ж ты теряешь форму, а, Луисми? – сказал Джон, нагибаясь и упираясь ладонями в колени. Он пока не успел отдышаться.
Джона одолевал соблазн хорошенько врезать ему ногой по яйцам, чтобы уж он точно вдруг не вскочил и не кинулся бежать. И соблазн был настолько велик, что у него прямо даже зачесалась правая ступня.
Но вместо этого Джон наклонился и помог ему опереться о дорожный знак, ставший преградой на его пути.
Пока Джон поднимал парня на ноги, кровь запачкала белую рекламную футболку Луисми, почти полностью скрыв номер телефона ООО «Андамиос Ачукарро»[18].
– Вот черт, она у меня единственная чистая! – вскрикнул он, сплевывая дополнительную порцию гемоглобина на свои штаны и на брюки полицейского.
– Была, – ответил Джон, доставая из кармана носовой платок и зажимая пареньку нос, чтобы остановить кровотечение. – И не вздумай бежать, а то потом мало не покажется.
– Бежать я всегда готов, – попытался сказать тот, но через платок и с зажатым носом получилось что-то вроде пжатьяфсектакатоф.
– Ну, если ты совсем придурок, давай. И как ты только можешь обчищать дома в Очаркоаге? Ты что, не знаешь, что здесь одни бедняки?
Хотя паренек живет в Сан-Франциско, а там дела обстоят еще печальнее.
– А где мне тогда воровать?
– Отправляйся в Абандойбарру[19], и я наконец от тебя избавлюсь. К тому же там тебе тоже голову не прострелят, если поймают. В крайнем случае задержат.
Луисми яро затряс головой, насколько это было возможно в огромных ручищах Джона.
– Слишком дорого получится. Нужно будет за проезд платить. Да и двери там покрепче будут.
– Зато здесь тебе нечего ловить, – сказал Джон, убирая платок. Кровотечение уменьшилось. – Давай, тащись в комиссариат.
Луисми весь напрягся и уже собрался было бежать, но только вот каждая рука Джона весит примерно как его туловище, и сейчас обе руки нависли прямо над ним.
– Я не могу в комиссариат. У меня завтра экзамен, а я не подготовился.
– Экзамен? Какой еще экзамен?
– Я учусь в техникуме.
– Да ладно.
– Клянусь.
Луисми вытащил из рюкзака тетрадку. Она валялась под полудюжиной телефонов, которые он вряд ли купил.
– Можно я пойду, ну правда? Меня все равно судья завтра отпустит, я ведь несовершеннолетний.
Джон немного почесал голову и решил отпустить Луисми. А тот взамен пообещал научить его взламывать дверные замки.
– Это очень просто, даже такой старый хрыч, как ты, может научиться.
Джон тогда не поверил словам паренька ни на грамм. Даже в том, что касается экзамена. Тетрадку небось тоже спер, с него станется. Но спустя два месяца Луисми явился в комиссариат на улице Гордонис и попросил позвать Джона. Под мышкой он держал аттестат о среднем специальном образовании и маленький несессер.
– Я больше не ворую, – сказал он. – Так что можем пойти тренироваться к тебе.
– Нет, ко мне мы не пойдем, у меня там мама.
И Джон отвез его к заброшенному зданию на Арчанде[20], и там Луисми показал ему, как с помощью инструментов из крошечного несессера открыть все замки, что им попались.
– Тут необходима тонкость, чуткость прикосновения. Нужно ощутить кончиками пальцев мельчайшие вибрации – и раз, готово.
– Ну ты и плут, повезет же с тобой какой-нибудь женщине, – сказал Джон, не переставая ковыряться в замке.
– Еще бы. Знаешь, сколько получает слесарь?
7Конный Центр
– Вот, готово, – говорит Джон, как только у него получается повернуть отмычку и отжать замок. Ему невольно вспоминается Луисми, и он с горечью думает, сколько же тому было лет, когда он врезался лицом в дорожный знак. Вряд ли намного больше, чем убитому в Ла-Финке парню. Такие разные судьбы.
Джон поднимается на ноги и пропускает вперед Антонию.
Из будки на внутреннюю территорию ведет еще одна дверь, закрытая изнутри на щеколду. Через эту дверь они проходят в огромный пустынный двор. Напротив – одноэтажное здание. Справа, у стены, еще одно. Свет нигде не горит.